— Есть, — усмехнулся Хранитель. — Как не быть? Корпус Равновесия называется.
После его слов я, не скрываясь, поморщился.
— Звездочеты? Нет. Спасибо.
— И что же, позволь узнать, тебе не нравится у них?
— Скука смертная — раз. И меня туда не возьмут — два.
— Не возьмут? — удивилась голограмма. — Ты успел проштрафиться у корпуса Равновесия?
После его вопроса я аж подзавис, пытаясь прикинуть, как у звездочетов вообще можно проштрафиться.
Дело в том, что так называемый корпус Равновесия — это сборище отмороженных нафиг пацифистов, которые целыми днями сидят под самой крышей Храма и медитируют. Но в отличие от всех прочих, у их медитации есть вполне себе четкая цель — они сканируют галактику. Искажения темной стороны, смерть разумных в огромных размерах и короткие сроки, просто непонятные явления, затрагивающие силу… они сканируют и ищут все, что выбивается из стандарта. Бесспорно, это важно, но, блин, как же скучно. В зале звездочетов хоть раз побывал любой юнлинг, нас туда в качестве практики отправляют. А также в качестве наказания. Что, как по мне, не лучшим образом отражается на численности корпуса. Понимаете теперь, почему меня туда не возьмут? С моей пусть и не атрофированной, но все же пониженной чувствительностью я там банально нахрен не нужен. А вообще, да — если куда и возьмут четырнадцатилетнего джедая, то это именно туда. И кстати, звездочеты — это жаргонное название тех, кто состоит в корпусе Равновесия. По-моему, резонно — сидят сутками и на звезды пялятся.
— Хранитель, — отмер я наконец. — Вы же знаете про мою пониженную чувствительность. И они там, между прочим, об этом прекрасно знают.
— М-м-м… — постучал Страж пальцем по подбородку. — Хочешь сказать, что ты не смог настроится и почувствовать Великую Силу?
Стоит, наверное, пояснить, что джедаи делят Силу на два вида — Великая и Низшая. То есть, если совсем просто, общая космическая и выходящая из нее Живая. Именно Живой ежедневно пользуются одаренные. Это очень, ну очень упрощенное определение. Но не пересказывать же вам многочасовые лекции? Великая Сила — это наше будущее и прошлое, а Живая — это наше настоящее.
— Ну, это надо обладать совсем урезанными способностями, чтобы не почувствовать подобное, — признал я. — Но то, что я… хм, видел, было больше на вспышки похоже. Тут вижу, тут не вижу.
Но даже то, что я видел… народ, это реально стремно. Даже не то, что я видел, а то, что при этом чувствовал. Именно после подобного начинаешь осознавать, что ты просто… хер там — даже не песчинка, а что-то еще меньшее. Один плюс, несмотря на то, что ты чувствуешь себя частью этой Силы, ты не перестаешь ощущать свое «Я». То есть паники и боязни не вернуться в свое тело можно не опасаться. Но вот чувство своей ничтожности… обезоруживает.
— Главное, — усмехнулся Хранитель. — Видишь хоть что-то. Учитывая их вечную нехватку кадров, туда возьмут любого желающего.
— А вот нехрена использовать этот корпус в качестве наказания. Понятно, что после такого туда не стремятся попасть.
— Желающего, юнлинг, — повторил Страж. — а не кого угодно. У корпуса Равновесия тоже есть своеобразный отсев.
Хм. Ну, в принципе, резонно.
— Ладно, — хмыкнул я тихо. — Еще варианты?
— А тебе уже предложенного мало? — удивился Хранитель.
— В таком деле вариантов много не бывает, — отрезал я.
— О как. «В таком деле», значит?
— Страж, — произнес я немного просительно. — Пожалуйста, не переводи тему.
— А с простыми вариантами все, — развел он руками.
— А не с простыми? — задал я ожидаемый вопрос.
— Можешь попроситься в Исследовательский корпус, а уж там выбить себе местом работы Корусант. Это, конечно, не Храм, но в пяти минутах лета отсюда. Да и жить ты будешь здесь. Еще, насколько я знаю, Сельскохозяйственный корпус проводит исследования на нижних ярусах Корусанта. Что-то там пытается вырастить. Можешь попробовать туда попасть. О! А ведь можно еще попытаться стать наставником юнлингов. Академия археологии джедаев тоже находится на этой планете. Медицинский центр находится по соседству с Исследовательским корпусом. В общем дерзай, юнлинг, вариантов уйма.
— И везде, как новичка, меня загрузят работой по самую макушку, — кивнул я сам себе.
— Вот уж чего не знаю, того не знаю, — дернул плечом Страж. — Но, как мне кажется, работать ты будешь ровно столько, сколько будет требовать от тебя твоя должность.
— Ну да, должность… — произнес я задумчиво. — Что ж, спасибо, Хранитель, — встал я с кресла и поклонился ему. — Пойду дальше вкалывать.
— Знаешь, некоторые техники могут быть вредны для организма, — намекнул он на то, что я мало сплю.
— Знаю, — кивнул я ему. — На том свете высплюсь.
* * *
Финиш.
Затормозить, остановиться, заглушить двигатель.
Выход.
Открыв крышку капсулы, вылез наружу. Оглядевшись, отметил, что заезд окончили всего двое, кроме меня. Они уже вылезли из капсул и направлялись к куратором своих команд. Одним из этих двоих был Сэм. С ним я и пошел свое выяснять время.
— Аракан, — произнес тот, когда мы к нему подошли. — Девятнадцать минут и три целых, одиннадцатых сотых секунды. Замечу, что тебе не хватило всего три секунды до нового рекорда. Первое место соответственно. Дакари — третье место. Девятнадцать минут и двадцать целых, восемнадцать сотых секунды.
В этот момент к нам подошла Джосс, и на подходе были Палатт с Асокой. Вся наша команда. Соответственно, гонщики других команд тоже уже закончили.
— На каком мы месте? — спросил я куратора.
— Хм. По результатам заезда — вы вышли на первое место. И если хотите выиграть турнир… — пожевал он губами. — Для стопроцентного выигрыша вам надо завтра занять первое и второе места. Впрочем, если придете как сегодня — шанс тоже будет. Хороший, но всего лишь шанс.
Хреново. Я за весь турнир, за все девятнадцать заездов, на втором месте был лишь два раза. На первом — ни разу. Обычно это было третье или четвертое место. Если бы не Сэм, о победе мы могли бы только мечтать.
— А у нас какое время? — спросил Палатт.
— Циленг. — Седьмое место…
Завтра придется выложиться на полную. Хотя, о чем это я! Никто не сможет сказать, что я гонял спустя рукава. И так на грани вожу.
Идя в ангар к Дзику, размышлял о завтрашнем заезде. Если выиграем, это неслабо нас поднимет в рейтинге. Но и второе место — неплохо, учитывая, что в самом турнире мы участвуем в первый раз. А еще я думал о том, что, похоже, и в этом мире мне не бывать отличным гонщиком. Не считать же за достижение «юнлингский» класс. Сомневаюсь, что смогу подняться выше. Даже странно. С истребителем я явно лучше управляюсь. Гораздо лучше. Нет, понятно, что гоночный спидер — совсем другое, но тот же Сэм плюет с высокой колокольни на эту разницу.
— Привет, Дзик, — произнес я, все еще задумчиво.
— Привет, — отвлекся он от своего датапада. — Ну как?
— А? — не понял я.
— Какое место занял?
— Третье, — ответил я, бездумно перебирая инструменты на верстаке.
— Ха! Неудачник.
— Что?! — вскинулся я. — Я третий, Дзик. Третий! Из сорока пяти гонщиков. Какой, к хатту, неудачник? Да наш клан на первое место вышел в итоговом рейтинге!
— Так то клан, — махнул он рукой. — А ты всего тре-е-етий.
— Ну, знаешь… — возмутился я.
— Не приближайся ко мне, неудачник, — отмахнулся от меня лысый черт. — А то еще заразишь.
— Я тебе усы сбрею, — процедил я. — Усыплю, а потом сбрею.
— Только на это ты и способен, — ответил тот пренебрежительно, возвращаясь к чтению.
— Скотина, — буркнул я в ответ.
— Да, да, да. Сэм-то, поди, опять первым пришел? — не отрываясь от датапада, спросил Дзик.
— Как будто он всегда первый приходит, — ворчал я.
— О, — покосился он на меня. — Значит, все-таки первый.
— Отвали. Хер лысый, — отвернулся я от него.
— И что, что лысый? — усмехнулся мужчина. — Главное усы. — Тут я не выдержал и все же глянул на него. А он на меня. И после демонстративного осматривания, выдал этак презрительно. — Неудачник.
— Дерош! — подозвал я пиликающего с Артритом дроида. — Видишь того лысого дядьку с длинными усами? Иди, ударь его током. — На что он пикнул пару раз и, развернувшись, покатил обратно. — Что значит «шутник»? Эй, консервная банка! Да ты совсем охренел, матершинник долбанный!
— Что? Уже собственные дроиды не слушаются?
— Иди в жопу.
В этот момент в ангаре заработала сирена и повсюду замигали желтые лампы. Удивленно вскинувшись, Дзик начал оглядываться, после чего дернулся, когда его датапад замигал красным. Секунда, другая, и удивленный мужчина произносит:
— Охренеть.
— Что происходит, Дзик? — спросил я его.
Только вот ответа не получил. Впервые на моей памяти мужчина воспользовался своим креслом. Нажатие на кнопку, и короткая команда:
