— Та же история, — вместо него констатировал Каспар, остановившись прямо над ним и глядя оценивающе, — силенок не хватит.
Он повел арбалетом сверху вниз, словно выбирая, куда выстрелить, а потом опустил руку и просто, как издыхающего пса, ударил ногой — в ребра; по тому, как потемнело в глазах и стало больно дышать, Курт понял, что ребро сломалось и, быть может, не одно.
— Тебя найдут, — тихо, через силу, хрипло произнес он, глядя перед собой и видя вместо лица расплывающееся пятно. — Рано или поздно…
Пятно опустилось ниже — Каспар присел подле него на корточки; донесся негромкий смех.
— Приятно видеть столь глубокую веру — пусть и в силу такой поганой системы, как ваша Конгрегация… Может, и найдут, дружок, только скорее поздно, чем рано. Скажи мне честно, сейчас, перед смертью — неужели тебя это утешает?
Курт не ответил — осторожно проталкивая воздух в легкие, он пытался дышать; темнота перед глазами рассеялась, и он тут же пожалел об этом, ибо стал видеть все более плотные и низкие дымные облака под потолком, и все гуще становилось зарево у противоположного конца коридора…
— Только на твоем месте я бы сильно не надеялся, — продолжал Каспар, — ведь замок сгорит дотла, тела — может, найдут, может, нет… Хотя, зная нынешнюю Инквизицию, я готов поверить в то, что они разберут руины по камешку и найдут всех. Но в твоей смерти все равно обвинят пропавшего в безвестность бродягу, с которым у вас были прилюдные ссоры, но уж никак не меня. Из меня, кстати, получится неплохой свидетель. А вся деревня подтвердит то, что я скажу.
— Как… — голос сорвался, и Курт ощутил кровь в горле. — Как ты это делаешь…
— А, — обрадовался тот, — интересно?.. А мое пиво — мое знаменитое пиво. Знаешь, сколько всяких полезных трав топчут ногами невежды? О, в каждой травинке — своя сила, надо только суметь воспользоваться ею. А кроме того, как сейчас ты испытал на себе, я могу заставить себя слушать… Вот только с тобой были проблемы, — недовольно добавил Каспар. — Сегодня я встретил тебя в лоб, а вот моя обычная практика с пивом и разговором намеками на тебе не прошла, хотя обычно это работает. Что-то тебя защитило. Может, слишком большое чувство собственной неполноценности? Оно, похоже, может помешать, равно как и самоуверенность объекта… Надо об этом подумать. — Каспар встряхнул головой, словно отгоняя от себя мысли, которые сейчас, по его мнению, не имели важности. — Пришлось пойти напролом и просто выдумать эту историю с ссорой в моем доме и слухами о бароне; а тебе даже в голову не пришло, насколько мой рассказ натянут и странен. Как я и говорил — въедливый, но не умный.
— Письма… письма — твоих рук дело?
— Моих, разумеется. Хочешь узнать еще что-то? Спрашивай, пока я добрый и в настроении.
Курт закрыл глаза, ощущая дикую слабость во всем теле и отчаяние от того, что все эти откровения ему суждено унести с собой в могилу, однако не спросить не смог:
— Бруно… давно с тобой?..
— Нет, до твоего над ним столь внимательного опекунства у меня не было необходимости в столь… неглупых членах моего Союза. От таких всегда проблемы. Но вот когда ты взял его под крылышко, он мне понадобился… — Каспар улыбнулся снисходительно, склонив набок голову. — Что, майстер Гессе, проекция вовне? Себя в нем увидели?.. Бывает. Только вот парень этого не оценил. Никто не любит вашу компанию.
Курт снова закрыл глаза, сглотнув собравшийся в горле кровавый комок. Вот в чем причина того, что бывший студент уже сам, по доброй воле, искал встреч с ним, напрашивался в попутчики — просто Каспар велел ему не отходить ни на шаг от недогадливого следователя. Какая это была для него удача — инквизитор сам настойчиво приближал к себе соглядатая… Вот почему Бруно завел с ним разговор о новой Конгрегации — пытался доказать самому себе, что избрал верный путь и борется против тех, кто это заслужил… Вот почему он так уговаривал оставить его снаружи, когда завалился конь… быть может, и не случайно… Узнав, что Каспар раскрыт, Бруно решил изыскать способ попасть на доклад к нему. Надо было догадаться обо всем этом, когда выяснилось, что слухи ползут по деревне ноздря в ноздрю с его расследованием…
— Как ты узнал, что… — голос сел, и Курт собрал немалые силы, чтобы договорить: — что Альберт напал на крестьян…
Каспар посмотрел на него с безграничным удивлением, приподняв брови, и вдруг рассмеялся.
— Господи, неужто ты и впрямь до сих пор уверен, что это он?.. Ты же его видел, как тебе могло в голову придти, что этот мальчишка способен завалить двух взрослых мужиков? Стыдно, майстер инквизитор. Кажется, я тебя перехвалил…
— Так это ты…
Каспар склонил голову в издевательском поклоне, бросив взгляд за спину, где все больше разгоралось зарево пожара.
— Само собой. Признайся, ведь ты некоторое время действительно был уверен, что имеешь дело со стригом, а? — пивовар легонько ткнул его кулаком в сломанное ребро, и он задохнулся, невольно схватившись за бок ладонями. — Был?
Курт не ответил, дыша тяжело и с хрипом, глядя на все более темнеющий от дыма потолок и уже ощущая запах горящего дерева и раскаленного камня, доносящийся снизу.
— Был, — сам себе отозвался тот, с интересом наблюдая за его лицом. — Рассказать, как я это сделал?
— Нет… — вяло прошептал он.
Теперь Курт понял это и сам: поскольку никаких следов ремней или чего-то подобного на телах не было, объяснение только одно — все то же знаменитое пиво. Может, Каспар даже не стал тратить своих сил на то, чтобы подчинить себе жертву, а попросту отравил обоих. Спустил кровь на какой-нибудь полянке в лесу и перенес тела ближе к замку…
— Ты… — говорить было все труднее; голова кружилась, и собственный голос отдавался в ней, как в пустом кувшине — гулко, громко. — Ты задумал это… услышав рассказ Шульца?..
— Да… — Каспар склонил набок голову, глядя на него с каким-то новым интересом, и усмехнулся. — Знаешь, я тоже хочу кое-что спросить; когда еще представится такой случай. Меня вот что забавляет: неужели сейчас, когда вот-вот умрешь, тебя действительно интересуют все эти подробности? Зная, что никому никогда не сможешь этого рассказать, что все мои тайны умрут вместе с тобой, ты правда хочешь знать их? Почему? Любопытство? Просто любопытство?.. — он подождал ответа, но Курт молчал, глядя мимо него, в затягивающийся дымом потолок; пожав плечами, Каспар отмахнулся. — Ну да неважно… Что ж, майстер инквизитор, думаю, мне пора. Позвольте забрать мою собственность…
Стрелки он вырвал из ран резко, одним движением, и в уже онемевшем было теле вновь взорвалась пронзительная боль; хрипло вскрикнув, Курт закашлялся, поперхнувшись кровью в горле. Пивовар поднялся, убирая оружие, и огляделся вокруг.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
