Шаман, по его словам, делал это, чтобы иметь возможность взаимодействовать с богами, но Ирина понимала, что эта трава – что-то вроде местного наркотика.
Тая испытывала на себе ее воздействие. И сейчас Ирина могла точно сказать, что дым от нее имел очень сильный снотворный эффект. К тому же трава вызывала у человека легкие галлюцинации, которые можно было принять за обычный сон, который, к слову, всегда хорошо запоминался. Наверное, имелось еще какое-то влияние, но Ира не знала точно.
Постепенно те, кто часто вдыхал дым, привыкали к нему и вырабатывали способность противостоять снотворному эффекту. Именно поэтому шаманы не засыпали, а впадали в транс, позволяя навеянным галлюцинациям овладеть их мозгом.
Ира не видела среди группы мужчин хоть кого-то похожего на шамана. Получалось, что тот либо хорошо замаскировался, либо передал секрет травы другим людям.
Ирина почему-то не сомневалась, что такой человек, как Моал, мог вырвать у шамана необходимую информацию и угрозами, затем используя ее по своему усмотрению.
Она так сильно углубилась в размышления, что не сразу заметила изменения в их с Джабаем положении.
Ящер чуть отстранился, но руки не опустил. Почувствовав его взгляд, Ира подняла голову, тут же забывая, как дышать.
Его лицо было слишком, слишком близко!
Не успела она понять, как реагировать, Джабай преодолел оставшееся между ними расстояние и накрыл ее губы своими.
Тело прошило электрическим током, после которого все внутри вспыхнуло жаром. Ощущения были настолько яркими и неожиданными, что Ира вздрогнула и отшатнулась. Хватка Джабая немедленно стала крепче. Он едва не втиснул ее в себя, недвусмысленно давая понять, что отпускать не собирается.
Возможно, в любой другой момент Ира возмутилась бы подобному самоуправству, но сейчас в ее голове воцарился хаос, поэтому она могла лишь замереть, позволяя себе целовать.
Ступор не продлился долго. Ее сущность начала отвечать. Возражения, причины, оправдания – все это было сметено простым желанием быть с тем, кто нравится.
Если бы сейчас кто-нибудь спросил ее имя, вряд ли Ира смогла бы его назвать. Прошлое и будущее стало таким незначительным, неважным в этот момент. Главное – этот конкретный миг, внутри которого слилось все.
Ирина задрожала, чувствуя, как ее охватывает возбуждение. Она поняла: если сейчас не остановится, то зайдет слишком далеко. Ира не помнила, почему именно это плохая идея, но что-то внутри, какой-то противный червячок, всеми фибрами души ненавидимый ею, не давало полностью погрузиться в столь долгожданное наслаждение.
Резко дернувшись, она все-таки смогла отойти от Джабая. Прижав руку к горящим огнем губам, Ирина тяжело дышала, вновь отыскивая потерянное где-то пару мгновений (столетий?) назад душевное равновесие.
– Ты… – прохрипела она. Ее тело было против того, что все закончилось. Ирина ощущала разочарование, отчего ей хотелось шагнуть вперед, вцепиться в Джабая и довести дело до конца. – Я… Не нужно, – едва не прохныкала она. Чувство беспомощности охватило с головой. Зачем она борется? Кому и что хочет доказать? Почему сопротивляется?
Доводы. У нее ведь были какие-то доводы, не так ли? Почему она хотела держаться от Джабая подальше?
Ах, ну да.
Ира все вспомнила.
Несовместимость видов, невозможность иметь детей, предстоящая боль от расставания, туманное будущее. Если сейчас, будучи просто соплеменницей, Ира могла рассчитывать, что у нее все будет хорошо, то что с ней станет после неизбежного расставания с Джабаем? Отвернется ли от нее племя? Придется ли ей уйти? Станут ли ящеры над ней издеваться или смеяться? Какой будет ее жизнь?
Конечно, она могла отбросить все сомнения и кинуться в любовную авантюру с головой, вот только Ира не была молоденькой девочкой, которая не думает о собственном будущем и последствиях своего выбора. Она хорошо понимала: когда Джабай отвергнет ее, племя может повернуться к ней спиной.
Ей нужен был запасной выход, надежность и стабильность.
Ясно, что нельзя просчитать все, и всегда есть место случаю, но Ирина хотела бы иметь хоть какие-то гарантии на будущее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Прикрыв на миг глаза, она пару раз глубоко вздохнула, а потом впилась острым взглядом в Джабая. Было понятно, что этот настырный ящер не собирается оставлять ее в покое. Значит, нужно говорить. Обычно так поступают все взрослые и разумные люди. Они говорят, задают вопросы, получают ответы и проясняют все, что им не понятно. Этим Ирина и собиралась заняться, но только после того, как они закончат все дела с людьми.
– Мы поговорим. Потом, – твердым голосом сказала она, чувствуя сильную нервозность. С одной стороны, она была рада, что вскоре не нужно будет больше думать обо всем этом и избегать Джабая, наблюдая за ним издали. С другой стороны, Ирина опасалась, что после разговора ее жизнь кардинально изменится, и не в лучшую сторону. – Сейчас нам нужно решить что-то с людьми.
Джабай смотрел на нее так, словно единственным его желанием было немедленно продолжить с того момента, на котором они прервались.
Честно говоря, его взгляд был слегка безумным, и это вызывало в Ире странные ощущения. И страшно, и лестно, и словно хочется подразнить еще сильнее, чтобы увидеть, как самоконтроль Джабая окончательно рушится. От одной этой мысли сладкая дрожь сотрясла все тело. И это не осталось незамеченным. На мгновение показалось, что атмосфера вокруг стала еще более тяжелой. Ира задержала дыхание, ощущая себя зверьком, на которого направлен взгляд хищника. Она замерла, четко осознавая, что стоит ей пошевелиться, как это сразу спровоцирует Джабая.
Минуты, казалось, тянулись бесконечно. Ирина не имела представления, сколько они стояли бы так, но в какой-то момент ближайшие кусты дрогнули и к ним вышел один из соплеменников. Джабай тут же посмотрел на него, а Ирина облегченно выдохнула.
На легкое разочарование она постаралась не обращать внимания.
Ящер выглядел виноватым. В предрассветных сумерках Ира плохо видела, но не заметить это было сложно.
И вину он чувствовал не только за то, что они уснули в патруле, но и за то, что ему пришлось прервать вождя в такой ответственный момент.
Когда он пришел доложить о ситуации, то видел, что атмосфера между ящереаной и лидером напряженная, но не придал этому особого значения. И только в последний момент, выходя из кустов, уловил отчетливый запах возбуждения.
Понимание прошило с ног до головы. Ящер так спешил с новостями, что не проявил осторожности. Нетрудно было понять, что он прервал что-то очень важное, поэтому он мгновенно ощутил вину.
Все давно знали, что лидер «охотится» за этой маленькой ящереаной. Они не могли проигнорировать это, иной раз беззлобно поддразнивая Джабая, но в большинстве своем поддерживая его выбор.
Да, Ира была существом другого вида. Поначалу она казалась некрасивой, но со временем они привыкли и стали понимать, что это не так. Она выглядела иначе, но в этой странной неправильности замечалась нестандартная и непривычная для них красота.
Хрупкое тело, тонкая светлая кожа без каких-либо узоров, необычный, но все равно манящий запах, отсутствие хвоста – чем дольше каждый всматривался, тем притягательнее для них выглядела Ира.
Все ящеры стали понимать, что вождь просто быстрее остальных увидел эту необычную красоту.
Кроме всего прочего, Ира хранила в голове многие знания. Раньше они не понимали, зачем что-то строить или делать, но, увидев результат своих трудов, большинство навсегда изменило свое мировоззрение. И это была заслуга этой маленькой ящереаны. Разве они могли выступить против нее и не принять выбор своего вождя? Тем более что каждый из них был многим обязан Джабаю. Каким бы ни был его выбор, они собирались поддержать его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Что случилось? – голос Джабая был низким и немного угрожающим. Он был недоволен, что их прервали, но в то же время благодарен. Джабай понимал: еще немного – и он бросился бы на Иру, возможно оттолкнув ее от себя тем самым еще сильнее.
