Ведьма уже опрыскивала, найденную нами и артефактом-рентгеном двухэтажную квартиру, какой-то своей особо скрывающей дрянью.
На все вопросы о том из чего сделано её зелья она лишь крайне загадочно улыбалась. После этого любопытство как-то само собой сходило на нет.
Особенно после того, как эта милая женщина отбилась от выпрыгнувшего на неё монстра весьма эффектным способом — превратив его кровь в карборановую кислоту.
Бедной собачке посочувствовала даже Кроха. Когда перестала визжать.
В общем, я заставлял других работать. Потому что когда человек действительно трудиться, то он отчего-то не думает — просто делает что-то.
Я и сам не раз откидывался на кресле и с удивлением замечал, что прошли целые сутки.
Так и сейчас полдесятка часов пронеслись как двадцать минут. И даже не запыхавшийся, а просто какой-то опустошенный я сел прямо на пол и, сжимая в руках приятный на ощупь гладкий кристаллик, уставился в потолок.
Мыслей не было. Вообще. Разве что я несколько раз успел признаться самому себе, что не слишком уж и сильно тоскую по погибшим — гораздо сильнее меня потряс факт, что ещё бы немного — и я бы тоже умер.
Что я — не Мазо, я не бессмертный. Нету у меня ни сверхудачи, ни «сюжетной брони», использование которой мною искренне презиралось.
— О чем думаешь? — рядом со мной, без всякой аккуратности упала на пол Мелкая.
Я промолчал. И почти увидел, как она столь же немо кивнула.
Чудесно. Теперь мне с ней и молчать комфортно.
Из груди невольно вырвался вздох, а девушка хихикнула.
Думать не хотелось, но…
— Как остальные?
…я не особо умел работать с людьми. В плане выражения чувств и предложения моя политика была чересчур открытой.
Помню меня бросила девушка, которой я в лоб сказал, что дело всей моей жизни (слава богу не успел рассказать ей какое именно) для меня важнее чем она.
Саша обиделась. Собственно, на этом история и закончилась.
— Бояться. — Мелкая пожала плечами в положении лежа. — Кирилл вообще ходит мрачнее тучи и молчит.
— Он вообще в принципе молчит. — невольно вырвался у меня смешок.
— Теперь он молчит хмуро. — она кажется попыталась спародировать выражение лица одного из старых актеров Форсажа с каменным прозвищем. — А Морти отстрелял у меня все сигареты! Бедной девушке нечего курить!
Я, мысленно порывшись в кольце-арте, протянул ей одинокий «Нирдош-мэджик», стыренный у самой девушки буквально на прошлой неделе.
— Прошу.
— О, спасибо! — Мелкая аккуратно взяла набитую магическим разнотравьем палочку и прикурила от пальца. — Хоть успокоюсь немного…
Сигарета разом прогорела почти на четверть, а Юля блаженно выпустила огромный клуб дыма остро-пряно пахнущий вишней.
Между моих пальцев, расслабляя ещё сильнее заскользил звукокристалл.
— Кстати. — девушка снова слегка затянулась с любопытством повернув по мне голову. — А что ты все-таки на него записал?
— Песню естественно. — я усмехнулся, глядя как раздраженно закатываются желтые глаза. — History of Violence. Одна из немногих в которой мне нравиться не только звучание, но и её смысл.
— Никогда не слышала…
— Она очень старая. Как и почти весь мой любимый плейлист. — мое тело выгнулось, чуть потрескивая от смачных потягушек.
— Да ты и сам не молодой.
Вот стерва!
— Кто бы говорил… — я показательно фыркнул, отворачиваясь от Мелкой. — Соплячка.
Где-то внизу что-то грохотнуло. Нет, это издевательство какое-то! Мы Титулованные, у нас Ловкость, априори шкалит за все человеческие рамки! А это рукожопы все равно умудряются что-то ронять и разбивать!
Пылая если не праведным гневом, то уж обычным точно, я встал с такого удобного паркета и потопал вниз. Кажется в этой комнате у нас временная «зельеварная»…
На мгновенье мне показалось, что мое сердце упало в пятки, отскочило от стоп и судорожно запульсировало где-то в районе желудка.
Ведьма висела на тонкой руке, пробившей ей грудь навылет — без особого труда. В стене рядом была сквозная дыра, через которую на третий этаж залетела Паучиха.
Я молча включил гарнитуру.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мелкая, уводи всех. — тусклым, отстранённым голосом скомандовал я, смотря в черные глаза-бусинки, до безумия похожие на мои.
Тьма — 1 %
И отключил бесполезный артефакт, с хрустом разгрызая пузырьки с зельями. Кристалл сам собой выпал из рук, отлетая безмолвным камнем куда-то в угол.
И грянул рок, старше меня на добрых одиннадцать лет.
От нашего столкновения разошлась волна, разорвавшая труп, все также висевший на твари буквально пополам. Впрочем — никогда не испытывал пиета перед мертвецами.
Лично мне было бы плевать.
Тьма — 3 %
Она была в изначальном своем виде — просто лысый, серый, гуманоидноподобный монстр.
Первый удар когтистой лапы я принял на жесткий блок, ощущая, как трескаются и тут же начинаю срастаться кости — Тьма позволяла мне понимать свои собственные раны, пусть и полностью отключала боль.
Паучиха с ухмылкой бросилась на ушедшего в глухую оборону меня. Я же, чувствуя, как пальцы обхватили несколько стальных колец, упрямо держал удар за ударом, тройка которых фактически меня уже убила.
Тьма — 15 %
На Усиление Тьмы просто не хватало — тварь разорвала мне брюшину и явно неторопливо игралась, отъедая от меня по кусочку.
— Паскуда… — выплюнул я кровь, когда ударившая мне в грудь сверхбыстрая ладошка превратила мои легкие и ребра в забавный винегрет.
Её нога ударилась в подставленную левую руку, даже через наручи обеспечивая очередной перелом. Когти почти бережно пробежались по моей печени и с хлюпаньем вытащили орган наружу.
Тьма — 25 %
Все десять колец — в актив. Всю Тьму в скорость. Новый, чисто «темный» меч — в руки.
Беспросветно-черное лезвие перерубило тонкую шею, раскидывая вокруг дуги разодранного воздуха, а моя нога в столь же непростых берцах врезалась ей в живот, даруя восхитительный хруст ломающегося позвоночника.
У Мелкой было почти полминуты.
Тьма — 26 %
Так что сейчас я собирался биться всерьез.
Тварь, взвыв распахнула за спиной четверку костяных отростков, обнуляющие мою одежду из Тьмы буквально за пятерку ударов, и мы снова сошлись.
Но в этот раз меня не жалели.
Один из отростков царапает плечо, мой меч бьет плашмя, перпендикулярной плоскостью, изменяя траектории ударов, а фехтование чередуется с дзюдо, самбо, боксом и одним единственным занятием кендо.
Бесполезная по сути наука, интересная по сути философия.
Вот уж воистину — самурай из всех путей выбирает тот, что ведет к смерти.
Но только, сука, не к моей!
Тьма — 29 %
Я медленно, но верно начал превосходить Паучиху в скорости — ценой ещё нескольких лечащих колец, коих осталось буквально три штуки, а Скорость мысли окончательно утвердила мое превосходство…
Пока оно не раскрыло свои «крылья».
Меня буквально завалило кучей безумно липкой, тягучей и невероятно тяжелой путины, начавшей с шипением растворять мою плоть!
Тьма — 32 %
От удара ногой в грудь мой торс потерял четверть своей массы — всю грудину развернуло «розочкой», вышвыривая на пол, куда свалилось мое дико брыкающееся тело.
Дикий крик, от которого неприятно пульсируют глаза и замирает тело, чувствуя, как резонирует все внутри — пусть я его даже не ощущаю, но банальные физические травмы никто не отменял.
Я услышал непонятный треск и медленно приподнял голову. И, клянусь увидел, как ухмыляющееся чудовище, показав мне язык, выпорхнуло из медленно рушащеюся комнаты… Медленно рушащегося небоскреба.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Тьма — 35 %
Сначала было падение вниз — на три этажа. А потом оставшиеся двадцать семь рухнули сверху на меня, придавливая запредельным, почти что раздавившим меня весом.
Тьма — 40 %
Я мог бы испарить этот небоскреб — или уж точно пробить себе путь наверх. Но тогда меня убьют мгновенно — без накопленного заряда воин из меня никакой.
