— Мне закажите морскую! — Практически все скривились от этого, на что Тео показал им язык и ушел на кухню попить воды. В этот момент к нему подошла Эмма и потянула за штанину, привлекая внимание. Тео вскинул бровью.
— Мне тоже нравится морская пицца, давай закажем две? — Она покраснела и потупила взгляд. Что-то неимоверно теплое загорелось в груди Рейкен. Он реально чуть не пустил слезу от этой картины.
— А ты уверена, что таким большим любителям морской пиццы хватит две? — Тео наклонился к ней и потрепал по голове. Девочка улыбнулась и посмотрела на его бицепс. — Что? Если хочешь, можешь потрогать.
— Такие большие руки. Ты наверно очень сильный. — Она осторожно коснулась каменных мышц Тео и ахнула. — Зачем тебе быть таким сильным?
— Мне нужно быть сильным, чтобы защищать дорогих мне людей. — В голове отразились ярко-голубые глаза Данбара, и Тео улыбнулся еще шире. — А еще, чтобы катать на шее маленьких девочек! Хочешь прокатиться?
— Конечно! — Эмма без труда залезла на шею к Тео, свесив ноги. Они пошли в комнату.
Все дети уставились на Рейкена, и половина побросала свои снежинки, чтобы начать просить тоже покататься. Оборотень рассмеялся, слегка убегая от детей. Лиам красный, как рак смотрел за Тео и мелюзгой, ведь он слышал разговор Рейкена с Эммой. Он никак не мог успокоить сердце и решил сосредоточиться на Дике на своих руках. Он по-прежнему веселился чему-то своему.
— Знаешь на кого мы похожи? — Тео подошел с двумя близнецами на плечах.
— Ой, не продолжай.
Они оба засмеялись от одинаковой ассоциации. Такого теплого и нежного вечера у Лиама никогда не было, а у Тео тем более. Они долго решали кто из детей оказался лучше в изготовлении снежинок, поэтому пришлось дать всем по придуманной номинации и по одному распечатанному оскару. Как раз к концу награждения в дверь позвонил доставщик пиццы.
Они все дружно ели пиццу, запивая колой и делились историями из Бейкон Хиллс про всяких монстров, с которыми сражались. Дети слушали заворожено, потому что, как выяснилось, ничего особенного не происходило в этом городе или до детей не доходило подобное. Может, Тео и Лиам это вообще первая именно чертовщина, которая произошла с этим городом. В какой-то момент дети замычали какую-то мелодию и в голову Тео пришла замечательная идея.
— О, а давайте попросим Лиама спеть для нас? У него неплохо получается. Была бы еще гитара. — Все уставились на Данбара, когда-нибудь он привыкнет к этому, ей богу. Оборотень покраснел и глубоко вздохнул.
— У папы есть гитара. Мы можем одолжить её, если ты пообещаешь не сломать её. — Тихо проговорила Эмма.
— Обещаю. Я буду очень аккуратен. — Он посмотрел наигранно-недовольным взглядом на Тео, тот лишь улыбнулся, а на дне его глаз заиграли бесы.
Дело в том, что Лиам пел редко, очень тихо и не исполнял до конца. Он просто вспоминал игру на гитаре и Рейкену хотелось послушать, как тот поет серьезно. Детям ему бы не хватило смелости отказать и Тео знал это. Через минуту Лилия, как самая старшая, принесла гитару и передала её Лиаму. Тот пробежался по струнам, прислушиваясь.
— Настроена и прекрасна. Начнем? — Он произнес это заговорщицким тоном. — Выбор репертуара за мной и подпевайте.
— Да! — Тео присоединился к детским голосам, невероятно соблазнительно облизывая губы со сверкающими глазами. Лиам встряхнул головой, если он не сможет дышать, только опозориться. Дыхание — на первом месте. Он глубоко выдохнул и вздохнул.
Here we are,
At the end of the road — a road that’s quietly caving in,
Come too far to pretend that we don’t — we don’t miss where we started,
Looking back, I see a setting sun, and watch my shadow fade into the floor,
I am left standing on the edge
Wondering how we got this far
Голос Лиама показался Тео слишком не таким. В жизни он звучал совершенно по-другому. От нескольких слов по позвоночнику побежали мурашки. Рейкен тайно боялся, что ему не понравится или его никак не тронет голос подростка, но как же он ошибался.
They left us alone
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
The kids in the dark
To burn out forever
Or light up a spark
Как же сильно Лиам боялся. По шкале Анук-ите он был где-то на десяточке. Чтобы не облажаться и взять под контроль страх, Лиам решил закрыть глаза. Он практически бесшумно взял дыхание.
We come together,
State of the art,
We’ll never surrender,
The kids in the dark,
So let the world sing,
Лиам взял эту песню специально для Тео. После того, через что они прошли он чувствовал их единение. На пути к нормальному человеческому общению случилось так много, что Данбар пел каждую букву, вкладывая частичку души. Он пел и играл для себя, но сразу уяснил главную мысль творчества. Искренность. Без неё ты пустышка. Вот и сейчас он открыл глаза и посмотрел на ошарашенного Тео, только на него.
«What a shame,
What a shame,
Beautiful scars,
On critical veins, »
Come together,
State of the art,
We’ll never surrender,
Дети вели себя так тихо, что Тео пришлось посмотреть на них. Их глаза и рты были широко открыты. Единственный, кто хоть чуть-чуть двигался, был Дик, он махал рукой и улыбался чему-то своему. Рейкен без задней мысли притянул его к себе на колени. Все они сидели вокруг Лиама, как в детском лагере.
The Kids in the dark,
The kids in the dark…
В комнату аккуратно зашли Пенелопа и ее муж. Они прокрались, чтобы не сбить настрой, который царил в гостиной, а именно тишину и голос Лиама. Дети молчали, и у женщины от радости чуть обморок не случился. Она готовилась по возвращению вызывать пожарных и спасателей, но такая картина повергла её в шок.
Here we are at the top of the hill — a hill that’s quietly crumbling,
Been a while since you dressed for the kill — the kill that sent me tumbling,
Looking up, I see a falling star, and watch its fire burn into the floor,
I am left standing on the edge,
Wondering why we fall so hard.
Они думали об одном. Если последние строчки в куплете не признание Лиама в чувствах, что вообще тогда такое? Данбару резко стало легче. Казалось, с плеч свалился Эверест. Парень планировал в скором времени спеть это Тео, чтобы помахать перед быком красной тряпкой, но обстоятельства решили по-другому.
Лиам только к концу песни заметил, что в комнате появились родители детей, но сами отпрыски были слишком увлечены пением Данбара. Он хотел свернуть песню, но Пенелопа просекла и рукой показала продолжать. Лиам легко кивнул и допел последние припев, повторив последние строчки несколько раз для эффекта.
В последние две строчки он вложил все, что мог. Эта фраза значила для Тео больше чем для Лиама, но сейчас они в одинаковом положении. Перед глазами появилась канализация, темная ночь борьбы с Анук-ите, ярко мерцающие глаза Рейкена, его губы и дьявольски бесящая и возбуждающая ухмылка Тео. Данбар закончил фразу шепотом.
The Kids in the dark,
The kids in the dark…
Секунда тишины и аплодисменты не заставили себя ждать. Хлопали абсолютно все. Он не ожидал такого ажиотажа. Хлопал даже Тео, не так откровенно радостно, как дети, но тоже неплохо. Волчата заметили родителей и кинулись к ним обниматься. Пенелопа ловко обняла всех и сразу, забирая Дика у Рейкена.
— Лиам, ты прекрасно поешь. Я в первый раз вижу, чтобы дети не пытались разнести квартиру по кирпичикам. — Тео и Данбар переглянулись. Зашли бы они на час пораньше, ужаснулись творившемуся хаосу. — Может вы бросите кафе и займетесь воспитанием детей?
— Кто знает… — Тео посмотрел на Лиама и тот загорелся, как звезда на елке. Этот жест был крайне подозрителен. Данбар потерял дар речи. — Мы так и не приступили к украшению квартиры. Только вот нарезали замечательных снежинок.
— Ничего, сейчас управимся. Мстители! Общий сбор. — Лиам посмотрел на Тео с вопросом.
— Что такое, фиалочка? Тоже хочешь быть мстителем? — Рейкен еле сдержал бурю эмоций от этих пронзительных глаз.
