— А когда он это говорил? Недавно?
— Не знаю, — пожала плечами Эсме.
— А он больше ничего не говорил?
— Говорил, но я все забыла.
Вилл поневоле улыбнулся.
— Ну, конечно же, ты забыла. Я…
На плечи и бедра Вилла опустился неожиданный груз. Со странным чувством разрыва ткани времени он осознал, что на голове у него шлем из жесткой прорезиненной ткани, снабженный пластиковым щитком. Опустив глаза, он увидел на себе белый скафандр с желтыми резиновыми перчатками. Воздух подавался в шлем по наружным шлангам, тянувшимся к поясному компрессору.
А потом перед Виллом откуда-то появился Нат Уилк, на нем тоже был белый биозащитный скафандр.
— Что бы ты там ни делал, шлем не снимай, — предупредил он. — А то застынешь вне времени, как вся остальная здешняя публика.
Все это было до крайности странно.
— Нат, — сказал Вилл, — на хрена весь этот маскарад? И что здесь вообще происходит?
— А ты посмотри. — Нат отшагнул в сторону, чтобы не заслонять Виллу вид города.
А город был неподвижен. Остановилось уличное движение. Пешеходы застыли на полушаге и напоминали окаменевший лес. Цветочные лепестки, сдутые ветром из чьего-то заоконного ящика, навечно завязли в воздухе, как мошки в янтаре. Эсме, остановленная в прыжке, балансировала на кончике пальца. Нат вынул из кармана двугривенный и резким движением убрал из-под него ладонь. Двугривенный не упал.
— Сильное джу-джу, верно? Лорды Мэральности заморозили временной момент, после чего ввели в него полицию и спасателей. Цирк высшего разряда, ты просто счастливчик, что стал его зрителем. Заклинание такого масштаба накладывают не чаще чем раз в десятилетие, да и то по самой крайней необходимости. А то ведь никакой бюджет не выдержит. — Нат вынул двугривенный из воздуха. — Пошли.
— Мои книги…
— Я уже вернул их. Одно из преимуществ остановленного времени в том, что появляется возможность спокойно доделать недоделанные дела.
— А как же Эсме?
— Ничего, перебьется.
Вилл следовал за Натом, не задавая ему вполне естественных вопросов, а отвечая на них самостоятельно. Откуда Нат узнал про остановку времени? У Ната множество связей. Видимо, у него был «крот» в Мэральности или даже во Дворце Листьев. Где он взял скафандры? Из того же источника. Что он планирует теперь? Вряд ли что-нибудь определенное. Нат всегда предпочитал думать на ходу.
Город был беззвучен и прекрасен.
Стайка голубей, взлетавших с тротуара, образовала в воздухе нечто вроде лестницы. Нат взял одну из птиц, осторожно сложил ей крылья и засунул ее в карман случившегося рядом боггарта. Цепочкой бриллиантов повисли под выхлопом кондиционера сверкающие капельки воды. Нат собрал их штука за штукой, смял в единый водяной шарик размером с детский кулачок и засунул полицейскому под шлем. Выхватив из воздуха какую-то мошку он затолкал ее в ноздрю людоеда.
— Прямо как ребенок, — заметил Вилл.
— Знаю, знаю. Только что же мне делать? Как полноправный мастер Праведной и Почетной Гильдии Жуликов, Мошенников и Плутов, я несу определенные обязательства.
— Слушай, скажи мне одну вещь. Эта твоя гильдия — ты не являешься, случаем, ее основателем и единственным членом?
— Ну как же хорошо ты меня знаешь! — Рядом застыл богато одетый каменный тролль; Нат вытащил у него из кармана бумажник, задрал какой-то хулдре юбку и, весело фыркнув, засунул ей в чулок сотенную купюру. — Пусть поломает голову.
Затем он прошелся по улице, засовывая деньги в исподнее каждой сильфиды и гурии, попадавшейся на глаза. Когда бумажник опустел, он откинул его в сторону, и тот завис над мусорным баком, словно кожаная чайка.
— Слушай, — загорелся Вилл, — а ведь это же для нас прекрасная возможность. Чем растрачивать ее попусту, нам бы следовало выходить сейчас из банков с мешками золота. Ну, если хочешь, на благотворительность, но хоть сколько-то и для себя.
К его полному удивлению, Нат рассмеялся:
— Это не то, что делает настоящий мошенник. Не в его это духе. — Он понизил голос, словно сообщая что-то по секрету. — Нам нужно совсем не это.
— Так, значит, у нас есть какая-то цель.
— Абсолютно верно. Мы как взбивалка, взбивающая мир, без нас бы он застоялся и прокис. Каждая жизнь, которой мы сегодня коснулись, стала богаче и страньше.
— А вот этот кент, чьим бумажником ты распорядился, уж он-то точно не стал богаче.
— Думаешь? Нет, бесконечно богаче! Он застрял в колее и даже сам того не замечал. Он жил, засунув голову в этот несчастный бумажник, и был абсолютно слеп к чудесам мира. Сперва он будет убиваться по пропавшим деньгам, но уже вечером начнет размышлять, каким же он был идиотом, а утром будет наново переосмысливать жизнь.
— А эти юные особы?
— Когда девица находит у себя в трусах неизвестно откуда взявшуюся сотню, это для нее тревожный сигнал, и реакция ее очевидна — твердое волевое решение, что с этой разгульной жизнью надо кончать.
— А если она вполне добронравна? Если она не ведет никакой такой разгульной жизни?
— Тогда она может ее начать! — (Мимо прорычала полицейская машина, мучительно пробиравшаяся сквозь частокол застывшего уличного движения.) — Не мне увеличивать или уменьшать в нашем мире суммарное количество добродетели или порока — я могу лишь тормошить его, чтобы не залежался. Чтобы все мы не сдохли от тоскливой предсказуемости.
Город, до того молчавший, начинал шевелиться. Где-то выли сирены. Проскакал галопом улан в биозащитном скафандре. Но все это были лишь малые отклонения от всеобщего мертвого покоя.
— Почти дошли, — весело сообщил Нат.
На их пути строем стояли чучела с облитыми бензином и подожженными головами, оранжевые языки пламени светились, но сохраняли полную неподвижность. Приподняв желтую полицейскую ленточку, тянувшуюся от чучела к чучелу, Нат поднырнул под нее сам и пропустил Вилла. Затем они свернули за угол.
— Да это же наша улица! — обрадовался Вилл. — А это наш дом!
— Делай что-нибудь, — прорычал Нат. — Веди себя так, словно ты один из них.
Здесь были сотни спасателей, полицейских и политических функционеров, и все они увлеченно соревновались за главенство в ситуации, когда настоящей осмысленной работы было разве что на десятую их часть. Нат с Виллом пробирались между автомобилями с символикой дюжины военных и полувоенных организаций и отчаянно мигающими мигалками. На мостовой змеились пожарные шланги. За всем происходящим мрачно наблюдали спецназовцы в увешанных амулетами шинелях. Рядом с домом стояли цепочкой эльфийские маги, настолько дряхлые, что их еще столетия назад полагалось бы объявить юридически мертвыми. Это они своими воздетыми жезлами поддерживали общегородской стасис. Из дома и обратно циркулировали полицейские; в коробках, которые они таскали, могло уместиться не только все хозяйство Ната, Эсме и Вилла, но и вещи доброй половины их соседей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
