Веля вздохнула:
— Хорошо. Что ты хочешь узнать?
— Ты сказала: "не всегда вариант разделить с кем-то чужую боль оказывается худшим". Нет, молчи, мне не важен лучший вариант. Скажи лучше, в чем отличие чаровников друг от друга?
— Я знала, что ты догадаешься, — уныло сказала девушка, ковыряя мысом уже сбитого сапожка пол, — слушай…
Яромир со Жданом переглянулись и подсели поближе.
— Я, и такие, как я, используем себя, сила идет отсюда, — Веля указала в низ живота и пояснила: — я так это чувствую. А другие… другие используют…. Ну как это объяснить? Внешние источники? Людей, животных, они учатся брать энергию из других.
— А другим от этого плохо не бывает?
Веля угрюмо пнула камешек под ногой и коротко и глухо ответила:
— Бывает. Если мы лечим — мы делим боль пополам и часть забираем себе, а если они…
— Так вот в чем дело, — задумчиво проговорил Яр, не дослушав, — а думал, зачем этому придурку делать новые надрезы… Совмещал, сволочь, приятное с полезным.
Ждана передернуло.
— Какие надрезы?
Шатренец пояснил:
— Те самые, которыми я был весь разукрашен, когда вы меня вытащили. Он заживлял одни и тут же чиркал ножичком в другом месте.
— Садисты хреновы, — пробормотал парень.
— А, по-твоему, приятней все пропускать через себя? — иронично уточнил Дарен.
— Уж лучше так, по крайней мере, совесть чиста.
Яромир поглядел на Велю и сказал:
— Совесть — понятие растяжимое. Наверняка, можно не только людей мучить, но и животных, которых не так жалко. А наша Веля слишком чувствительна даже для этого. Я ведь прав?
— Да. Ты прав. Только…
Она запнулась, но было поздно: шатренец уже насторожился:
— Только?
Послышался очередной вздох.
— Только с людьми удобнее. Сподручнее.
— Понятное дело. Задницы надрывать мало кому хочется, вот этих — как их там? — и больше…
— Адептов школы Змея, — ответила девушка и пояснила: — есть школа Змея и школа Феникса.
— Символичные названия, — хмыкнул шатренец, — ну, теперь, по крайней мере, все стало на свои места. Ведь именно поэтому в истории не было чародейских войн между этими вашими школами? Из-за принципиального различия в источниках Дара?
Велимира кивнула.
Все немного помолчали, а потом Ждан растерянно высказался:
— Одного не понимаю: если ты, Веля, можешь вытаскивать людей из лап самой Моарты, то почему же во время войны гибло так много народу?
— А действительно, почему? — прищурился шатренец, — я понимаю, что на адептов школы змей не нашлось бы столько крыс и хомячков. Почему фениксы так мало помогали? Неужто испугались боли?
— Глупости говоришь, — фыркнула девушка и снова погрустнела: — ты слышал легенду о том, что все кошки — бывшие чаровники?
Яр поднял брови, хотя в темноте вряд ли это кто заметил, и произнес:
— Только не говори, что это правда.
— Отчасти, — Велимира грустно вздохнула, — чем больше мы используем свой Дар, тем больше приближаем тот момент, когда нам придется стать кошками. Если бы чаровник каждый день таскал хотя бы по пять солдат с того света, то через месяц он бы сам стал котом. Причем, неизвестно, останется ли у него после этого право на перерождение.
— Бред, — помотал белобрысой головой Ждан, — это невозможно. Как человек может стать… котом?
— Нашел, кого спросить, — проворчала Веля, — мне откуда знать? Я знаю только то, что мне мама рассказывала. Да и то — плохо помню.
— Нет, это действительно реально? — не успокаивался парень, — и ты тоже станешь кошкой?!
— И я тоже. Рано или поздно.
— Лучше поздно, — вырвалось у Яра.
А Дарен молчал и мысленно ругался самыми страшными словами, какие только знал. Девчонке еще расти и расти, семью создавать, детей рожать, в конце концов, а он ее уже два раза заставлял делать то, что приближало ее незавидную участь. И чего ему раньше стоило спросить? Дар еще немного полежал, а потом тихо произнес:
— Веля, прости меня.
Все затихли, но девушка не стала ничего отвечать.
Да и смог бы что исправить ее ответ, в конце концов?..
Покормили их всего раз за день, но прояснять ситуацию по поводу бедственного положения друзей так никто и не пришел.
Амулет анродов, естественно, пропал вместе со всем остальным, и Дарен даже боялся представить, что будет, если он все-таки попадет к кому-нибудь в руки из верхушки. Это ж надо было так облажаться! Несколько раз уходить от смерти и из лап преследователей из-за дурацкого камня, чтобы, в конце концов, принести его тепленьким самому краллю? А если тот сможет обойти запрет на насилие и воспользуется им? Страшно представить, что тогда начнется!
Веля, правда, успокаивала Дара, и говорила, что камень уже "знает" хозяина, и будет стремиться вернуться к нему, но это мало утешало войника.
В конце концов, после нескольких перепалок по этому поводу и окрика стражи они улеглись вплотную друг ко другу и заснули — все-таки почти сутки были без сна.
И никто из друзей даже не предполагал, что готовит им строптивая Осень, приближающаяся с каждым днем все ближе и ближе.
Утро началось рано и с отвратительных событий. В камеру стража забросила еще четырех провинившихся перед законом и общественностью. И все бы ничего, будь эти разбойничьей наружности личности хотя бы капельку миролюбивей. Но, видно, схватка со стражами порядка не особо добавила тем человеколюбия, а тут еще сокамерники попались трезвые и порядочные. Не везет же так!
— О, ребята, а тут девка!
Первым на "девку" среагировал Ждан, тут же подскочивший с возгласом: "где?".
— Придурок, — злобно шикнул на него Яромир, ощутимо толкнув его кулаком в бок, — они о Веле.
— Чего? — возмутился парень.
— Того. Вставай, — шатренец поднялся с грязного пола и поморщился от боли в груди: про ребро он совсем забыл.
Мужики заржали, как лошади: реакция Ждана, видать, их сильно повеселила, а потом один — главарь, судя по наглости, достаточно вежливо предложил:
— Слышьте, белобрысые, если будете себя тихо вести, то и вам чего перепадет.
Проснувшаяся Велимира быстро сообразила в чем дело и придвинулась поближе к Дарену, так, чтобы оказаться прямо за спиной Ждана. Сам Дар ничем пока помочь не мог, потому как при попытке хотя бы привстать пол поплыл перед глазами, а в голове будто пушечное ядро взорвалось. Единственное, на что его хватило — обнять испуганную девушку за плечи и откинуть голову на стену, чтобы хоть как-то попытаться унять боль.
Яромир пригладил взъерошенные волосы и спокойно сказал:
— Любезные, вы, наверное, не поняли. Эта девушка — наша подруга.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
