– Я… я преклоняюсь пред твоей силой, Мудрый…
– Что ж, хорошо. Надеюсь, ты запомнишь этот урок навсегда. И учти: то, что я даю одной рукой, я с легкостью могу забрать другой.
– Я запомню. Теперь мы можем отправляться?
– Нет. Осталось еще кое-что. Ее лицо.
– Лицо? А что с ним не так?
– Да нет, всё так. Но его нужно чуть-чуть изменить, чтобы ни у кого не было сомнений в том, что это Этайн.
– Я не понимаю, Мудрый. Так выходит, что это…
– Да, – судя по всему, Лаурик склонился над спящей Ниам и слегка массировал ее лицо кончиками пальцев, – это не Этайн. Настоящая жена Ард-Ри… считай, что умерла. Но после того, что я сделал, их не различила бы и родная мать. Только вот Соловьем Ардкерра ей больше не бывать, но всё спишут это на тяготы плена и потерю памяти, вот и всё.
– Не вижу особой разницы.
– А ты и не должен. Эта девушка – ее зовут… звали Ниам – сводная сестра Этайн по отцу, и они достаточно похожи. Но для тех, кто знал настоящую правительницу, разница была весьма велика, уверяю тебя. Знаешь, в этом даже при желании можно усмотреть знак свыше: до ссоры с Ард-Ри Илбрек чуть было не женился на Ниам…
– Позволишь еще вопрос?
– Спрашивай.
– Зачем тебе был нужен весь этот маскарад? Судя по всему, ты мог бы слепить эту «Этайн» из любой другой женщины?
– При желании – даже из тебя, – усмехнулся Лаурик. – Ты прав, конечно. В первую очередь мне нужно было, чтобы Илбрек и северяне признали Посланца Четырех по имени Алый Меч. Надеюсь, ты не забыл прихватить голову Увенчанного и его знаменитый плащ?
– Не забыл. Кстати, ноша не из легких.
– Ничего, ты силой тоже не обделен. Еще вопросы будут?
– Как я понимаю, обо всём этом никто не должен знать?
– Правильно понимаешь. Никто, и в первую очередь – Трен Броэнах. Предупреждаю честно – я не буду спускать с тебя глаз, и если только заподозрю, что ты сболтнул лишнее… Впрочем, тебе всё равно вряд ли поверят… Ладно, я закончил. Теперь подними ее на руки. Смелее, она проспит до самого вечера, и не в твоей власти разбудить ее от этого сна. Нам пора. Илбрек Мак-Аррайд, будущий Ард-Ри Западного Предела, ждет свою новую жену!
Голова Ниам больше не касается меня. Звук удаляющихся шагов. Порыв ветра. И – тишина. Звенящая, гулкая тишина. Несколько ударов сердца я лежу, зажмурившись, а потом, неожиданно для самого себя, упираюсь ладонями в землю. Руки мои налиты силой, она играет в венах как хмельная брага. Запрокинув голову к небу, я смеюсь, и дик смех мой, в котором звенит переполняющая меня мощь. Он гремит над разоренным лагерем, заваленным мертвыми телами лесных братьев, он отражается от стен домов и частокола, он копьем пронзает туман и гулким эхом мечется меж стволов сосен.
Отсмеявшись, я одним мощным рывком поднимаюсь на ноги. Ноги мои налиты всё той же могучей силой, и я знаю, что сейчас могу танцевать, сражаться, бежать наперегонки с самыми быстрыми скакунами Светлого Господина. Бежать от рассвета до заката. Бежать и обгонять их.
– Хвала Вам, Великие! – громко произношу я. – Не напрасно взывал я к Вам в час отчаяния, и ныне вера моя крепка, как никогда. И тебя благодарю я, Лаурик Искусный, Уста Четырех, Мудрый Западного Предела! Кем бы ты ни был ныне, где бы ни находился. Благодарю за этот дар, пусть дан он без ведома твоего и желания. Благодарю и клянусь Теми, Кто не оставил меня: я расплачусь за этот дар сполна!…
Голова. Правитель
С утра поиски на поле боя возобновились, и к вечеру я мог оценить все масштабы потерь. В бою пали триста восемнадцать воинов, еще сто сорок надолго выбыли из строя, причем добрая треть их вряд ли когда-нибудь еще сможет взять в руки оружие. Илбрек потерял убитыми тридцать четыре человека, еще столько же были ранены, но тяжелых или безнадежных среди них не было.
Да, горечь утраты была велика, но у правителя Трена Мак-Нейла не было времени на скорбь. Нужно было распорядиться о погребении и тризне, разместить войско северян и позаботиться о его пропитании, пересчитать людей и разослать гонцов во все селения с приказом всем мужчинам, способным держать оружие, спешно двигаться к Темре, благо теперь этого самого оружия у нас было предостаточно. Еще необходимо было позаботиться об усилении рубежной охраны и сменных конях на заставах. Конечно, Лаурик обещал своевременно предупредить нас о приближении войск Ард-Ри, но мало ли что может случиться… В оставшееся время мы с Илбреком и избранными воинами объезжали окрестности, выбирая место для главного сражения.
Да, хотя меня по-прежнему страшил гнев Четырех, сурово каравших клятвопреступников, я вступил в войну. Лоннансклех и Дайре Мак-Дегайд оказались правы: в такие времена третьей стороны нет и быть не может. Впрочем, у меня имелись еще две причины поступить именно так. Перед отъездом Лаурика и Фрэнка я имел еще один долгий разговор с Мудрым, в конце которого он приказал собрать всё население Темры и торжественно объявил: властью, данной ему Четырьмя, он освобождает меня от исполнения клятвы, поскольку первым нарушил ее Ард-Ри, и главное сейчас – защита Предела. Не скрою, почти все мои воины встретили этот поступок с небывалым облегчением, и над крепостью долго гремели восхваления Всеблагим и Их Устам. Впрочем, вторая причина была для меня куда более весомой.
Я уговаривал его не вступать в этот бой. Я убеждал, что нет урона для его чести, если он останется в крепости. Я напоминал, что хотя годы и обошлись с ним благосклонно, он уже давно не мальчик. Я твердил, что в случае моей смерти у народа останется законный правитель, который соберет новую рать и отомстит за меня. Я говорил, говорил, говорил, а он лишь слушал не перебивая, не возразив ни единым словом. Когда я наконец замолчал, он улыбнулся, разгладил усы и произнес: «Нет большей награды для отца, чем воспитать достойного сына. И если мне суждено погибнуть, то я предпочел бы встретить смерть, стоя с тобой плечом к плечу». Я не имел права запретить ему. А если бы и имел, то вряд ли воспользовался бы им.
Мы действительно долгое время бились плечом к плечу, и один вид Кернана Калада, отринувшего годы и разящего врагов как молния, вливал в наших воинов новые силы. А потом водоворот битвы разбросал нас в разные стороны, и встретиться снова нам довелось лишь на следующий день.
Я нашел его сам. Покрытый десятком глубоких ран, так и не разжав пальцев на рукояти иззубренного сломанного меча, он лежал под тушей мертвого коня, всем своим весом раздавившего ему грудь. И на губах старого Кернана Калада, умершего именно так, как он мечтал – в бою, лицом к лицу с врагом, – навеки застыла улыбка. Прощай, отец! Ты уже далеко, на золотых Островах Вечной Юности, тебе больше не о чем беспокоиться. А твоему сыну надо учиться жить без тебя и ненавидеть. И если первое очень тяжело, но всё же возможно, то со вторым – прости, отец! – выходило не слишком хорошо. Несмотря на священный долг кровной мести, я не испытывал ненависти. Ни к эоратцам, забравшим жизнь Кернана Калада, ни к Ард-Ри Мак-Сильвесту, развязавшему эту бессмысленную войну, ни к неведомому мне врагу – бывшему Мудрому Северного Предела по имени Серебряная Маска, направлявшему руку Луатлава. Могучий Трен Мак-Нейл, великий воитель, жнец битвы, делатель вдов – я впервые думал о близкой войне – величайшей войне Предела, если верить Лаурику, – и не испытывал ничего, кроме усталости и апатии. Нет, я делал всё, что от меня ждали, я готов был вести моих бойцов вперед, сражаться и убивать, но когда я стоял на поле боя над телом отца, что-то внутри меня дало трещину. И из трещины этой, как из кувшина, медленно, по капле, утекало нечто очень важное. Я страшился себя, такого, каким становился, потому что это слишком напоминало Фрэнка… нет, Алого Меча. В последнее время я всё чаще ловил себя на мысли, что внутри пришельца из Северного Предела скрываются как бы двое: мой друг и телохранитель Фрэнк и холодный, безжалостный убийца Дарэг Клив. Который не испытывает ни сожалений, ни радости от дела рук своих, с одинаковым равнодушием и мастерством, унаследованными от многих предшествующих поколений, врубается топором в березовый ствол и человеческую грудь. А еще я почему-то думал о том, похожи ли на Фрэнка все прочие жители его Родины? «Выбрал Предел Северный битву…» – так, кажется, говорилось в легендах? И тот ли это был выбор, от которого впоследствии можно было бы отказаться?…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
