Ну, что же ты, Сара, пусти нас в свою тайную жизнь. Расскажи нам, кем ты была.
Что поддерживало тебя в жизни, Джилл? Кем ты. была, Сара ? Сексуальной старой девой? Ты же хочешь, чтобы мы об этом узнали. Я знаю, я уверен, что это так. Ты до сих пор находишься здесь, в этой квартире. Я чувствую. Я ощущаю твое одиночество везде, куда ни брошу взгляд.
Ты хочешь нам что-то сказать. Что же это, Сара? Ну, подскажи нам хоть еще одним стихотворением. Всего одним.
Пока я задумчиво стоял в спальне и смотрел из окна на внутренний двор, сзади ко мне подошел Сэмпсон. Я заново обдумывал все повороты этого дела.
– Ты уже нашел решение, Шоколадка?
– Пока нет, хотя я чувствую, что решение где-то рядом. Мне понадобится еще пара дней.
Сэмпсон мог только застонать. На его месте я поступил бы также. Я все равно еще раз приду сюда, ведь Сара Роузен хотела нам что-то сказать. Она должна была что-то оставить после себя.
Джилл-поэтесса.
Глава 105
Может быть, я был ненасытен в этом омуте преступлений и наказаний, но на следующий день, рано утром я в одиночку явился в квартиру Сары Роузен. Я пришел к восьми, еще до того, как появились остальные. Я слонялся взад-вперед по маленькой квартире, поедая печенье прямо из раскрытой пачки.
Образ сексуальной старой девы и ее скромное убежище не давали мне покоя. Интуиция детектива, какое-то шестое чувство психолога, говорили мне, что тут просто должно что-то быть.
Почти целый час я просидел у окна, выходящего на К-стрит. Я сосредоточился на автобусной остановке, украшенной рекламным щитом духов «Побег» от Кельвина Кляйна. Фотомодель на плакате выглядела грустной и одинокой. Как сама Джилл? Кто-то пририсовал на плакате кружок, долженствующий обозначать мысли девушки, и написал в нем: «Покормите меня, пожалуйста».
Что в этой жизни могло поддерживать Сару Роузен? Я раздумывал над этим, глядя в окно. Что толкнуло ее на такое безумие, как убийства знаменитостей? Чем еще она занималась до того, как ее убили в гостинице «Пенинсьюла»? Ее убили в Нью-Йорке. На чем основывалась ее связь с Джеком?
Какова на самом деле вся история их поступков? Что ускользнуло от нашего внимания?
Я начал более внимательно присматриваться к огромному собранию книг, которые встречались здесь повсюду, даже на кухне. Видимо, Сара Роузен читала просто запоем. В основном художественная литература и история. Почти все книги американские. Сара-интеллектуал. Сара-умница.
«Дипломатия» Генри Киссинджера, «Особый трест» Роберта Макфарланда. «Протест» Александра Хейга. «Киссинджер» Уолтера Исааксона. И так далее… Романы Энн Тайлер, Робертсона Дэйвиса, Энни Пруль, но также и Роберта Ладлема и Джона Гришэма. Поэтические сборники Эмили Дикинсон, Сильвии Плэт, Энн Секстон. Том, озаглавленный «Женщина одинока».
Я перелистывал, встряхивая, каждую взятую в руки книгу. В квартире насчитывалось более тысячи томов. А может быть, и две тысячи. Просматривать их, перелистывая каждую, придется очень долго.
Во многих книгах находились записки или встречались пометки на полях, оставленные Сарой. Я читал их все. Пролетал час за часом, но мне было наплевать на время.
На полях романа о Наполеоне и Жозефине Сара написала: «Н. считал высокий ум у женщины отклонением. Публично гладил груди Ж. Кобель. Но Ж. получила то, что хотела. Грязная сука».
Джилл-поэтесса. Джилл-библиофил. Таинственная женщина с собственным миром фантазий. Женщина-головоломка. Убийца.
В кабинете я обнаружил много видеокассет с художественными фильмами, и принялся открывать их футляры.
Коллекция фильмов Сары Роузен состояла из экранизаций известных любовных романов, мистических и романтических триллеров. «Принц приливов», «Выхода нет», «Разоблачение», «Крестный отец», «Унесенные ветром», «Офицер и джентльмен».
Похоже, ей нравились и старые ленты: Рэймонд Чандлер, Джеймс Кейн, Хичкок.
Я открывал кассету за кассетой, ряд за рядом. Мне показалось, что это очень важно, особенно здесь, в квартире у Сары, которая любила и поддерживала порядок. Если бы Сэмпсон был здесь, он бы уже с ума сошел от этого занятия и обязательно заявил бы, что я куда более подхожу на роль сумасшедшего, чем сами Джек и Джилл.
Я открыл кассету, где должна была находиться лента с фильмом Хичкока «Печально известный». Я сам не видел эту картину, но на обложке красовалась фотография одного из любимых актеров-мужчин самого Хичкока – Кэри Гранта.
Однако внутри футляра оказалась кассета без этикетки. Совсем непохожая на те, которые я уже перебрал. Заинтересованный этим, я поставил ее в видеомагнитофон.
Но на ней оказался вовсе не «Печально известный».
Передо мной был отснятый Сарой фильм про убийство сенатора Фитцпатрика.
Это была полная, несмонтированная версия. Не та, которую они переслали на CNN.
Кадры, которые я сейчас смотрел, были более откровенными и жуткими, чем те, что демонстрировались по телевидению. Было страшно и неприятно слышать ужас в голосе Фитцпатрика. Он умолял, громко рыдая, оставить ему жизнь. Эту часть убийцы сознательно вырезали, уж слишком она была тяжелой. И жестокой, почти садистской. Она выставляла Джека и Джилл в новом, омерзительном свете.
Это была пара беспощадных убийц. Ни жалости, ни страсти, ни гуманности.
Я нажал кнопку «Пауза». Вот оно! На экране показалось лицо Фитцпатрика, снятое крупным планом, а потом камера начала отдаляться, охватывая панораму намного шире. Шире, чем хотели бы убийцы.
Пленка зафиксировала Джека в момент первого выстрела.
Убийца не был Кевином Хокинсом!
Первой моей мыслью было: а не оставила ли Джилл эту пленку специально, в надежде, что рано ли поздно она попадет к нам в руки? Может быть, она подозревала, что ее предадут? И эта пленка явилась бы, в таком случае, своеобразной, пусть и запоздалой, но местью. Наверное, так оно и было. Джилл отомстила Джека, уже находясь в аду!
Я внимательно изучал застывший на экране кадр, где был зафиксирован настоящий Джек. У него были короткие волосы светло-песочного цвета. Он был довольно симпатичный мужчиной лет сорока. Никаких эмоций на лице, когда он спускал курок пистолета.
– Джек, – прошептал я. – Ну, вот мы и нашли тебя, Джек.
Глава 106
ФБР, Секретная Служба и полиция Вашингтона объединили свои усилия в беспрецедентной охоте на человека. Им всем ужасно хотелось схватить этого типа. Это была наивысшая категория убийства. Убийство президента. И настоящий убийца оставался на свободе. Джек уцелел. По крайней мере, я очень на это надеялся.
И это действительно было так!
Рано утром 20 декабря я наблюдал за Джеком в бинокль. Я не мог отвести взгляда от убийцы и вдохновителя всех совершенных убийств.
Мне очень хотелось его взять. Взять самому. Но пока что приходилось ждать. Таковы уж были правила игры, предложенные Джеем Грейером. Сегодня был его день, его шоу, его план.
Джек вышел из трехэтажного дома, выстроенного в колониальном стиле. Он подошел к ярко-красному «форду-бронко», припаркованному у подъезда. К этому времени мы уже успели выяснить, кто он, где живет, и знали почти все о его личной жизни. Теперь нам стало многое понятно в истории с Джеком и Джилл. При этом глаза наши раскрылись достаточно широко.
– Вон наш Джек. Вот он, наш мальчик, – сказал Джей Грейер, обращаясь ко мне.
– Совсем не похож на убийцу, да? Впрочем, его задача уже выполнена. Ведь это он расправлялся со всеми, включая Джилл, – напомнил я.
Рядом с Джеком шли маленький мальчик и девочка. Очень милые детишки. Я знал, что их зовут Эйликс и Арти. Покататься вместе с ними захотели и две домашние собаки: Пастух и Мудрец, десятилетний, черный ретривер и молодой резвый колли.
Дети Джека.
Собаки Джека.
Дом Джека в пригороде.
Джек и Джилл пришли на Холм… чтобы убить президента. А потом Джек убил свою напарницу и любовницу Джилл. Он хладнокровно казнил Сару Роузен. Джек рассчитывал, что он спокойно улизнет от ответственности за убийства, и сможет жить нормальной жизнью. Что и говорить, план у него был грандиозный. Но теперь мы его вычислили. Я наблюдал за Джеком, как и множество других людей.
