֎ ֎ ֎
Кухонька, которая имелась в его меблированных апартаментах, не могла поразить размерами, но в ней имелась современная газовая плита и набор сковородок, а большего Герти и не требовалось. Печеный картофель, грибы, сметана, немного карри – прекрасный гарнир к рыбе. Не удержавшись, Герти сбегал в лавку, что располагалась в том же здании, и купил бутылку приличного белого вина.
- Особенный вечер? – улыбаясь, спросил его хозяин лавки, смахивая пыль с пробки.
Видимо, улыбка прилипла к его лицу так же основательно, как рыбья чешуя к пальцам.
- В некотором роде, - ответил Герти с достоинством.
- Старая подруга?..
- Скорее, прекрасная незнакомка.
Вернувшись в апартаменты, Герти взялся готовить. Он никогда не считал себя прирожденным поваром, да и обедать обычно предпочитал вне дома, но полагал, что достаточно неплохо разбирается в рыбных блюдах. Этому было простое объяснение.
В бытность студентом Герти предпочитал столоваться в одном небольшом рыбном ресторанчике на берегу Темзы. Местечко было сырое, насквозь пропахшее рыбой и водорослями, но оно имело одно несомненное достоинство – питаться там было несравненно выгоднее, чем где бы то ни было еще. Вынужденный экономить деньги на учебу, Герти сделался его постоянным посетителем и вскоре мог прочитать наизусть все меню, от запеченного с овощами минтая и лосося под имбирем до форели в горчичном соусе и филе карпа с луком. Длительная рыбная диета благодаря высокому содержанию фосфора хорошо влияла на учебу и успеваемость, однако, как он убедился впоследствии, обладала свойством со временем угнетать дух. Оттого, закончив обучение, Герти решительно порвал с рыбой.
Пришло время исправить эту ошибку.
Герти легко выпотрошил корюшку, избавив ее от внутренностей и черной пленки, придающей мясу горечь. Нежное мясо не требовалось долго мариновать, хватило неполного часа в емкости с маслом, чесноком, имбирем и фенхелем. Дрожащими руками, как молодой хирург, впервые взявшийся за ланцет, Герти выложил стройные рыбьи тельца на скворчащую сковородку и стал наблюдать, как мясо темнеет, покрываясь ароматной коричневой корочкой. Рыба пахла восхитительно. Дожидаясь, пока она приготовится, Герти выпил в качестве аперитива бокал белого вина и приготовил гарнир.
Правильнее было бы устроить праздничный ужин завтра, разделавшись с неуловимым Стиверсом, но Герти ничего не мог с собой поделать. Он бы не простил себя, если бы рыба, оставленная на леднике, пропала, а в здешней жаре подобному недолго случиться. Пусть рыба, благословенный плод морских глубин, станет символом начала его освобождения от Нового Бангора. От этого острова, который кишит безумцами и чудаками, от его душного ландшафта, от черной тени Канцелярии, которая вечно витает за плечом и холодит зимним сквозняком спину…
Рыба была готова. Герти сервировал ее на эмалированном блюде, украсив зеленью. Запах сочного мягкого мяса витал в воздухе, проникая в ноздри, отчего от них по ведущим к мозгу нервам прокатывались гальванические разряды. Не в силах больше сдерживаться, Герти прильнул к ней, уверенно и нежно, как зрелый мужчина приникает к шее молодой любовницы. Мясо было превосходно. Нежное, как шербет, оно буквально растекалось во рту, радуя истосковавшиеся вкусовые сосочки изысканным и тонким букетом.
Герти мгновенно проглотил половину рыбешки, оставшееся бережно положил на блюдо. Нельзя спешить. Кто знает, когда он в следующий раз сможет побаловать себя таким пустяком? Впрочем, гарнир тоже прекрасно удался, он оттенял вкус рыбы ровно в той степени, в какой это было необходимо. Решительно работая вилкой и не забывая наполнять вином бокал, Герти принялся за еду.
Чувствовал он себя на удивление легко. Удивительно, какой груз возлагает на человека неизвестность. Но стоит ее сбросить, разогнать на миг царящую вокруг губительную темноту, как сами собой распрямляются плечи, а кровь бурлит в ожидании решительных действий. Завтра они с Муаном возьмут Стиверса. Легко и быстро, как опытный рыбак вынимает из норы недоумевающего сонного рака. Одним движением. Раз – и готово. План действий возникал сам собой с невероятной легкостью, с какой обычно возникают лишь пятна жира на салфетке.
Они с Муаном в темноте доберутся до Скрэпси. Место, конечно, опасное, особенно для того, кто отродясь не держал в руке ничего серьезнее обеденного ножа, но здесь уж придется положиться на Муана. Едва ли кто-то решится перейти им с помощником дорогу. А если вдруг опасность и возникнет, Герти не сомневался, что Муан легко с ней справится. В притон они проскользнут, привлекая к себе поменьше внимания. Это будет не так уж и трудно. Немного маскировки, потрепанная одежда, тусклый взгляд – и служащий Канцелярии станет неотличим от обычного бродяги, завернувшего в притон, чтоб оглушить себя порцией сладкой отравы.
Дальше они найдут там Стиверса. Это тоже не представлялось сложным. У Герти была фотографическая карточка, так что установить сходство труда не составит. Стиверс почти наверняка будет находиться в состоянии, которое располагает к незаметной транспортировке. Скорее всего, будет валяться на столе или под ним, погруженный в беспросветный опиумный сон, от которого человеческие глаза кажутся наполненными липким белым медом. Он ведь «нырнул», как выражается Муан. Значит, сопротивляться не станет. Оглушенные подобным зельем люди редко сопротивляются. Они беспомощны и беззащитны.
Герти вытер со лба пот. Удивительно, солнце давно зашло, а зной все никак не растворится в ночи. Плывет невидимыми волнами по стенам и полу. Волны… Герти отправил в рот еще кусочек рыбы, покрутив его на вилке. Волны он увидит в самом скором времени – с палубы отходящего корабля. И, может, даже не поборет искушения в них плюнуть.
Итак, Стиверс. Они с Муаном поднимут бессознательное тело и отправятся к выходу. Точнее, нести будет один Муан, ему это труда не составит… Остановит ли их кто-то? Наверняка нет. Если Герти верно представлял себе интерьер новобангорского притона, тамошние обитатели едва ли похожи на публику в театральной ложе. Наверняка ужасно темно, повсюду лежат человеческие тела и все находятся в таком состоянии, что им совершенно наплевать на происходящее вокруг…
Герти улыбнулся. Мысль разливалась легко и приятно подобно набегающей на берег приливной волне, бесшумно утаскивала в бездну песчинки сомнений, тревог и волнений, висевшие на нем. Удивительно, он
