проеме, где раньше была дверь, показался Идир:
— Цела? — протягивая мне руки.
Я забыла, как говорить. В страхе, что кирин вернется, бросилась к Идиру, карабкаясь веред.
Упираясь локтями, ползла по усыпанному осколками салону. Острые края впивались в кожу, ладони скользили по остаткам обивки, затрудняя движение. Но нельзя было останавливаться. Секунда промедления стоит жизни: за киринами всегда следовали харпы — безжалостные убийцы, от которых нет спасения.
Идир сделал последний рывок — и я упала на холодную землю. Схватил меня за плечо и рывком поднял. Я не сопротивлялась, пока он тянул меня за собой в сторону видневшейся впереди лесополосы. Идир — сейчас моя единственная надежда, без него я не переживу встречу с харпами.
— Развяжи! — я дергала скованными запястьями в безуспешной попытке ослабить веревку.
— Нет времени, — Идир то и дело оборачивался, проверяя, нет ли за нами погони.
— Я не смогу так защищаться, — убеждала, следуя за ним заплетающимся ногами.
Идир резко остановился и посмотрел прямо мне в лицо. Он выглядел напряженным, но в глазах я не видела паники и ужаса. Многое повидав в жизни, он, кажется, перестал бояться. А иногда не знают страха те, кому нечего терять. Идир — одиночка. Я — нет.
— Ты должна беспрекословно выполнять мои приказы, — выдвинул требование и потянулся к лодыжке. Когда выпрямился, в его руке блеснуло нож: — Иначе это будет стоить тебе жизни.
Я кивнула и лезвие с легкостью рассекло крепкие веревки.
— Туда, — указал Идир и подтолкнул меня в сторону леса. — Там наши шансы выжить чуть возрастут, — и снова едва уловимым движением спрятал нож в высоком шнурованном ботике, — на открытой местности мы как на ладони.
Мы петляли среди деревьев, под ногами трещали сухие ветки. Я оступалась и проваливалась в глубокие запорошенные снегом рытвины и ямы. Идир подхватывал меня и не позволял медлить ни одной лишней секунды.
Преодолели приличное расстояние, но лес всё не заканчивался, и вдалеке даже не маячил какой-либо просвет между кустистых зарослей. В боку болезненно кололо, а легкие разрывались от холодного воздуха. Я думала просить о передышке, но неожиданно Идир припустил еще быстрее. Каждый новый шаг стоил мне неимоверных усилий и казался тем последним, после которого я упаду в изнеможении.
— Я больше не могу! — задыхаясь, прокричала в спину Идира, значительно отставая от него.
— Только не сейчас, — перехватил мою руку и упорно потянул за собой. Его дыхание, в отличие от моего, было ровным, словно он ничуть не запыхался от безумного забега.
— Почему? — Я огляделась по сторонам и никого не заметила: — Мы ведь оторвались.
Неожиданно Идир остановился и рывком прижал к себе. Приложил палец к губам, требуя тишины.
Я почти не дышала, прислушиваясь к звукам леса. Шелест высохшей листвы, завывание ветра, редкие вскрики птиц…
И скрип снега, и треск веток под чьими-то шагами. В ночной темноте, как вспышки, появлялись и исчезали пары красных глаз. Напавший на нас кирин был не единственным, что шел по нашему следу.
Рычащие и скребущие мерзлую землю кирины окружили нас, собравшись в целую стаю. Полагала, Идир вполне справится с тремя-четырьмя, но не с десятком. В одиночку не выстоять перед хищниками.
— Я могу попробовать усмирить их, — предложила пустить в ход способности Влием.
Если харпы смогли выдрессировать этих тварей, чтобы выслеживать перебежчиков из Кариара, значит, существует и способ подчинить их. Тем более Влием.
Я шагнула навстречу к ближайшему кирину, что рыл землю и скулил, но удержал меня за плечо:
— Слишком опасно. Чтобы натаскать кирина, его берут еще совсем маленьким, потом с ним справиться просто невозможно — слишком агрессивен.
Сама до дрожи в руках боялась этих тварей. Боялась, что сила Влием не откликнется и я обреку себя и Идира на верную смерть.
— У нас нет выбора, — в противном нас разорвут, не успеем мы и шага сделать.
Идир перевел взгляд на шарящих по лесу киринов, и все же пошел на риск.
— Не подходи к ним близко, — тяжело выдохнув, разжал пальцы. — И на всякий случай возьми это, — и в руке возник нож. Я приняла его, но надеялась, что мне не придется им воспользоваться.
Я медленно двигалась к кирину. К тому, что выделялся на фоне отсталых и размерами, и повадками: будет достаточно усмирить вожака, стая последует за ним.
Он кружил и скалился, из огромной пасти капала слюна. Стоило ему клацнуть зубами, я остановилась, не рискуя напрасно. Всматривалась в уродливую морду: поднимала с глубин своей сущности имирт, пробуждала темную часть себя. Вопреки словам Идира о том, что Влием чуть ли не божество, я ощущала в себе нечто темное и разрушительное. Стоило признать это, как сила заструилась по телу, окутывая неосязаемой мрачной аурой.
Пробраться в сознание животного оказалось легче, чем человека. В отличие от последнего, оно не возводило защитные стены, не сопротивлялось — руководствовалось лишь инстинктами.
Когда я почувствовала, что кирин в полной моей власти, уверенно подошла и положила руку на его массивную голову. Лишенная шерсти шкура оказалась приятной на ощупь. Я словно касалась бархата. Ласково провела по спине создания, и тот, прикрыв глаза, издал ни на что не похожий гортанный звук.
— Шакр! — пораженно выпалил Идир, наблюдая за моей игрой с кровожадным чудовищем.
— Хороший мальчик, — я продолжала поглаживать животное. — А теперь защищать, — внушила ему безудержную преданность. Вожак протяжно взвыл и бросился в свою стаю, уводя ее прочь от нас. Обернулась к Идиру: — Надеюсь, они ненадолго задержат харпов.
Но я жестоко ошиблась. Воздух рассек пронзительный свист и Идир пошатнулся, хватаясь за плечо.
— Пригнись! — скомандовал и повалил меня на землю.
Я рухнула животом на колкий снег. Болезненный удар на мгновение дезориентировал, но я быстро вскинула голову, оглядываться по сторонам. Между стволов деревьев мелькали человеческие силуэты, стремительно наступая. Нас загнали в ловушку.
Идира лежал на спине, по его плечу сочилась кровь, багровыми потеками испачкав кисть руки.
— Ты ранен, — обеспокоено потянулась к нему, готовая сделать всё, что потребуется, чтобы помочь.
— Царапина, — кривясь от боли, он ухватился за выглядывающее из плоти острие и рывком вырвал его. В руке оказалось странной формы металлическая пластина. Не всматриваясь в нее, отбросила в сторону. Перекатился на бок и посмотрел на меня в упор: — Найди укромное место. — Взял мою ладонь и вложил в нее гладкую рукоятку. — Борись за свою жизнь до конца, — прошептал, сжимая моими безвольными пальцами оружие. — И не держи зла, — будто прощал со мной, не надеясь встретиться вновь.
Он принял самоубийственное решение вступить в бой. В одиночку.
Харпы всё ближе, и
