«Он не посмеет!» – попытался успокоить себя вольноотпущенник.
– Мы обязаны подчиняться воле Управителя! – заявил он.– И если…
– Читай,– перебил его Хархаздагал.
Самериец был неграмотен. И Жеб об этом знал.
Вольноотпущенник развернул свиток и прочел его вслух. Несколько раз голос его дрогнул, но ни один мускул на лице самерийца не выдал его чувств.
«Носорог! Булыжник!» – с ненавистью подумал Жеб.
Вольноотпущенник ожидал протеста, вспышки ярости, требований заменить выбранных Жебом бойцов, но самериец и бровью не повел. У вольноотпущенника возникло такое ощущение, словно, пытаясь нагадить горцу, он помимо своей воли осуществил некий тайный замысел своего ненавистника.
– Управитель считает, что это хороший состав? – спокойно спросил Хархаздагал.
– Да.
«Это я, я так считаю!»
– Хорошо. Завтра начну готовить обе партии.
– Как тебе будет угодно.
«Хрен ты успеешь натаскать их за оставшиеся две недели!» – с ненавистью подумал Мертвый Глаз.
Поганый самериец испортил ему триумф. Сожрал поднесенное дерьмо, глазом не моргнул.
«Ладно, поглядим, что ты скажешь, когда наглого сопляка, с которым ты так возишься, крюками поволокут с Арены!»
Будущая партия Черных выстроилась перед Хархаздагалом. Горец неторопливо оглядел восьмерку Потерявших Жизнь, прикидывая, что от каждого можно ожидать.
Карнагриец Люшар. Этого в расчет принимать не надо. Его убьют сразу.
– Люшар,– сказал он.– Копье, большой щит.
Второй, тоже карнагриец, но другого склада. Двойное клеймо беглого раба на лбу. Врага зубами грызть будет. Плохо только, что зубы против меча – не очень-то. А мечом беглый орудует так себе…
– Драться будешь булавой,– сказал ему Хархаздагал.– Кличка твоя для Арены – Бунтовщик. Запомнил?
– Ага! – Карнагриец осклабился.
Предстоящего боя он нисколько не боялся. На Арене убивают только один раз.
А вот третий гладиатор, высокий худой эгерини, совсем молодой и очень способный,– умирать не хотел. Хархаздагал намеревался выставить его только на следующий год, но Судьба есть Судьба. Через год из парня вышел бы неплохой боец, а сейчас он – почти ничто.
– Кличка твоя – Бос,– сказал он эгерини.– Оружие – сеть и легкое копье.
– Да,– упавшим голосом ответил юноша.
До последнего момента он надеялся, что Хархаздагал скажет:
«А ты, щенок, иди отсюда!»
Четвертый, пятый, шестой…
Все – солдаты. В прошлом. Не из тех, что в прыжке сбивают звезды с небес. Будут держаться кучей, кучей и умрут, потому что гладиатору мастерство важнее строя.
– Гвоздь, Зубастый, Угар,– перечислил Хархаздагал, указывая, кому какая кличка.– Драться будете копьями, как привыкли. Копье и длинный щит.
Их противники будут вооружены так же, но это не важно. Правила позволяют Черным любое оружие, это Зеленых традиция лишает выбора.
Кушога. Тоже молодой, лет семнадцать, не больше, но уже глотнул чужой крови и драться умеет. Силенок, правда, маловато.
– Пират,– сказал помощник Управителя.– Кривой меч, круглый щит.
Кушога осклабился. Хархаздагал предоставил ему биться привычным оружием.
И наконец, последний.
Этот – лет на десять старше самого старшего из семи остальных. Помощник Управителя догадывался, почему выбор Мертвого Глаза пал на этого гладиатора. Восьмой родился в Самери. Должно быть, Жеб считал его земляком Хархаздагала и рассчитывал досадить. Досадить горцу, подставив под удар равнинника? Ха! Вольноотпущенник никогда не поймет, что рожденный в Ашских горах делит всех людей на две неравные части: воинов горных кланов и всех остальных. Равнинник из Самери для горца ничуть не ближе, чем равнинник из Фетиса. Впрочем, самериец не будет лишним. Крепкий парень.
– Кремень,– нарек его помощник Управителя.– Прямой меч, длинный щит, тяжелый доспех.
Хархаздагал еще раз оглядел строй будущих Черных.
– Кто хочет умереть,– сказал он,– два шага вперед.
Желающих не оказалось.
– Биться будете тройками,– сказал горец.– Кто станет защищать только себя – умрет наверняка. Первая тройка – Гвоздь, Зубастый, Угар. Старший – Гвоздь. Угар – левый, Зубастый – правый. Вторая тройка – Бунтовщик, Пират, Бос. Старший – Пират. Бунтовщик – левый, Бос – правый. Третья тройка – Кремень, Люшар. Вопросы?
– А нас только двое,– сообщил с глубокомысленным видом Люшар.
Бос хихикнул.
– Третий – победитель первой пары,– спокойно ответил Хархаздагал.– Пока за него буду я. Третья тройка – главная. Ее лидер будет убивать, а дело остальных – не дать убить его. Ясно? То же касается и старших двух других троек. Их спина – левый. Их щит – правый. Ясно? Вопросы?
Вопросов не было.
– Построение ваше такое…– Хархаздагал древком копья принялся чертить на песке.
Будущие Черные глядели во все глаза. Им больше не казалось, что их выбрали на убой.
– У тебя сильный противник,– сказал Хархаздагал Фаргалу.
– Я его убью,– заявил эгерини уверенно.– Меня учил ты.
– Его тоже учил я,– заметил горец.– Громобой – один из лучших среди Потерявших Жизнь. Он опытнее и хитрее. Если он успеет тебя раскусить, ты проиграл.
– Я его убью,– мрачно повторил Фаргал.
– Допустим,– кивнул Хархаздагал.– Ты его убьешь – и при этом останешься на ногах. Тогда тебе придется возглавить Черных, а каковы нынче будут Черные, тебе известно.
– Я убью всех,– сказал Фаргал.– Сам.
– Хорошо,– кивнул горец.– Ты убьешь их всех.
Хархаздагал не разделял уверенности Фаргала. Больше того, он догадывался, что молодой воин тоже не настолько уверен в победе, насколько старается показать. Если Фаргала убьют, окажется, что Хархаздагал не выполнил поручения старейшин. Но если Хархаздагал попробует уберечь от боя того, к кому, как сказано, следует относиться как к кровному родичу, это позор для всего клана Горы Ветров.
Но пусть у парня будет еще одно преимущество. Никто во Дворе на знает, как сражается Фаргал (Хархаздагал всегда тренировал его с глазу на глаз), но сам он должен знать, чего ожидать от противников. И от соратников тоже, поскольку девять отборных гладиаторов – это много даже для такого воина, как Хархаздагал, не говоря о его ученике, пусть даже дьявольски способном.
– Пойдем,– сказал самериец.– Посмотришь на тех, с кем выйдешь на Арену.
* * *
Хархаздагал подвел его к окну. Сверху Фаргал увидел обширный, присыпанный желтым песком двор, в котором тренировалось человек тридцать гладиаторов.
– Твои – справа,– сказал горец.
Эгерини взглянул в указанном направлении и увидел восьмерых воинов в полном вооружении, выстроившихся шеренгой и шеренгой же перемещавшихся. Двигались они красиво, щит к щиту, ровный ряд копий. Еще один человек, в котором Фаргал узнал младшего наставника Вакуша, звонко командовал:
