невозможно. Самой многочисленной «правительственной» партией являются христианские демократы, само название которой как бы указывает на ее сущность и ее направление; потом идут коммунисты; затем Итальянское социальное движение (нео-фашисты); монархисты; за ними следуют социалисты всяких оттенков, а потом уже начинается настоящая абракадабра многозначительных, но уже никому непонятных словесных комбинаций: народные демократы; демократы-народники; республиканские демократы; демократы-республиканцы и еще тому подобные варианты, о содержании которых лишь один Ты, Господи, веси. Партия христианских демократов — это правительственная партия, носительница либеральных принципов прошлого столетия, воскрешенная к бытию с помощью иностранных штыков после уничтожения фашизма в Италии и во всем мире. Как и повсюду — это гегемония капитала в экономической и общественной жизни страны под фикцией затасканного лозунга свободы, равенства и братства. Теперь же еще придумали вариант «христианства», приклеенный к рациональной «демократии». Трудно, однако, себе представить, чтобы капитал был «христианским», т. е. готовым поделиться земными благами с обездоленным братом, и «демократическим», т. е. смотрящим с точки зрения равенства на рабочего человека.
Вот этот самый рабочий человек, итальянский пролетарий, получивший перед этой войной всю гамму социальных достижений: государственное страхование, больничные кассы, инвалидную и старческую пенсии, защиту государства перед предпринимателем, справедливую заработную плату, платные отпуска и участие в жизни своего предприятия, поступает в наши дни на работу. Пo закону через пять месяцев вступает в силу его право пользоваться социальным страхованием. Но за две недели до срока его увольняют, а через 24 часа его вновь принимают на ту же работу и снова рабочий продолжает работать без права пользования государственным страхованием, платными отпусками и т. д. Ибо взносы на социальное страхование производятся не только рабочим, но и предпринимателем. У кого искать защиты? Христианско-демократическое большинство «либерально» не вмешивается в отношения рабочих и работодателей — свобода! Это пример и, к сожалению, один из многих. Что же удивляться, что треть избирателей голосует за коммунистов, обещающих рай на земле и сумевших создать в мире миф о советском блаженстве? С действенной помощью вышеуказанных приемов христианских демократов это и не так трудно было сделать. А с другой стороны — фашисты. Вернее сказать — фашистов в Италии нет. Ведь фашизм официально был провозглашен победителями неким преступным явлением, находящимся вне демократических законов. Кого ни спроси — нет фашистов! Итальянское социальное движение, официально не фашистское, хотя всем и каждому известно, что оно и есть неофашистское движение. Теперь оно выставило своих кандидатов-смельчаков на выборы.
Закамуфлированные неофашистские кандидаты, когда в Италии не сыскать фашистов! Вот тут-то и произошло самое курьезное и для многих неожиданное событие: в поисках социальной справедливости, неведомые избиратели, опустив свои бюллетени в урны выдвинули Итальянское социальное движение почти повсюду на третье место, т. е. после коммунистов, которые тоже, как я уже упоминал, по-своему ищут, влекомые советским райским мифом, социальную справедливость.
* * *
Каждый год весной во Флоренции происходит театральный сезон «Флорентийский май». Приглашаются артисты из разных стран, оперные певцы, музыканты, танцовщики. В этом году приехали сюда артисты из Советского Союза. И я случайно очутился с ними в одной и той же гостинице, под одной крышей. Мне хотелось взять в руки телефонную трубку и попросить барышню соединить меня с одним из русских артистов, имена которых я прочел на афишах около театра. Но такова уж наша российская трагедия жесточайшей советской диктатуры, разделившей русских людей страшными и непроницаемыми перегородками, что я, поколебавшись немного, решил не тревожить ни в чем неповинных соотечественников «оттуда» моим белобандитским намерением вступить с ними в «преступный» разговор: ведь не без «недремлющего ока» выпустили же их за границу?
Но выйдя на улицу и начав снова рассматривать выборные афиши в красках, я стал искренне веселиться, вспоминая моих недоступных соотечественников: они ведь тоже прогуливаются по городу и, хоть и не знают итальянского языка, не могут не видеть своего отца народов, генералиссимуса, гениального вождя и учителя, знаменосца мира, корифея наук и главного чекиста, изображенного, при изобилии… красной кровавой краски, то в виде палача с наганом в руках, шагающим по горам трупов, то в испуганном и смешном виде, шарахающимся в сторону от некоего мужчины, огромными ножницами старающегося отрезать у него его длинный ус, то ловким ударом ноги в заднее место изгоняемого с карты Италии, то со зверским видом заправского бандита, протягивающим окровавленные лапы в сторону в ужасе мечущейся женской фигуры, олицетворяющей Италию. То предстанут перед ними неприглядные картины советской нищеты и рабства, которые несет Италии итальянская компартия. Но что думали эти подневольные советские граждане, выпущенные на срок за границу, видя, наравне с антисоветскими плакатами, стены города, обильно заклеенные и коммунистическими афишами с серпами, молотами и красными звездами, предназначенными для окончательной заманиловки людей, добровольно лезущих под советское ярмо? Действительно, нет пределов человеческой подлости и глупости…
Если север Италии, где сосредоточена вся индустрия и промышленность и коммунистичен и склонен к неофашизму, то юг полуострова, земледельческий и бедный, силен монархическими традициями. Южане с нескрываемой неприязнью относятся к республиканскому римскому правительству, обвиняя его, между прочим, в том, что оно не отпускает по доктринерски-политическим соображениям необходимых средств на восстановление юга Италии, сильно пострадавшего от военных действий минувшей войны. Полтора года тому назад я присутствовал в Неаполе на своеобразном плебисците, устроенном неаполитанцами при ехавшему из Рима в их город президенту республики Эйнауди[271]. По пути следования президента республики шпалерами стояли войска, заграждая и перекрестные улицы. В качестве любопытного я пошел посмотреть проезд президента. За шпалерами войск я стоял один — президент катался по пустому городу: неаполитанцы «блистали своим отсутствием»! А на всех стенах города по пути следования президента ночью были сделаны огромными буквами крамольные надписи: «Да здравствует король!».
Флоренция, июнь 1951 г. «Наша страна» (Буэнос-Айрес),
28 июля 1951, № 80, с. 7 (из серии «Европейские миражи»)
Лазурные берега
I
Если бы мановением волшебной палочки какой-нибудь прекрасной феи или безобразного старого колдуна сгинули бы ищейки и чины НКВД с границ самой счастливой сраны в мире, то верные сыны горячо любимого отца и учителя бросились бы компактными массами в страны «догнивающего капитализма». Точно также, если бы только представилась материальная возможность это осуществить, немалая часть населения Франции бросила бы насиженные места и в массовом переселенческом порыве ринулась бы на лазурные берега Средиземного моря. Да ведь и было бы с чего!
С самых древнейших времен, когда еще всё население земного шара состояло всего лишь из одной семьи, уже было обозначено ее стремление
