и перевёл в другую палату. Тебе незачем беспокоиться, — Серж похлопал друга по плечу. Ему было больно видеть такого Антона. Он привык видеть его жизнерадостным оптимистом, но никак не таким. Вот что сделал алкоголь с человеком.
— Спасибо большое тебе, Серж. Ты не раз меня выручал. Но на этот раз ты выручил меня очень сильно. Я же готов жизнь отдать за сына, а в итоге ушёл в запой. Какой же я мудак…
— Почему ты так надолго ушёл в запой? Раньше, я помню, тебе хватало пары дней, и ты в строю. Сейчас что изменилось? — Сержу было интересно узнать, отчего его друг ушёл в этиловый мир на такое долгое время.
— Тебе, наверное, сложно будет представить. Ты просто не видел. Когда я засыпаю, то вижу один и тот же сон. Окровавленный Владимир бьёт меня ногой в грудь. Я лечу к лифту. Вот только я лечу очень медленно и долго. Владимир говорит только одну фразу: «Я обещал». Затем его лицо начинает покрываться синяками, царапинами и ожогами. Сзади него появляется оборотень и разрубает его своими лапищами пополам. Его тело разрывается надвое и медленно падает на пол. Он смотрит на меня грустными глазами. Из его глаз капают слёзы, и он ничего не может сделать. Затем оборотень нападает на меня, но не успевает. Я падаю в лифт, и он резко закрывается. Слышу вой этого монстра. И скрежет когтями по металлу. И затем я просыпаюсь в холодном поту. Это очень страшно для меня видеть каждый раз одно и то же. Я знаю, что Владимира никак не вернуть. Я чувствую вину за собой. Я должен был спасти его. А не он меня, — после этого рассказа Антон заплакал. Он хотел это давно рассказать кому-то, но, кроме Сержа, никто бы ему не поверил. И ему приходилось это держать в себе. Он не смог справиться со стрессом. В итоге он не нашёл ничего лучше, чем залить весь страх и всю свою вину алкоголем.
— Тебе раньше надо было мне всё это рассказать, — теперь Серж чувствовал себя виновным. Он на то и друг, чтоб прийти в самую трудную минуту на помощь. И неважно, чего это будет стоить ему самому.
— Я не смог. Та операция хоть и была выполнена полностью, но не для меня. Да ещё и эти бюрократы хреновы. Им только подавай идеальные цифры. Теоретики долбанные. Сами никогда не бывали на линии огня и говорят, что делать. Прости меня, Серж. Не должен ты меня видеть вот таким слабым. Не должен, — Антон хотел ещё что-то сказать, но внезапно лёг на стол и уснул.
— Поспи, мой друг. Это будет тебе на пользу.
Серж рассчитался с барменом. На помощь к нему подбежал Кузнец, который караулил Сержа у входа. Вдвоём они смогли отнести Антона в машину.
— Спасибо тебе, Кузнец. Который раз ты меня уже выручаешь. Век буду признателен, — Серж пожал руку Кузнецу.
— Пустяки. Иногда достаточно сделать один достойный поступок, чтобы тебя уважали до конца жизни. И ты, Серый, его давно сделал. Я всегда буду готов прийти тебе на помощь. Обращайся. Я всегда к твоим услугам, — Кузнец похлопал Серого по плечу и пошёл к своей машине. Трое крупных мужчин резко развернулись и пошли вслед за Кузнецом.
— Что там насчёт поручения, Глеб? — Серж смотрел через открытую дверь на спящего Антона. Тот спал крепко.
— Квартира готова. Врач едет.
— К нашему приезду успевает?
— Через десять минут будет на месте.
— Тогда чего мы ждём?
— С Антоном всё в порядке? — спросил обеспокоенный Эдик.
— Сейчас — да.
Глава 14 —
Все должно пройти гладко
— Ты домой поедешь или здесь останешься? — спросил напрямую Серж у Эдика.
Врач успел осмотреть Антона. Поставил капельницу со снотворным и положил две таблетки на утро. Сказал кратко, что делать, и свалил из квартиры. Глеб попрощался и уехал отсыпаться домой. Остались только трое: Эдик, Серж и пьяный спящий Антон.
— Хотел поехать, но решил проследить за состоянием Антона, если ты не против, конечно? — Эдик сидел уставшим.
— Конечно, оставайся. Как-никак трёхкомнатная квартира. Места всем хватит.
— Слушай, Серж. Давно хотел спросить.
— Смотря что именно… — на некоторые вопросы Сержу вовсе не хотелось отвечать.
— Меня давно мучает один вопрос. Как ты можешь так спокойно идти на операции?
— Хм… Даже не знаю, как тебе на него ответить. Я могу тебе сказать, что к этому можно привыкнуть… — Серж замолчал. Он думал, как правильно ответить так, чтобы не выглядеть нелепо.
— Думаешь? — Эдик либо точно был наивным, либо притворялся.
— Нет. Никак к этому нельзя привыкнуть. Если кто и привыкает к такому занятию и исполняет его без зазрения совести, то эти люди явно психически больны. Я отвечу тебе правдой. Ты, наверное, задал этот вопрос из-за того, что я перед операцией шёл без выраженных эмоций?
— Отчасти правда.
— Я научился скрывать эмоции ото всех. Если бы не этот навык, то меня давно сожрали бы вместе с потрохами. Знаешь, что я чувствую перед каждой заварушкой?
— Решительность? — Эдик высказал то, что пришло на ум в первую очередь.
— Нет, не решительность. Я чувствую страх. Самый настоящий животный страх. Я морально готовлюсь, что могу не вернуться живым с миссии. И к этому никак не привыкнуть. Я пробовал. Остаётся только смириться и надеяться на своё умение, на свои навыки и опыт. Так уж, Эдуард, мне это даётся с огромным трудом, — Серж достал флягу из кармана и пригубил крепкий напиток.
— Я думал, что, пройдя столько войн, ты уже привык ко всему. Я сильно ошибался.
— Эдуард, когда ты был с Владимиром на сделке, что ты чувствовал? — Серж решил привести самый яркий пример из жизни толстячка.
— Я боялся. Я попрощался с жизнью. На Владимира даже не надеялся. Он же молод. Другое дело, если бы пошёл с Антоном. А так оказалось, что спас меня именно Владимир, — Эдик поник.
Теперь только он осознал, что Серж не просто так поставил его в пару с Владимиром. Это был единственный беспроигрышный вариант, чтобы уйти с той квартиры живыми. Жаль, он так и не смог поблагодарить перед смертью Владимира. Теперь парня никак не вернуть.
