— Нет, сначала он некоторое время работал в артели Вадима Ивановича Туманова, а потом поступил во ВГИК. Стихи он писал давно, прекрасно писал, но со стихами на сценарный факультет не принимают. И во ВГИК он сдал — на творческий конкурс — повесть о своем детстве, о юности… Эта повесть комиссии понравилась.
Я должна сказать, что при поступлении сыновей в творческие институты, — ни Никите в 1981 году, ни Аркадию в 1984 году, — фамилия отца помочь не могла. В эти годы фамилию «Высоцкий» произносили неохотно. Ну а ВГИК — это не то место, где Володин авторитет был особенно велик. Так что оба поступали, скорее вопреки, чем благодаря своей фамилии.
— Но стихи Аркадий продолжал писать — и во время учебы во ВГИКе и позже?
— Да, и показывал их Валерию Золотухину, который вообще в его судьбе принимал большое участие. Валерию Сергеевичу стихи нравились. Нравились они и Леониду Филатову.
— В этом смысле у меня есть некоторая гордость: впервые стихи Аркадия были опубликованы у нас на Ставрополье, в журнале «45-я параллель».
— А мы с Аркадием этим ужасно гордились — это действительно его первая публикация, еще до выхода книги. И вообще, нам очень нравилось это издание.
Во ВГИКе Аркадий защищал диплом по уже снятому фильму «Теплый зеленый огонь козы». А снят этот фильм был на Киевской киностудии — режиссером Толей Матешко. В это же время шла работа над вторым фильмом по сценарию Аркадия, тоже на Киевской студии, там есть прекрасный режиссер, очень талантливый человек — Лесь Танюк. Я думаю, Аркадий не шутил, когда говорил, что готов переехать в Киев для профессиональной работы. Но, к сожалению, человек предполагает, а Бог располагает, — и это не состоялось. Аркадию больше не удалось сделать ничего на экране, хотя пишет он много, в том числа и киносценариев.
Сейчас Аркадий работает на телевидении, там его учителем и руководителем был Владимир Владимирович Познер. Не так давно перешел на Российский канал — в музыкальную редакцию. 25 января сделал передачу об отце — очень интересная работа. «Субботний вечер с Виктюком» — это была, скорее, литературная передача. К 9 мая, к дню рождения Булата Шалвовича Окуджавы, Аркадий сделал фильм о нем.
Он встречался с Булатом Шалвовичем за несколько месяцев до его смерти: к сожалению, Аркадию не удалось записать интервью — Булату Шалвовичу нельзя было волноваться. Сын понимал, что вывести его на откровенный разговор — это могло быть очень опасно. И сценарий, и выбор песен Окуджава одобрил, и вообще, он контролировал весь процесс подготовки передачи. И вот теперь его не стало…
— А как складывалась судьба вашего младшего сына — Никиты Владимировича Высоцкого?
— Профессиональная судьба Никиты складывалась непросто. Первый год после школы он работал на заводе, потому что ему надо было поработать с логопедом, — устранить некоторые речевые недостатки. Потом он поступил в Школу-студию МХАТ — туда же, где учился Володя Попал на курс Олега Николаевича Ефремова, а его педагогами были Алла Покровская и Андрей Мягков — очень сильный педагогический состав. Я думаю, что на то время это была лучшая театральная мастерская в Москве, и Никита очень много получил от этих людей.
Весь курс был достаточно интересен, и спектакли они ставили заметные. Композиция по «Горю от ума» и выпускной спектакль «Вестсайдская история» стали событиями в истории студии. После окончания Никита ушел в армию. Вначале он служил во Львове, а последние полгода — в Москве, в Театре Советской Армии. В это время он уже репетировал и даже играл в «Современнике-2» у Галины Борисовны Волчек. Было такое молодежное отделение театра, которым руководил Миша Ефремов, там Никита сыграл несколько спектаклей.
Потом, когда армейский срок у Никиты закончился, он организовал свой театр, который назывался Московский маленький театр. Там было несколько спектаклей, которые поставил Рашид Тугушев, а помогал в постановках Роман Виктюк. Он проверял их режиссерские партитуры, советовал, принимал спектакли. Были там интересные работы, например, пьеса Николаи «Не пятое, а девятое». А лучшим спектаклем, пожалуй, была «Бездна» Леонида Андреева.
Все шло хорошо, но через какое-то время оказалось, что не хватает денег на ведение этого театра. Очень дорого стоила аренда помещений, и не только для спектаклей, но и для хранения декораций и реквизита. Один раз их ограбили… Репетировать было негде, спектакли от этого разваливались. Это было очень тяжелое время. В конце концов, после нескольких очень хороших сезонов театр, к сожалению, погиб.
— А было ли приглашение работать в Театре на Таганке?
— Это было, когда Никита заканчивал Студию, и должен был идти в армию. Увиливать от армии он не хотел, хотя это было время афганской войны, и я боялась страшно. Но ведь и официального приглашения Никита не получал, хотя в частных разговорах у Нины Максимовны эта тема поднималась. В это время Любимов был за границей, а театром руководил Эфрос. В общем, тогда всерьез этот вопрос не обсуждался. Я не знаю, если бы Никита обратился к Валерию Золотухину или прямо в художественный совет Таганки… Но он этого не сделал.
— Итак, распался Московский маленький театр.
— К этому времени Никита уже был готов к самостоятельной режиссерской работе. Он сделал довольно интересный фильм, который был посвящен, упрощенно говоря, проблеме межрелигиозного и межнационального общения и проникновения в другой духовный мир, в другую ментальность. И решалось это не сюжетными коллизиями, а чисто режиссерскими средствами. Сюжет безумно прост.
Человек приезжает в азиатскую страну, ходит по ней, смотрит и пытается что-то понять. И понимает. Это была хорошая режиссерская работа, а еще у него была огромная роль, и Никита ее очень интересно сделал.
— А когда Никиту стали приглашать в спектакль Театра на Таганке «Владимир Высоцкий»?
— В самое трагическое время для труппы Любимома, в момент острого раскола театра. Когда этот внутренний раскол превратился и оформился почти в государственную границу. В это время Никита — еще при всем старом актерском составе — сыграл несколько раз, частично заменив Леонида Филатова. Филатов к этому времени был уже болен, но он видел, как Никита репетировал, Никита с ним советовался.
У Никиты ни с одним человеком в Театре на Таганке нет враждебных отношений. Но, с другой стороны, никогда даже не обсуждался вопрос, где играть: в труппе Губенко или в театре Любимова. Его сердце, его душа — всегда были вместе с Юрием Петровичем. Любимов — учитель его отца, и его учитель. Никита видит достоинства и недостатки спектакля, и с огромной болью понимает, что спектакль постарел и устарел. Но верность есть верность. Ведь и Володя — что бы он ни видел и ни понимал, какие бы сложности ни были у него в человеческих и творческих взаимоотношениях с Любимовым — был верен Таганке до конца.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
