Только Епифаненко скрылся в цокольном этаже, в котором его плутонг располагался, как появилась красавица Яна и походкой деловой женщины направилась ко мне. Еще на расстоянии двух шагов от меня полячка заговорила, совершенно не думая о том, что мне нужно время и перерыв в ее речи, чтобы ответить на ее же вопросы.
— Вань, а ночь-то, какая лунная и светлая, нам бы покувыркаться на каком-либо деревенском сеновале, отличные дети в эту ночь бы у нас получились! Честно говоря, я уже давно мечтаю о девочке, которая подрастет, и тогда я с ней могу делиться женскими тайнами об этом дурацком мире мужиков баранов. Ну, да ладно, хватит нам говорить о лирике, перейдем к нашим делам, начальничек. Вань, в том списке агентов, которые ты мне передал, парочка работает на англичан, а один хитрец умудрился пощипывать нас, французов, да и немцев, в придачу. Подумав немного, я решила в отношении этих агентов не предпринимать кардинальных мер устранения, а немного с ними поиграть. Мы посмотрим, как наши дела в Париже будут складываться, и в зависимости от расклада будем принимать решение по этим перевертышам. Вань, а почему ты меня не слушаешь? Все на луну любуешься, наверное, это ты о своей Николь мечтаешь?!
3
Совершенно неожиданно для меня монсеньор Филипп прислал мне приглашение мне и пани Яне на то, чтобы мы почтили своим присутствием летний развод мушкетерских рот и гвардейского королевского полка, на котором будет присутствовать сам король Франции. И снова мое мнение с мнением Яны разошлось по этому простейшему вопросу. В принципе, я хорошо понимал, что Филипп II герцог Орлеанский положил глаз на мою красавицу полячку, что он не успокоится до тех пор, пока не уложит ее в постель. Я также хорошо понимал и то, почему Яна особенно не стремилась получить власть над этим французом. Всем женщинам во Франции уже давно было известно, что Филипп, как мужчина, очень слаб, а его любовь кратковременна. Ушли в историю те времена, когда своим любимым женщинам Филипп дарил поместья и дворянские титулы, а ночи проводил в бесконечной любви.
Когда пришло приглашения от герцога, то я находился в гостиной и беседовал с Кононом Зотовым, который по указу государя Петра Алексеевича находился в Париже для решения вопросов сотрудничества с французским флотом. Мне почему-то понравился этот кряжистый и плотного телосложения русский человек, хотя довольно-таки часто мне приходилось слышать о его некоторых поступках, совершаемых во вред московского государства. Но к любым слухам всегда стоит всегда осторожно относиться, в них люди часто изливают свою злость и ненависть к какому-либо человеку. Когда Конон Зотов попросился на встречу и беседу, то я встретил его настороженно и отчужденно, ненавижу людей, которые о своей родине могли бы говорить плохо или действовать ей во вред. Но постепенно мы разговорились и в ходе беседы я начал обращать внимание на то, что на многие предметы мы смотрим, чуть ли не с одной точки зрения, что мысли наши во многом совпадали.
Мне сразу же стало легко и просто с этим капитан-лейтенантом русского флота. Мы разговорились, Конон изложил причину своего появления в моем доме.
Конон Зотов прикладывал неимоверные усилия по развитию деловых связей русского военно-морского флота с французами, но практически на каждом своем шагу он встречался с непониманием или даже насмешками с французской стороны. Для начала русский моряк хотел, чтобы, примерно, двадцать русских гардемаринов начали бы свою службу на французских военных кораблях, а затем после завершения двухгодичного контракта вернулись бы домой для продолжения военной службы в родном флоте. Приходит он к военному министру маркизу Франсуа-Мишелю де Лувуа и просит его о помощи в решение этого вопроса, тот просит неделю-две подождать, а затем его направляет к морскому министру маркизу Жану-Батисту де Сеньоле. Тот после целого месяца переноса встреч, различных отговорок просит Конона встретиться с его заместителем, а тот не имеет полномочий решать такие вопросы. Вот Зотов, прослышав о моей пронырливости и редких способностях решать самые трудные вопросы, пришел познакомиться и переговорить со мной о том, как можно было бы решить этот простенький вопрос с французами.
В тот момент я не знал точного ответа на этот зотовский вопрос, но вдруг в гостиную зашел Бунга-Бунга и передал мне в руки только что пришедшее письмо с приглашением от Филиппа. Прочитав короткую записку герцога, я на несколько минут задумался, размышляя над тем, как пани Яна отнесется к такому пассажу, сидя верхом на лошади, любоваться разводом мушкетерских рот и гвардейского полка. Женщины неплохо относятся к интеллигентным офицерам, но войны и игры с оружием не очень-то приветствуют, поэтому для прекрасной полячки присутствовать на разводе, где бряцают оружием, может и не очень-то понравиться. И в этот момент в голове блеснула одна идея в отношении того, как можно было бы помочь решить проблему Конона Зотова.
Я попросил слугу, вертевшегося поблизости, пригласить в гостиную пани Яну. Вскоре она появилась, по ее внешнему виду я понял, что полячка до этого работала, так как она выглядела очень усталой. Я извинился перед Яной за то, что оторвал ее от работы и передал ей письмо, только что полученное от герцога Орлеанского. Полячка пару раз прочитала письмо, задумалась, а затем решительно покачала головой. Как я и полагал, Яна решила не тратить своего драгоценное время на сомнительное удовольствие, понаблюдать за разводом караула королевского гвардейского полка. Но ее чем-то заинтересовал Конон Зотов, я представил их друг другу и оставил одних в гостиной побеседовать на минутку, а подошел к Бунга-Бунга и попросил его быстренько нацарапать краткую записку герцогу Орлеанскому.
В записке от имени Яны я поблагодарил Филиппа за приглашение, извинился, что из-за плохого самочувствия сама, то ест Яна, не могу присутствовать на столь блистательном военном параде, но граф Орлофф с другом, капитан-лейтенантом русского флота Кононом Зотовым, обязательно посетит этот военный смотр.
Бунга-Бунга лукаво посмотрел на меня и тут же расписался под этой запиской. Я на сто процентов был уверен в том, что даже сама Яна не отличит эту поддельную подпись от своей оригинальной подписи, настолько Бунга-Бунга набил руку на таких делах. Он и за меня мог расписываться таким же образом. Одним словом, наш мажордом был отличным руководителем торговой компании трех разведок Пруссии, России и Франции, в случае потребности он мог подписать любой документ за отсутствующего или нужного человека. Иногда мне становилось стыдно из-за дел, которые мне приходилось проделывать вместе с Бунга-Бунга, но чего только не сделаешь во имя своей великой родины! Я попросил свое друга проследить за отправкой герцогу Орлеанскому этой записки, а сам вернулся к Конону Зотову и Яне для продолжения нашего разговора.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
