– Когда я волею судеб… Ну общем-то… Да – можно сказать, путешествовал по Туркестану, мне доводилось слышать в некоторых районах Гийсарских гор подобные легенды… Местные племена рассказывают, что в горах есть благословленные дэйвами пещеры, где сами дэйвы любуются горными красотами приняв облик желтых змеек. Избранных путников – в знак особой милости такая змея может ужалить, тогда сам счастливец с мучениями теряет кожу – подобно ползучему гаду, а с новым покровом обретает и радость бессмертной жизни в бренном теле. Более того – наиболее достойным из таких избранников даруется еще одна редкая милость – унести свое обновленное тело в лучший мир, когда пребывание в земной юдоли утратит для посвященного смысл… Дервиши с древних времен прибывают в те места из дальних краев, многие часы проводят в переходах от одной пещеры к другой, постятся и молятся в надежде привлечь к себе подобную благосклонность духов.
– Это не более чем фольклор! – отрезал Борменталь.
– А это? – Мазур вытащил из внутреннего кармана блокнот, перевитый стальной пружинкой и прочитал, – «Сознание по-прежнему отсутствует. Температура тела составляет 24 градуса по Цельсию. Основные биологические функции снижены до уровня близкого к критическому, однако жизнедеятельность сохраняется. Рефлексы в норме. Реанимационные и лечебные мероприятия, указанные на странице 5 эффекта не дали. Рекомендовано с целью дальнейшего лечения…», – не суть важно – я не врач, – Мазур передал блокнот Прошкину, – Это записи сделанные собственной рукой нашего честнейшего Георгия Владимировича, не далее как на прошлой неделе. И из них видно, что больной, обозначенный У. с температурой «вурдалака» живет уже третью неделю! Может быть клиническая картина больного У. типична для описанного в медицинской литературе состояния комы?
– Возмутительно! – заорал Борменталь, – Откуда у вас мои частные заметки?!!!
– Вы – Владимир Григорьевич, точно так же как и я, – гордо сказал Мазур, – служите на государственной службе. Но служите, в отличие от меня, прямо в НКВД, у вас тем более не может быть никаких «частных заметок»! Именно по этому я еще раз призываю Николая Павловича написать рапорт с соответствующей оценкой вашей деятельности! Или вы сейчас же, не дожидаясь появления этого официального документа, нам ответите, что приключилось с Александром Дмитриевичем, какая у него была температура, когда его в больницу после отравления доставили, и каковы его шансы на выздоровление в тот момент были?
В словах Борменталя сквозила глубокая убежденность и даже, как показалось Прошкину, некоторое моральное превосходство:
– Александр Дмитриевич был практически стылым трупом, когда я его увидал лежащим на кровати в нашей общей комнате! Для меня явилось настоящим открытием, что у него еще сохранились при этом некоторые остаточные рефлексы. Я полагаю, тип ядовитого вещества, которое ему ввели, потенцировал низкую температуру и особое состояние мышечных тканей внешне сходное с трупным окоченением… То, что Александр Дмитриевич начал поправляться – настолько быстро и успешно, и его физиологические и умственные функции восстановились в полном объеме после столь длительного пребывания в состоянии клинической смерти – заслуживает пристального медицинского анализа. Хотя, хочу подчеркнуть специально для увлеченной восточными легендами аудитории – кожа у товарища Баева на месте, татуировка на предплечье – происхождения искусственного, так что я глубоко убежден – Александр Дмитриевич – человек смертный и при некотором благоприятном стечении обстоятельств, которое при его скверным характере может возникнуть в любую минуту, легко превратится в полноценный с медицинской точки зрения труп, имеющий способность к разложению!
Словно опровергая мрачные пророчества доктора, дверь гостиной открылась, и на пороге появился Александр Дмитриевич – собственной персоной. Живой, здоровый, модно остриженный, затянутый в свою любимую прекрасно подогнанную форму, с парой пистолетов на ремне, и даже против обыкновения улыбающийся:
– Прошкин – просите прощения у ваших гостей, потому что вам придется их оставить! – спешил поделиться радостью товарищ Баев, – Владимир Митрофанович только звонил – решение о переводе группы принято! Срочно едемте в Управление!
Часть пятая
33.
Начало сентября 1939 г. Восточный городишко с труднопроизносимым названием где-то в предгорьях советской части Памира.
Как скверно все-таки быть малокультурным человеком! Прошкин жутко вспотел, а носового платка, что бы утереть со лба крупные капли выступившего пота у него не было. Правда, в машине он ехал один и запросто мог вытереть пот прямо рукой. Может, конечно, это и не самый аристократический жест, но выбирать особенно не приходилось. В такую жару!
Вполне естественно, что мотор закипел в самом неподходящем месте – как раз посреди дороги. Где тут воду можно отыскать, и куда ее налить? В принципе емкость для воды у него имелась. Прошкин посмотрел на эмалированный бидон, в котором мирно плескалось уже успевшее стать тепловатым пиво. По-хорошему подвергать склонного к гипертонии начальника – Корнев теперь вполне официально руководил передислоцированной в Среднюю Азию группой – искушению выпить в жару пива, а потом еще и водки, было бы, по меньшей мере, неосмотрительно и очень опасно для здоровья самого руководящего работника. И Прошкин, со вздохом, принял единственно верное решение – пойти искать воду, а по пути выпить пиво, что бы освободить емкость, на случай если вода отыщется. А если не отыщется – ну что же, придется дожидаться ночи – может, та, что сохранилась в моторе, остынет естественным путем. В любом случае, по жаре топать пешком в городок, где теперь размещалась существенно расширившая состав группа, он не собирался.
Отхлебывая пиво прямо из бидона, и беззаботно насвистывая, Прошкин взгромоздился на невысокий холмик, и к своей великой радости заметил в приделах досягаемости что-то наподобие речушки, к которой тут же и направился спорым шагом.
Идти в жару по пересеченной местности с бидоном пива быстро, довольно сложно. Запыхавшись, Прошкин шлепнулся в тени какого-то подобия кустика, что бы спокойно допить живительную влагу и налегке продолжить путешествие. Из-под камня шмыгнула в сторону, где предположительно находилась речушка, юрка и какая-то незнакомо мерзкая желтая змейка. Прошкин, на всякий случай плюнул ей в след, но ловить не стал. Честно сказать, он не ожидал что его так изрядно поведет от обычного пива, может оно от жары испортится успело? С этими грустными мыслями он, позвякивая опустевшим бидоном, продолжил поиски.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
