Но на вид он был очень аккуратным и чистеньким, хотя это меня не слишком волновало.
Скорее всего я никогда не увижу его голым, так какая разница, даже если грудь у него еще более волосатая, чем у Остина Пауэрса?
Мы поужинали в Дубовом зале «Фейрмонт-Копли», а потом отправились выпить в «Пуп земли»: Барри признался, что падок на все приманки для туристов.
Еще один положительный момент. Он не был снобом и не стыдился признаться в своих слабостях. Очко в его пользу.
И все же той самой искры я так и не дождалась.
В отличие от Барри. Его, похоже, зацепило всерьез.
Любуясь панорамой Бостона, он сообщил, что достал билеты на премьеру в «Метрополитен-опера», и спросил, не соглашусь ли я прилететь в Нью-Йорк в конце сентября.
Вечер в опере! Не то чтобы я была такой уж рьяной поклонницей этого вида искусства, но это означало возможность надеть вечернее платье, людей посмотреть и себя показать.
«Помни, Даниэлла, – строго сказала я себе. – Там будет Барри. Ты летишь в Нью-Йорк в основном чтобы встретиться с Барри».
Я сказала ему, что сверюсь со своим ежедневником и позвоню на следующей неделе.
Он привез меня домой и у дверей квартиры поцеловал. Очень сдержанный, ни к чему не обязывающий поцелуй. Пожелание спокойной ночи. Чисто выбритые щеки не кололись. Очевидно, у него дорогая бритва.
После ухода Барри я переоделась в ночную сорочку и включила телевизор. Посмотрела детективное шоу, но без особого интереса.
Потому что упорно думала о мужчинах в своей жизни.
Папа.
Дэвид.
И…
Сидя на диване и рассеянно глядя, как рыжеволосая актриса лихо решает загадку убийства в запертой комнате, я решила, что не будь так поглощена Крисом, могла бы всерьез заинтересоваться Барри.
Несмотря на то, что он идеально вписывался в образ потенциального мужа.
ДЖИНСИ
НАДЕЖДА И ТРИУМФ
Джастин заснул, а я, загрузив посуду в машину, вернулась в гостиную, к Рику.
– История с Гейл действительно меня волнует, – признала я, плюхнувшись рядом с ним на диван. Пружины громко застонали, и я лениво спросила себя: долго ли еще протянет эта рухлядь?
Рик, который смотрел по «Дискавери» фильм о дикой природе, тут же выключил звук.
– Самоубийство Гейл еще не скоро забудут. Оно останется со всеми. Пусть и не навсегда, – мягко отозвался он.
– Наверное, ты прав. Но я даже не знала ее! То есть знала о ее существовании, но, честно говоря, мы ни разу толком не поговорили. И я постоянно думаю о случившемся. Мне плохо, Рик. Я почти физически больна.
– Может, тебе стоит посоветоваться с психологом? Раз у тебя такой стресс, нужна моральная поддержка.
– Нет-нет. Все постепенно пройдет, я уверена. Может, лучше купить книгу или что-то в этом роде? Какие-нибудь учебники? Завтра же в обеденный перерыв схожу в «Барнс энд Ноубл». Мне просто необходимо немного лучше понять мотивы самоубийств.
На лице Рика появилось странное выражение. Он открыл рот, словно пытаясь что-то сказать, но лишь плотнее сжал губы.
– Что? Ну скажи, – умоляла я. – Ты должен мне сказать.
Рик вздохнул.
– Я не стараюсь ничего от тебя скрыть, Джинси. Просто не хочется тебя обременять своими бедами.
– Послушай, – заметила я, борясь с жутким чувством обреченности, – выкладывай, раз уж начал. Я ведь все равно не отступлюсь!
Рик снова вздохнул.
– Понимаешь, одно время Энни думала о самоубийстве. Она впала в депрессию и чувствовала себя ужасно, тем более что последний прогноз был неутешительным. Она так устала от всего…
Вот это была бомба. Настоящая. И я сама напросилась.
– Мне так жаль, – выдохнула я. Мне было очень жаль. Но сможет ли он продолжать?
Он продолжал:
– Знаешь, последние месяцы ее беременности были омрачены раком. Представить невозможно, через что ей пришлось пройти, хотя я все время был рядом. А потом родился Джастин, и она даже не могла быть с ним. Взять на руки. Поднести к груди. Во всяком случае, она чувствовала, что не нужна своему ребенку. Что забросила его, хотя сын был совершенно здоров. И счастлив тоже, что удивляло нас обоих. Мы так опасались, что он впитает нашу скорбь и станет несчастным.
– Джастин удивительный малыш. Единственный из детей, кто меня любит. По-моему, у него есть природная защита или что-то в этом роде от всякого негатива окружающих.
Рик выдавил улыбку. Но я видела, что он думает не обо мне и не о Джастине. Об Энни.
– Я вообще не понимал, как с ней говорить, – признался он. – Не мог же я просить ее прислушаться к очередному доктору, который в очередной раз сообщал, что надежды нет. Для чего? Чтобы еще несколько недель видеть ее осунувшееся лицо? Не мог я быть таким эгоистом! Или чтобы Джастин мог побыть с матерью, лицо которой он через год даже не вспомнит!
Я хотела и не хотела знать, просила ли Энни Рика помочь ей умереть.
– Должно быть, вам худо пришлось, – пробормотала я.
– Это были ужасные времена, Джинси. Страшнее не бывает.
Могу я спросить? Должна ли?
– Что было дальше, Рик?
– Сам не знаю, что произошло, но Энни решила жить дальше. Что-то изменилось, и с того момента она словно успокоилась. До самого конца, который оказался совсем близок. Слишком скоро и слишком долго…
Он схватил мою руку и подался вперед.
– Джинси, я не хотел, чтобы она умерла! – страстно воскликнул он. – Но и не желал ей такой жизни. Только не такой! Ты понимаешь, о чем я?
– Да, – тихо ответила я. – Думаю, что понимаю.
ДЖИНСИ
ПРЕДЛОЖЕНИЕ, ОТ КОТОРОГО…
Этой ночью я осталась у него, и мы спали, обняв друг друга, что было не в наших привычках.
Наутро я проснулась раньше Рика и сварила кофе. Потом разбудила Джастина и собрала его в дневной лагерь. Когда в половине восьмого за ним приехал автобус, я помогла малышу подняться по ступенькам и вернулась в квартиру.
Рик уже успел принять душ и пил кофе. Он выглядел посвежевшим. А я себя чувствовала не очень. Мне всю ночь снились кошмары: убийство, погони, драки, потеря работы, смерть родителей, уход Рика.
Выйдя из ванной, я пошла к нему в гостиную с третьей чашкой кофе.
– Я тут подумал, – внезапно начал он.
О Господи! Только не это. Желание остановиться и подумать редко бывает хорошим признаком. И слышать такое от кого бы то ни было мне не хотелось.
Я была в этом уверена, потому что за последние десять лет не раз говорила мужчинам «я тут подумала».
– И… – почти простонала я.
– Подумал о нас… Насчет того, как бы нам съехаться. Посмотреть, что из этого выйдет.
Знаете это старое выражение «сбить с ног перышком»? То есть ошарашить? Еще одно из любимых изречений моего папочки.
