Скорее всего, он уже успел забыть ее.
Но чтобы утешить Сесили, она выдавила улыбку. В последние дни, как ей казалось, ей почти все время приходилось заставлять себя улыбаться, если в этом возникала необходимость.
— Не знаю, Сеси, стоит ли мне туда ехать.
— О чем речь, Нетти? Разумеется, стоит. Ты должна поехать. Я буду вести себя как пай-девочка. Обо мне можешь не беспокоиться.
— Конечно, я могу не беспокоиться.
Но Антуанетта знала, как, впрочем, и Сесили, что она все равно будет волноваться.
— Ну, пожалуйста, Нетти, поезжай. Я ни за что не прощу себе, если из-за меня ты не поедешь в Лондон. А мы все будем ждать с нетерпением твоего возвращения — за столь короткое твое отсутствие здесь вряд ли что-нибудь изменится. Все будет как прежде, — с недовольной гримасой прибавила Сесили.
— Ты скучаешь по Мейфэру? — спросила Антуанетта сестру.
— Да, скучаю. У нас здесь бывает очень тихо и скучно.
Сесили взрослела. Скоро она захочет вылететь из родного гнезда, захочет новых встреч и знакомств, жить своей собственной жизнью. Антуанетта останется одна и по-прежнему будет жить спокойно и размеренно. Но почему же ей так грустно?
— Я поеду, — вдруг сказала она с решительным видом и тем самым отрезала себе все путик отступлению.
Лондон нисколько не изменился, он остался прежним — шумным, грязным, полным деловой суеты. По приезде Антуанетта заняла номер в одной из лучших гостиниц и в назначенное время, ближе к полуночи, приехала в клуб «Афродита».
Хозяйка встретила ее у входа и ласково обняла.
— Я так рада видеть вас, Антуанетта! Вот поглядите, какие приятные изменения.
Антуанетта рассмеялась и в ответ обняла владелицу клуба.
— Да, вижу, двери у вас новые, мадам. В последний раз они висели, полусорванные, на одной из петель.
— Ха, лорд Эпплби пострадал гораздо сильнее. Он сейчас в заключении.
— А леди Эпплби? Как она? Я ничего не слышала о ней после… того случая.
— Разве Гейбриел вам ничего не рассказывал, моя дорогая?
— Я давно не виделась с ним, мадам. Я все время жила в Суррее.
— Леди Эпплби поселилась в доме лорда в Мейфэре, но, по всей видимости, ей придется продать его, чтобы заплатить долги мужа. Жизнь не всегда справедлива, не так ли?
— Очень несправедлива. И любовь тоже несправедлива, мадам, — вдруг вырвалось у Антуанетты, которая сама не понимала, с чего это ей вздумалось говорить о любви, — видимо, сказалось влияние Афродиты.
Куртизанка вздохнула и покачала головой, как будто перед ней стояла маленькая девочка. Впрочем, женщине с таким большим жизненным опытом Антуанетта действительно казалась наивным ребенком.
— Антуанетта, неужели любовь пугает вас? Так не должно быть. Вы должны жить и наслаждаться жизнью, а не прятаться от нее.
— Но разве я прячусь? В противном случае вы бы не увидели меня у себя в клубе, — возразила Антуанетта. — Вы просили меня приехать чуть пораньше, мадам. Что вы хотели мне показать?
Афродита усмехнулась:
— Войдите и сами все увидите.
— Я не люблю сюрпризов, — быстро отозвалась Антуанетта.
— Но этот вам понравится, уверяю вас, — подбодрила ее Афродита.
Антуанетта очень удивилась, когда Афродита ввела ее в примерочную комнату. Ее встретила портниха-модистка Элен, давняя знакомая хозяйки клуба, и обе женщины стали обсуждать фигуру Антуанетты и снимать с нее мерки, ровным счетом не обращая на нее никакого внимания.
Наезжая время от времени в Лондон, Антуанетта покупала вещи с целью обновить гардероб, хотя большая часть ее платьев шилась деревенской портнихой, проживающей рядом с ее поместьем. Она, как обычно, была довольна своим нарядом — в отличие от Афродиты, чей тонкий вкус был возмущен откровенно провинциальным покроем платья ее дорогой гостьи.
— Дама с такими внешними данными, как у вас, Антуанетта, должна носить самые изысканные туалеты.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — смутилась Антуанетта.
— Ничего, скоро увидите, — ответила хозяйка клуба.
Невысокого роста, с проседью в волосах, Элен сохраняла вежливо-невозмутимое выражение лица.
— Вы, как всегда, правы, Афродита, — согласилась портниха, на секунду отвлекаясь от новой клиентки. — Мы оденем ее в белое платье.
Это было сказано с таким восторгом и так благоговейно, как будто речь шла о каком-то особенном белом платье, о чем-то невиданном и неслыханном.
— Я вас не понимаю, — отвечала Антуанетта, удивленно поглядывая то на портниху, то на Афродиту.
Ею внезапно овладело странное, пугающее чувство, что если она наденет новое платье и изменит свою прическу, то помимо воли погрузится в новый блестящий мир, полный удовольствий, очень опасный мир, Откуда вряд ли можно будет выбраться назад. Побывав там, ей уже никогда нельзя будет вернуться к тому старому, уютному и спокойному образу жизни, к которому она привыкла в Суррее.
Как будто прочитав ее мысли, Афродита, улыбнувшись, коснулась ее щеки:
— Ну, смелее, вас же никто не съест. Всего одна ночь, которая ничем вам не повредит. Ну, ради меня, пожалуйста. Когда все закончится, вы вернетесь назад в свой уютный дом в провинции.
— Вы всегда добиваетесь того, что вам нужно, мадам? — усмехнувшись, спросила Антуанетта.
— Всегда!
В эту минуту Элен вынесла белое платье, и Антуанетта сразу поняла, о каком платье чуть раньше шла речь.
Чудесный белый атлас, суженная талия, укороченная юбка, украшенная оборочками и фестонами по бокам, — это было платье, пришедшее из сказки, а Антуанетта не верила в сказки и боялась вторжения сказок в реальную жизнь.
Она отступила на шаг.
— Нет, я действительно не смогу надеть такое платье. В нем я буду чувствовать себя очень неловко, словно представленной на чье-то обозрение.
— Пф, моя дорогая. Мы же ваши друзья. Почему вы не можете показаться во всем блеске перед своими знакомыми? Обещаю, вид у вас будет потрясающий. Гейбриел потеряет дар речи.
Гейбриел… Имя, которое она старается забыть, Антуанетта открыла рот, собираясь сказать «нет и нет», но вместо этого ее рука непроизвольно потянулась к шелку и коснулась его мягкой белой глади. Шелк сиял и переливался словно лунный свет ночью. Если он увидит ее в таком платье, что он решит? Вероятно, горько пожалеет о том, что позволил себе так легко ее отпустить.
— Давайте примерим его, — соблазняющим тоном предложила Элен. — Если оно вам не понравится, то поищем что-нибудь другое.
Антуанетта, как и любая женщина, не могла удержаться от искушения. В следующий момент ее прежний наряд был снят и шелковое платье, шелестя, обволокло ее фигуру.
