— Очень верно подмечено, Петр Иванович. Так, кто из вашего Братства оценит мою скромную работу? — улыбнулся Игорь, разглядывая оттопыренные уши Магистра.
— Не прибедняйтесь. Наша статистика утверждает, что вы невероятно везучи, а я не верю в благосклонность природы.
— И поэтому вы подвергаете ее испытаниям?
— Это удачная игра слов. Опыт. Испытание. Пытка. Но речь о другом. Братству нужен ваш секрет. Последователей у вас, Игорь, нет, но есть зато Книга. Значит, все упирается в личное желание. Я ведь знаю, молодые стремятся выделиться. Кто вы сейчас? Даже не кандидат. Аспирантуру бросили. Дело, впрочем, поправимое. Будет и признание. Мировое, например. А за ним и поклонники появятся. И поклонницы, между прочим… Я помню, года два назад, вы раскопали какие-то древности? Ваша заслуга в том, что никто до сего времени не обратил на них внимания — считают магию древних лапшой, которую вешают на уши. Вы знаете, что у тех волхвов можно было многому научиться — я подозреваю, что везение вашего того же порядка…
Мы работаем над некоторыми изобретениями в области высоких энергий — но вы же прекрасно знаете, какую роль играет там случайность и сама личность экспериментатора. По профессии я атомщик. Еще один шаг. И мы у цели.
— Мы? Разве я сказал «Да»? Мое тщеславие, уважаемый Петр Иванович, удовлетворено самим процессом, а также и тем, что я пока один и единственный. А поклонницы с любовницами? Здесь, конечно, не прибрано, — он огляделся, — но так, пожалуй, лучше. Все вещи лежат на своих местах, и мысли направлены в одно русло, а не по бабам.
— Братство ныне весьма богато. Мы бы купили у Вас тот антиквариат. Вы могли бы безбедно существовать, если бы поделились с нами.
— Простите за еще один нескромный вопрос, — извинился Игорь. — На какой срок рассчитаны ваши полномочия?
— Магистр Братства выбирается на неограниченный промежуток времени из членов Высшего Совета по принципу единогласия.
— Понимаете. Сейчас я нисколько не нуждаюсь, но вы столь настойчивы, что я немного подумаю над вашим предложением, и, наверное, соглашусь. Приятно иметь дело с творческим человеком.
— И деловым, Игорь! Заметьте, деловым. Мы в средствах также не стесняемся.
— У вас примечательное имя.
— А, и вы тоже заметили? — остроумно ответил Магистр.
— Кто, как не Петр, распахивает врата рая.
— … для одних. Но, не забудьте, Игорь, что именно он запирает их на ключ перед носом других. Соглашайтесь, ей-богу! Вы не прогадаете. Не доводите до греха.
— Ого!? Это угроза?
— Нет! Ну, что вы. Я мирный человек. Сейчас мое время.
— В смысле?
— Знаете, в средние века день делили сообразно религиозным представлениям. На заре трудился праведный Авель, три часа — Ноево время, девятый час — то Моисеево законодательство, вечер — пришествие Христа. Скоро девять!
— К сожалению, именно Моисей, задолго до Дарвина, водил свой народ сорок лет по пустыням. Так, я подумаю до завтра?
— Конечно, конечно. До свидания.
Затворив за Магистром железную дверь, Игорь вернулся в комнату.
— Свет отключен. Лифт стоит. Значит, две минуты на спуск по лестнице.
Удар дедовским посохом по компьютеру превратил Notebook в груду бесполезных железок и пластин. Затем он вытащил из-под них жесткий диск.
— Я ему не поверил, а он мне и подавно.
Металлическая оболочка диска стала медленно краснеть в ладонях Игоря.
— Он спустился. Теперь надо отойти от дома на безопасное расстояние. Еще одна минута. Но, неужели они вот так всех, одним махом!
Бесформенный оплавленный комок полетел в угол. Игорь рванулся на кухню. Удар разломал стенку мусоропровода. Затем двумя ремнями парень закрепил волшебный посох за спиной. Игорь знал, что времени у него совсем не осталось.
Просунув ноги в дыру, он соскользнул вниз, роняя никому неизвестные, таинственные слова Великой Формулы. Но упасть ему было не суждено. Игорь пролетал между первым и вторым этажом, когда тьма взорвалась безумной болью света и огня. Адское пламя поглотило его. Оно сожгло, спалило непрочное, хрупкое тело. Ураганная волна, поднявшись на дыбы, разметала его пепел, чтобы смешать затем с кирпичной пылью и обломками рухнувшего, рассыпавшегося, уничтоженного вместе со всеми жильцами здания.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. НАСЛЕДИЕ
Игорева дискета скрипнула, крякнула, зашуршала, но послушный клавише F3, текст выполз на тусклый экран.
" Привет, Всеслав!
Мы, помнится, спорили с тобой на тему: «О достоверности, как восстановить язычество»? Я остаюсь при своем мнении. Сейчас уже не важно, насколько точно отобразил славянские мифы тот или иной автор. Если он в чем-то ошибся, время поправит его. Физики утверждают, что красивые теории в большинстве своем верны. Шероховатости восстановленных Вед сгладятся в чужом пересказе. Главное, что красивы! Ты согласен?
Сам факт подражания языческим одам заслуживает внимания. Ныне такой век, когда во славу старого творится новое. Не надо бояться ошибок. В прежнем виде Веды не воссоздать…, а вот стилизацию принять, как действительность, можно.
В доказательство привожу собственные сочинения. По сути это новая, придуманная мной легенда, так похожая на подлинную. Возможно, я когда-то создам целый цикл сказок и песен. Это первые из них…
Ты поверь, что даже в те незапамятные времена подлинных магов можно было бы сосчитать по пальцам, на этом поприще нельзя иначе добиться ощутимых результатов, как только самому. Пути открыты — но каждый должен пройти по ним в одиночку. В магии нельзя использовать то, что применяют все. Индивидуальность и непохожесть — вот девиз волшебника…
Дух — Воля — Вера, Один — Вили — Ве. Это все, что необходимо для вхождения в подлинную Магию. В детстве ты верил в сказки, но чем взрослее становится человек — тем меньше в нем возможностей к Переходу. Заскорузлая логика обывателя — вот что противно всякому волшебству. Сказка приоткрывает дверь в магию. И первые из магов — сказочники.»
Действительно, следом за этим письмом шел довольно длинный текст. Всеслав полистал его туда — сюда, раздумывая, готов ли он сейчас переварить Игорево творчество. Обилие знакомых слов и имен оказалось тем самым мостиком, по которому он осторожно начал перебираться через пропасть веков, все более погружаясь в чтение… Первая легенда называлась «Харбард должен быть доволен», Игорь написал ее от первого лица, и даже имя главного героя было чем-то похоже на его собственное.
Только прочитав ее Всеслав понял, почему это так вышло…
* * *
— Ты выдержал испытание, Инегельд! — молвил жрец, стиснув мою ладонь, и я впервые осознал, какие у него длинные паучьи пальцы. — Мы не погрешили против древнего закона, и Харбард может быть доволен. Пришла пора расстаться, — еле слышно продолжил он.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
