Тем не менее Трипитака ощущал неловкость. Он помог императору подняться с колен и ввел его в зал Созерцания. Здесь, прежде чем усадить его, он заставил Чжу Ба-цзе, Сунь У-куна и Ша-сэна воздать императору соответствующие почести. В это время пришли монахи, которые уже приготовили утреннюю трапезу и принесли поесть своим гостям. Увидев императора в мокрой одежде, они не на шутку перепугались и стали шептаться. Тут Сунь У-кун выскочил вперед.
– Ну вот что, монахи! – крикнул он. – Отбросьте всякие страхи и подозрения! Перед вами правитель страны Уцзиго, ваш подлинный господин. Три года назад его погубил волшебник, и вот сегодня ночью я вернул ему жизнь. Сейчас мы отправляемся в город, чтобы уничтожить зло и восстановить справедливость. Если у вас есть какая-нибудь еда, несите все нам. Мы подкрепимся и тронемся в путь.
Монахи поспешили подать горячей воды для умывания и принесли одежду. Император снял с себя свой пурпурный халат и надел два простых халата, которые ему принесли монахи. Затем он снял яшмовый пояс и подвязался поясом из желтого шелка. Свои башмаки он заменил на старые монашеские туфли. После трапезы привели оседланного коня.
– Чжу Ба-цзе, сколько весит твой багаж? – спросил Сунь У-кун.
– Дорогой брат, – отвечал Чжу Ба-цзе. – Хотя этот багаж я несу изо дня в день, однако сколько он весит, до сих пор не знаю.
– Ну так вот что, – продолжал Сунь У-кун. – Раздели его на две части: одну понесешь сам, а другую отдашь императору, – пусть несет. Так мы скорее доберемся до города.
– Вот счастье привалило! – обрадовался Чжу Ба-цзе. – Сколько сил я потратил, пока тащил императора сюда. А теперь он хоть на время меня заменит.
Но и тут Чжу Ба-цзе не мог обойтись без жульничества. Он разделил багаж на две неравные части, попросил монахов принести еще одно коромысло, более легкую часть багажа оставил себе, а тяжелую – отдал императору.
– Простите, ваше величество, – сказал Сунь У-кун, – что мы нарядили вас в это грубое платье, да еще заставляем нести тяжесть.
– Учитель! – отвечал император, поспешно опускаясь на колени. – Вы вернули мне жизнь и теперь для меня все равно что отец родной. Я не только готов нести эти вещи, но охотно буду прислуживать вам всю свою жизнь, стану вашим слугой, конюхом, готов даже сопровождать вас в Индию.
– Ну, этого вовсе не следует делать, – произнес в ответ Сунь У-кун. – Мы идем в Индию потому, что нам предназначено это самой судьбой. Вам же придется нести багаж всего сорок ли. А когда мы придем в город и расправимся с волшебником, вы займете свой императорский трон, а мы отправимся своей дорогой.
– Как же так? – запротестовал Чжу Ба-цзе. – Выходит, он пронесет вещи всего сорок ли, а дальше опять я буду тащить их?
– Хватит болтать ерунду, – рассердился Сунь У-кун. – Иди лучше вперед и указывай дорогу.
Чжу Ба-цзе беспрекословно повиновался. За ним последовал император. Ша-сэн помог Трипитаке сесть на коня, которого вел под уздцы. Позади всех шел Сунь У-кун. Заиграла музыка, пятьсот монахов, выстроившись рядами, вышли за ворота проводить гостей.
– Не провожайте нас, – сказал Сунь У-кун. – Если наша тайна будет раскрыта, дело может принять плохой оборот. Возвращайтесь лучше в монастырь. Платье императора, его головной убор и пояс приведите в порядок, почистите и сегодня вечером или завтра утром пришлите в город. А я уж чем-нибудь отблагодарю вас.
Монахи так и сделали, а Сунь У-кун пустился догонять учителя.
На Западе тайна, в которойНам истину надо найти:Родители жили, стараясьПутем совершенства идти.И мать беспокоилась тщетноО том знаменательном сне,Сын видел свою бесполезность,Лежал император на дне.Поднять бы его из колодца,Потом в небесах побыватьУ Лао-цзы в тайном покоеМатерию, форму познать;Поистине стать человеком,Который достигнет высот,Который в буддизме спасеньеИ путь совершенства найдет.
Учитель и его ученики шли довольно долго и наконец увидели город.
– Сунь У-кун, – сказал Трипитака, – перед нами столица страны Уцзиго.
– Вы правы, учитель, – подтвердил Сунь У-кун. – Пойдемте быстрее, у нас еще много дел впереди.
Они вошли в город. Там было красиво и чисто. На улицах царило оживление. Повсюду радовали глаз великолепные дворцы и прекрасные строения. Об этой стране сложены даже стихи:
Дворцы и пагоды за моремТакие ж точно, как в Китае.Народ поет, как пел при Танах,И пляшет, весело играя.Цветы колеблются под ветром,Окутанные дымкой алой,Упало солнце на халаты,На пестром шелке залетало.На ширмах вышиты павлины,Оттуда тянет ароматом,Жемчужный занавес откинутИ флагом кажется крылатым.Картины мира и покояЗаслуживают поздравленья;Молчат сановники у трона –Нет повода для донесенья.
– Ученики мои, – молвил Трипитака, слезая с коня. – Мы должны явиться ко двору и получить разрешение на выезд. Не то нас могут задержать власти.
– Вы совершенно правы, – согласился Сунь У-кун. – Давайте пойдем все вместе. Чем больше народу, тем легче разговаривать.
– Ладно, – сказал Трипитака. – Только смотрите ведите себя вежливо. Прежде всего необходимо совершить поклоны и уж потом начинать разговор.
– Приветствуя государя, следует совершать земные поклоны, – сказал Сунь У-кун.
– Правильно, – подтвердил Трипитака, – следует совершить пять земных и три поясных поклона.
– Беда с вами, учитель, ничего вы не знаете, – сказал Сунь У-кун. – Ведь если мы станем совершать поклоны, то покажем себя настоящими невежами. Разрешите, я войду первым. Я знаю, как себя вести. Если они заговорят, отвечать уж разрешите мне. Когда я буду совершать поклоны, – вы тоже кланяйтесь, если я присяду на корточки, делайте то же самое.
И вот Царь обезьян, из-за которого всегда случались неприятности, подошел вместе со всеми к дворцовым воротам и обратился к начальнику стражи:
– Мы – посланцы его величества императора великих Танов, – сказал он, – и путь держим в Индию, чтобы поклониться Будде и попросить у него священные книги. Сейчас мы явились сюда в надежде получить разрешение на выезд. Очень просим, господин начальник, оказать нам милость и доложить о нас.
Выслушав его, начальник стражи тотчас же отправился в парадную приемную и, склонившись перед троном, доложил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
