— Конечно, сейчас принимать гостей ему не очень удобно, — согласился Квентин. — Большой прием в гостинице никак не дашь.
— Согласен. Даже императорские покои в «Золотой короне» не слишком просторны для этого, — кивнул Сайер. — Я предлагал ему несколько неплохих вариантов в городе, но он отказался.
Должна признать, адрес котолюда шеф вытянул виртуозно. Мы распрощались и вышли под дождь.
— У меня только один вопрос, — сказала я, когда мы заняли места в нанятом экипаже, — откуда ты знал, что котолюд купил те развалины?
— Случай помог, — ответил Квентин, немного подумал и добавил: — А может быть, и не случай вовсе. Амарант как бы проговорился. Как бы. Что само по себе наводит на размышления.
— На какие размышления? — поинтересовалась я.
Квентин далеко не дурак, он опытный и умный следователь. Многие просто не воспринимают его серьезно, потому что он постоянно дурачится. И шутки у него весьма сомнительного свойства. А еще он очень большой любитель женского пола, хотя сам он утверждает, что вовсе не любитель, а профессионал. Ничего не имею против, пока он ко мне не пристает. В любом случае, когда он серьезен, его стоит послушать.
— Смотри, что получается, — начал он. — Приезжает к нам из-за моря котолюд, весь из себя виконт, богач и артефактами обвешан как новогодняя пихта. Есть непроверенная информация, что он, кроме всего перечисленного, имеет положение среди винчетской преступности. Он встречается с Амарантом, ходит на всякие приемы, делает пожертвования, а еще посещает девочек с улицы Роз, причем там очень быстро становится персоной нон гранта. Затем, он ловит и похищает с группой товарищей-зверолюдов ледового эльфа. Эльфа, заметь, тоже приезжего, весьма вероятно из той же самой Винчеции. Этот эльф, судя по всему, так кого-то боялся, что на следующее утро после того, как у него жена родила, приложил все силы, чтобы оказаться как можно дальше от места высадки, а после, несколько дней спустя, подкинул своего новорожденного ребенка и не кому-нибудь, а Страже. Сегодня же господин Амарант оказывает мне услугу и дает зацепку, как бы невзначай. Тот самый Амарант, который у нас второе лицо в преступной иерархии города, если считать мифического Коллекционера. Есть мнение, что он и Коллекционер — одно лицо, во что я, лично, не верю. То есть, если без лирики, в город приезжает человек, который входит в контакт с нашими местными преступниками, совершает на их территории похищение, а возможно и что-нибудь посерьезнее, и теперь они сливают его нам. С чего бы такая любезность?
— Может быть, именно потому, что на их территории? — предположила я. — Хотя, с чего бы им за это на него обижаться? Подумаешь, заезжая эльфийская семья куда-то пропала. Кроме того, если он приходил к Амаранту именно как ко второму человеку, то, наверняка, мог и договориться об этом. Может быть, дело в том, что не договорился?
— Молодец, — похвалил меня Квентин, — а почему тогда они его сами не наказали?
— Связываться не хотят, — предположила я. — С таким-то набором артефактов. Или руки коротки. Или не хотят с ним открытой ссоры. Ну, или просто стесняются.
— Возможно, — кивнул Квентин. — Хотя они бы вряд ли застеснялись, если бы им сильно надо было. Они, если надо, кого угодно достанут.
— Свиклая же до сих пор не достали, — фыркнула я. — И капитана. Да и потом, зачем самим напрягаться? Тем более, что мы этого ла Локо уже прорабатываем. Нашими руками удобнее. Получается, если мы его возьмем — хорошо. Если он нас в лужу посадит — еще лучше.
— Логично, — согласился Квентин. — Прекрасно, что не я один так думаю. Значит что?
— Что?
— Значит, нам надо в лужу не сесть. Никак нельзя. О, приехали.
Правота Квентина подтвердилась меньше, чем через минуту. Выходя из экипажа, он поскользнулся и чуть-таки не сел в лужу, но не фигурально, а в самом буквальном смысле. А поскольку в этот момент он изображал из себя галантного кавалера и протягивал мне руку, помогая выбраться из экипажа, та же самая опасность грозила и мне.
«Золотая корона» считалась лучшей гостиницей города, и жить себе там могли позволить не многие. Она представляла собой высокое трехэтажное здание, с мансардами и лоджиями, высокими узкими окнами в суранском классическом стиле, с лепниной на стенах и каменными горгульями на крыше. Встречал нас привратник в шитой золотом ливрее, важный, словно городской советник. Он несколько секунд изучал нас, словно раздумывая, стоит ли пускать внутрь людей, которые только что проявляли чудеса ловкости, стараясь не оказаться по уши в грязи, после чего все же поклонился нам и, открыв дверь, пригласил войти. В большом мраморном зале, полном новомодных мшистых светильников[76]и винчецких зеркал, из-за стойки красного дерева нас приветствовал высокий черноволосый эльф, несколько смущенный отсутствием моего отражения в зеркалах. К «господину виконту» он, тем не менее, согласился нас проводить только после того, как мы продемонстрировали свои клейма, аргументируя отказ тем, что «его милость изволят быть заняты послеобеденным отдыхом и тревожить себя не просили».
Тем не менее, через несколько минут мы уже стучали в дверь покоев «господина виконта». Открывать нам не торопились, и Квентин просто стал стучать в дверь непрерывно, с равными промежутками, монотонно, хоть и не сильно. Это подействовало, и вскоре дверь открылась, явив нашему взору котолюда, которого мы уже имели счастье лицезреть на мемографиях. Его милость был сильно возмущен и раздосадован тем, что его отдых был прерван и своего возмущения и досады не стал скрывать даже когда мы предъявили ему свои клейма и представились.
— Ну что за необходимость тревожить меня? Разве вы не могли прийти в приемные часы? Вы знаете, что случается с теми, кто не уважает чужой отдых?
Он был высокого роста, с большими желто-зелеными глазами, с темным кошачьим мехом на голове вместо волос. Мех имел весьма странный сиреневый оттенок с розовыми неровными полосами, что наводило на мысль, о том, что господин виконт приобрёл этот оттенок в каком-нибудь салоне красоты. Несколько худощав. Шея мехом покрыта не была, а сам он был одет в кожаный белоснежный костюм, который ему, надо заметить, весьма шел. На шее висело ожерелье с маленьким бубенчиком, на руках на каждом пальце было по кольцу, а кое-где и по два. В кошачьих его ушах ни колец, не сережек не было, зато на голове красовался серебряный обруч, с вделанным в него розовым камнем. Длинный кошачий хвост ходил ходуном, а на конце хвоста был завязан розовый пышный бант. Третья отрицательная, на любителя, я к таковым не отношусь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
