– Частично, – осторожно призналась она.
Без основательных улик обвинение Хэши против главы Концерна было чистым домыслом. К сожалению, Бюро по сбору информации и служба безопасности спецназа не нашли пока никаких подтверждений для версии Лебуола.
– В остальном моя информация касается руководства полиции.
– И что дальше? – спросил Вертигус.
– Я собиралась предоставить этот материал Совету. Хотела снять его со своих плеч и бросить на ваши колени. Но когда созывалось чрезвычайное заседание, мы имели лишь акт вторжения в систему Массива-5. А теперь амнионы висят над нашими головами. Если при таких обстоятельствах я начну вытаскивать грязное белье полиции, это может привести к большой беде. Я боюсь ухудшить ситуацию.
– Каким образом? – задумчиво спросил Вертигус, словно думал о чем-то другом.
– Я боюсь…
Внезапно он прервал ее:
– Довольно. Забудьте мой вопрос. Я не хочу знать ответ.
Казалось, он больше не желал ее слушать.
– Простите меня, директор Хэнниш. Я должен заняться своей работой.
Его отказ от общения ужалил Койну, как удар хлыста.
– Минутку! – возмутилась она. – Какой еще работой?
Уловив в своем голосе явный оттенок презрения, она постаралась сгладить его.
– Я не хочу преуменьшать важность вашей деятельности. Но почему эта «работа» появилась так внезапно?
«Не отталкивай меня, старик! Только не сейчас. Скажи хотя бы, почему?»
Вертигус вновь вздохнул. Словно отвечая на ее немой вопрос, он неохотно проворчал:
– Наверное, вы просто не подумали об этом. В данный момент Уорден Диос недосягаем для Совета.
Голос капитана, усиленный наушниками, казался осуждающе суровым.
– Его нельзя отозвать. Нельзя наложить запрет на его приказы. Единственным законным способом является увольнение. Но какой сумасшедший посмеет заикнуться об этом в такое время? Устав полиции при введенном военном положении дает ему абсолютную власть. Он может делать все, что хочет.
– Не совсем, – возразила Койна. Неожиданная реакция советника оставила ее смущенной и сердитой.
– Я знаю законы, капитан Вертигус. Руководящий Совет действительно не вправе отозвать директора полиции или ограничить его действия. Но устав полиции можно аннулировать. И Совет способен сделать это в любой момент – даже сегодня.
Холт Фэснер не был сумасшедшим, но в отличие от Совета он мог уволить Диоса.
– Меня беспокоит другая проблема. Если я расскажу о секретах полиции прямо сейчас, ситуация, вероятно, станет еще хуже. Не приведет ли это к катастрофе?
«Кто, по-твоему, займет место Уордена? Кто способен взять власть?»
Однако старый советник отказался втягиваться в дискуссию.
– Я уверен, что вы примете правильное решение, – ответил он. – Вы уже большая девочка, Койна, и справитесь со своей работой.
Ей хотелось закричать: «Черт возьми, Вертигус! Ты уходишь от ответа. Что происходит? Мы не одни? Нас кто-то слышит?».
Она побоялась спросить об этом. Любой риск имел свои пределы.
Пока Койна боролась со своей обидой, старик снова заговорил.
– Меня тоже кое-что беспокоит, – произнес он, словно обсуждал погоду с незнакомкой. – У нас тут прошел слух. Даже я слышал его – а значит, это правда. Говорят, что особый советник Максим Игенсард уже наточил свой топор. Он завербовал целый взвод советников, чтобы те помогли ему отсечь голову Диоса. Он даже позаимствовал у Сена Абдуллы право на выступление перед Советом. Я не боюсь вашей информации, Койна. Да и с чего бы? Но меня пугает топор Игенсарда.
Если кто и может превратить наше заседание в катастрофу, то только он.
Голос старого капитана ожесточился.
– Не играйте в его игру. Лучше заставьте Максима играть по вашему сценарию.
Затем советник снова отдалился от темы.
– Если бы мои помощники не потеряли рассудок от страха, мне бы не пришлось делать всю работу самому, – язвительно заметил он. – Но они разбежались кто куда, и я отдуваюсь за всех. Просто никому нельзя ничего доверить. Извините, но мне нужно подготовиться к новому выдвижению законопроекта об отделении.
Равнодушие Вертигуса к ее проблемам настолько смутило Койну, что она не сразу уловила важность сказанных им слов.
– До скорой встречи, – попрощался советник и отключил канал связи.
Прежде чем она успела придумать ответ, ее наушники затихли. Так, значит, он готовит новое выдвижение закона? «Нет, слишком поздно», – сказала себе Койна. Сняв наушники, она передала их и ларингофон связистке. Ей не хотелось слушать донесения, приходящие со станции полиции Концерна. На фоне новой информации они утратили свое значение. Ее мысли крутились вокруг заявления советника. Повторное выдвижение? Она восхищалась бесшабашной смелостью капитана Вертигуса.
– Ну как? – спросил Форрест Индж. – Вы добились того, что хотели?
В его тоне чувствовалась не вежливость, а дисциплина подчиненного. Койна покачала головой.
– Он опередил меня, – изумленно призналась она. – Если бы Вертигус был моложе и знал все то, что известно нам, он справился бы с этой ситуацией без нас. Мне бы даже не пришлось лететь на Сака-Батор.
Однако она знала, то Вертигус Шестнадцатый нуждался в ее помощи. Он не мог противостоять коррупции Клитуса Фейна и амбициям Максима Игенсарда. Если она не выполнит приказ Уордена, советника выставят на смех. А если шеф Мэндиш и Хэши Лебуол не найдут вовремя необходимые улики, она не сможет доказать Руководящему Совету правоту своих слов.
Косвенным образом старший советник от Объединенного западного блока помог ей принять решение. Он изменил ставки игры, которую она вела от имени Уордена.
Морн
Под командованием Морн и под надзором Дэйвиса и Мики дежурная смена «Карателя» вела поврежденное судно к Земле. Несмотря на пробоины и аварийное состояние, крейсер мог бы двигаться быстрее. Но Морн запретила Эммету разгонять корабль выше одного g. «Мы прошли через ад, – сказала она Мин Доннер. – Вы тоже. Нам всем нужен отдых».
Это замедлило их продвижение. Только на коррекцию курса ушло несколько часов. Без набора положенной скорости «Каратель» не мог войти в контактное поле гиперпространства. Это привело бы к непоправимым последствиям. Он мог выйти из бреши мелкими фрагментами.
Кроме того, крейсеру мешала нестабильная ориентация в пространстве, вызванная смещением корабельного ядра. Когда «Каратель» вошел в контактное поле, Морн приказала пилоту сохранить внутреннее вращение – чем еще больше осложнила ситуацию и уменьшила точность расчетного курса. Это было очень опасно. Вращение ядра увеличивало инерцию корабля – а значит, делало его менее управляемым и более уязвимым при выходе из подпространства. Опасность усугублялась тем фактом, что ядро вращалось неправильно. Из-за незначительных отклонений ориентации в контактном поле навигационная ошибка при пересечении подпространства могла составить от двухсот до четырехсот тысяч километров. Прежде чем запустить тахионный двигатель, пилоту пришлось компенсировать небольшие расхождения с расчетной траекторией.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
