Тот, кто становится свидетелем и отделяет себя от деятельности, способен увидеть что правильно, и что не правильно. Все эти двадцать пять, Будда и двадцать четыре тиртханкары, унаследовали насилие, борьбу и агрессию, все это было в их крови. Но благодаря чувству свидетеля они смогли увидеть, что борьба бесполезна, никто ничего бы не получил от этого. Они стали умиротворенными и молчаливыми, и все насилие просто исчезло из их жизни.
Я хочу сказать, что если в вас пробудился свидетель, ваши гормоны перестанут на вас воздействовать. Они не могли воздействовать на Парашураму и на Махавиру, потому что свидетельствующее сознание решает само. Тело перестает быть хозяином, тело не может воздействовать на свидетеля. И свидетельствующее сознание позволяет жизни течь естественным образом. Свидетельствующее сознание несет в себе свою собственную спонтанность, и эта спонтанность не имеет границ.
Во-вторых, что бы ни делало свидетельствующее сознание, даже во время выполнения действий, оно знает: «Я не совершаю действий, я только свидетель». Поэтому я признаю, что Парашурама не грешил, он не мог грешить. Его личность достойна того, чтобы понять ее. Никакие грехи не могли прикоснуться к нему, потому что все свои убийства он совершил в полном состоянии свидетеля. Именно так предлагает убивать Кришна Арджуне в Бхагавадгите. Он говорит Арджуне: «Иди на войну не как делатель, но как свидетель. Ты просто средство». Но сложность Арджуны заключалась в том, что он не мог бороться, и оставался свидетелем. Он продолжал чувствовать, что он — делатель: Как я могу убивать своих близких?» Он отождествлял себя с делателем, со своими действиями. И все усилие Кришны было направлено на то, чтобы создать этого свидетеля в Арджуне, даже во время войны. Но как только человек становится полон осознанности, он перестает быть делателем.
Сутра говорит:
Даже солнце, которое освещает весь мир, не отождествляется человек со всеми его пороками, божественное, внутренняя душа всех живых существ, не отождествляется с человеческим несчастьем. Несмотря на то, что оно внутри всего, оно отделено от всего.
Это осознание того, что вы отделены, есть осознание свидетеля.
Только мудрые, а не другие, кто видит божественное, которое живет внутри них в каждое мгновение, то божественное, которое знает все внутренние мысли и чувства, не двойственное, которое всем движет, только они познают неизменное, вечное блаженство.
Только те, кто могут отделить свидетеля от делателя, испытывают блаженство. По мере того, как опыт становится глубже, блаженство также продолжает расти. И на вершине, когда свидетель полностью отделяется и видящий полностью отделен от делателя, вы ощущаете высшее блаженство.
Только мудрые, кто видит божественное, которое живет в них в каждое мгновение, божественное, которое неподвижно в движении, свидетеля внутри всего сознательного, которое одно лишь решает какие плоды, получат живые существа за свои деяния, только те познают неизменный, вечный мир.
Услышав про великолепие, блаженство и покой, которые приходят при познании божественного, Начикета подумал: «Как в действительности я могу познать неописуемое высшее блаженство, которое мудрые называют божественным? Может оно раскрывает себя, или его можно испытать?»
В уме Начикеты возник очень глубокий вопрос о божественном: раскрывает ли себя тот, кто наделяет нас высшим покоем и блаженством? Это отличие должно быть понято.
Я вижу вас: я не ощущаю вас, вы раскрываетесь мне. Если станет темно, я не смогу видеть вас. Для того чтобы видеть другого, нужен свет. Другой может быть виден лишь тогда, когда его освещает свет. Но свет не нужен для того, чтобы видеть себя. Ощущений достаточно. Это может случиться также во тьме.
В уме Начикеты возник вопрос: «Будет ли раскрыто божественное, как внешний объект, увижу ли я высшую реальность, стоящей передо мной и сияющей пронизывающим светом, или я испытаю ее внутри, там, где не нужен внешний свет? Проявит ли себя божественное как кто-то другой, или оно будет ощущаться как сознание, как я сам? Будет ли божественное раскрыто внутри меня или во вне? Находится ли это божественное внутри или снаружи?»
Для того чтобы видеть те вещи, которые снаружи, нужен свет, нужно какое-то средство для того, чтобы проявить их, лишь тогда они становятся видимыми. Но для внутреннего не нужно средство, не нужен свет. Только благодаря опыту происходит это явление.
Поэтому в уме Начикеты возник вопрос: «Раскрывается ли божественное или оно испытывается? Потому что если оно раскрывается, оно далеко от меня, и мне придется искать его. Мне придется искать его место пребывания, его храм, его трон. Если оно раскрывается, мне придется искать свет, посредством которого я смогу увидеть божественное. Этот процесс будет полностью отличен. Если это опыт, мне не нужно никуда идти. Если это становится опытом, свет не нужен. Тогда познаю его, просто глубоко погрузившись в себя».
Есть два разных пути. Обычно, люди молятся божественному, а молитва означает то, что оно снаружи от вас. Молитва служит как свет, как фокус, вы можете увидеть его. Вы можете поклоняться божественному, поклоняться свету. Божественное откроется в свете поклонения, и вы сможете увидеть его. Один путь — это путь поклонения, молитвы и преданности. Концепция поклонения означает, что божественное снаружи, что оно спрятано где-то снаружи в небе, и оно будет открыто вам только в том случае, если вы будете достойны этого.
Второй путь — это путь медитации, духовной дисциплины. Тогда божественное будет не снаружи. Оно будет присутствовать внутри. Тогда вопроса о поклонении или молитве не возникает. Вопрос только в том, чтобы очистить себя. Если вы будете продолжать очищать себя, пробуждать себя, оно станет вашим опытом. Для этого не нужно внешнее поклонение, не нужны ритуалы.
Первый путь совершенно ошибочен, но он подходит большинству людей. Второй путь совершенно правильный, но он привлекает лишь немногих. Почему? Потому что первый путь кажется простым. Вас больше привлекает простота, нежели истина. На первом пути вам не нужно преображать себя. В чем сложность того, чтобы собирать все, что необходимо для поклонения? Разве это трудно зажечь глиняную лампу, зажечь благовония, позвонить в колокольчик? Вы остаетесь теми же самыми.
Человек, который идет в храм — это тот же человек, который сидел в магазине, в нем не происходят ни малейших изменений. Он будет точно также совершать ритуалы в храме, как и работать в лавке. Он вернется из храма тем же человеком, которым вошел в него. И вы не обнаружите никаких изменений в нем, когда он вернется лавку. Он может стать даже еще более опасным, потому что за тот час, который он потратил в храме, ему придется отыгрываться на покупателях в магазине. Ему придется брать с них еще больше денег, и ему придется эксплуатировать их еще больше из-за того часа, который он потратил на молитвы в храме. Именно поэтому держатели магазинов с так называемой духовностью еще опаснее обычных владельцев. Помните об этом, потому что они жертвуют какое-то время Богу, и они знают, что это чистая трата времени. И им хочется компенсировать это как-то. В их жизни, кажется, нет никаких перемен. Несмотря на то, что они ходят в храм, в жизни они остаются теми же.
Но гораздо легче идти в храм, чем внутрь. Вот почему люди выбирают простое, но эта простота не имеет никакого отношения к истине. Удобство не имеет никакого отношения к истине. Именно поэтому большинство людей предпочитают поклонение и молитву. Очень немногие медитируют, но только те, кто медитируют, в конце концов, постигают истину.
Этот вопрос возник в уме Начикеты: «Должен ли я молиться, или медитировать? Должен ли я искать божественное снаружи, посредством какого-то ритуала. Или я должен искать внутри, пробуждая себя? Раскрывается ли оно или его можно испытать?»
Выслушав внутренние мысли Начикеты, Яма, Бог Смерти, сказал: «Солнце там не светит, там не светят лука и звезды, там нет молний и других проявлений электричества, там нет никакого света. На чем тогда зиждется свет этого мира? Все солнца и луны и звезды освещаются его светом. Все существование освещается его светом.
Когда солнце восходит, как вы узнаете об этом?
Однажды утром Мулла Насреддин сказал своему слуге: «Очень холодно. Посмотри наружу, взошло ли солнце?»
Слуга вышел наружу, потом вернулся и сказал: «Снаружи очень темно!» Насреддин сказал: «Тогда зажги лампу, чтобы увидеть, взошло ли солнце!»
Не нужна лампа, чтобы увидеть солнце, ведь солнце освещает себя само. Мы видим предметы из-за солнечного света, но для того чтобы видеть солнце, не нужен свет. Яма говорит, что даже солнечный свет — часть божественного света. За солнцем есть свет божественного. Оно свет во всем сиянии, и любой свет — это свет божественного. В каком свете вы сможете увидеть свет божественного? Света для этого не нужно, потому что божественное — это источник солнечного света. Божественное не раскрывается посредством света, его нужно просто испытать.
