— Вам нравятся мальчики, подростки. — Лотти положила на стол перед ним фотографии Джейсона Рикарда.
Харт посмотрел вниз, затем быстро поднял глаза на Лотти.
— Я его не знаю.
— И почему я вам не верю? — Лотти забрала фотографию. — Плакаты в доме Джеймса Брауна, это ты их повесил?
— Без комментариев.
— Зачем вы вторглись в его жизнь?
— Не ваше дело.
— Ещё как моё. Я могу арестовать вас за убийство.
— Да пожалуйста, у вас всё равно нет доказательств. — Харт постучал указательным пальцем по столу, стиснув зубы. — Потому что я этого не делал.
— Браун отличался от ваших обычных жертв, не так ли? Не несозревший юный мальчишка. Почему вы увязались за взрослым человеком? У него было что-то нужное вам? Деньги? Информация?
— Вы несёте полную чушь! Понятия не имею, о чём вы. — Харт скрестил руки на груди.
— К чему всё это представление о том, что вы учитель?
— Я никогда этого не говорил.
Лотти вспоминала свои предыдущие беседы с ним. Возможно, он прав. Она неправильно истолковала то, что он им изначально говорил.
— Скажите мне тогда, почему вы пытались ворваться в дом Брауна сегодня вечером? — спросила Лотти, быстро меняя тему.
— Я не вламывался, а входил. Я знал, где ключ. Только его не было на месте. Поэтому я проверил заднюю дверь и окно. Я забыл, что вы, ребята, наверняка забрали ключи и включили сигнализацию.
Лотти изучала его — он так сильно отличался от человека, который совсем недавно симулировал горечь утраты. Она была в ярости на себя за то, что купилась на его хитрость. Лотти думала, что он был искренен. Да уж, её интуиции есть чему ещё поучиться.
«Теряешь хватку, Паркер!» — упрекнула себя Лотти.
— Теперь у вас есть возможность исправить положение, — сказала она.
— Если не возражаете, инспектор, я ничего не скажу, пока не получу адвоката.
— Мистер Харт, я могу обвинить вас как минимум в препятствии расследованию, и непременно это сделаю. Это ваш последний шанс.
Лотти наблюдала, как выражение лица Харта менялось, словно плавающая карта с прогнозом погоды на экране телевизора. Его плечи опустились, казалось, он, наконец, принял решение.
— Ладно. И что мне светит?
— Поговорим, и я посмотрю, с чем имею дело.
— Можно мне сначала кофе?
Лотти хотелось отказать ему, но, по правде говоря, ей нужно было сбежать от этого самодовольного ублюдка. Даже если всего на минутку.
— Хорошо, — ответила она. — Допрос приостановлен. — Она выключила записывающее устройство. Ему удалось залезть ей под кожу, и от этого зудело хуже, чем от укуса комара. Ей нужно было выйти на воздух.
Разорвав целлофановую упаковку, Лотти онемевшими пальцами достала сигарету из пачки и, прислонившись к окну газетного киоска, щёлкнула зажигалкой и затянулась. В голове крутились слова Харта.
Тент над киоском провисал посередине под весом накопившегося снега. Машины ездили вверх и вниз по улице, и Лотти лениво считала только красные из них. Снег падал густыми хлопьями. Группа парней с накинутыми на голову капюшонами, скрывавшими их лица, бездельничала за углом в переулке через дорогу, попивая что-то из жестяных банок. С их стороны то и дело доносились грубые выраженьица, и Лотти невольно подумала о Шоне. Она взглянула на телефон — сын так и не ответил. Она позвонила Хлое.
— Нет, дома его нет, — сказала Хлоя. — Кэти сводит меня с ума.
— Не обращай на неё внимания. Позвони ещё раз Найлу и остальным друзьям Шона.
— Каким друзьям?
— Просто сделай это, Хлоя.
Это было не похоже на Шона. Страх свернулся узлом в животе, но Лотти чувствовала себя отстранённой. Как она могла быть такой спокойной, когда ее собственный сын где-то пропадал? Дело в таблетке, которую она только что приняла, или ей просто хотелось верить, что с ним все в порядке? Ну конечно, он в порядке.
Лотти тряхнула головой, чтобы избавиться от размышлений. Она знала, что в её городе творится что-то гнилое и безнравственное, причём уже давно. «Санта-Анджела» со всеми тайнами, сокрытыми в его стенах, был в самом центре всего этого. Татуировки, записи из церковных регистров, отец Кон, Патрик О’Мэлли, Сьюзен и Джеймс, даже Дерек Харт. «Санта-Анджела» был логовом беззакония, злачным местом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Натянув капюшон, Лотти мельком увидела своё лицо в витрине магазина — на неё смотрело призрачное отражение. Лотти направилась в участок как можно быстрее. Её следующей целью был Харт, и она была готова сломить его.
Лотти шагала по комнате, — шаг в одну сторону, шаг в другую, — чтобы как-то отвлечь себя, чтобы не ударить мерзавца.
— Итак, мистер Харт, что вы можете рассказать нам?
— Точно, — ответил он, — не надо выдвигать в мой адрес никаких обвинений. Я не хочу обратно в тюрьму.
Лотти ждала, не отвечая. Она не собиралась ничего обещать этому ублюдку.
— Полагаю, лучше рассказать вам то, что знаю, — сказал Харт.
Лотти кивнула Кирби, чтобы он проверил, что запись идёт.
— Мне позвонил священник из Рима, отец Ангелотти.
Этого Лотти не ожидала. Она присела.
— Он сказал, что у него есть для меня информация. Говорил о том, что меня усыновили и что моя родная мать хотела со мной встретиться. — Харт обвёл комнату взглядом.
— Продолжайте, — велела Лотти.
— Я знал, что усыновлён, но никогда особо об этом не думал. Поэтому, когда он связался со мной, мне стало любопытно. — Его глаза не переставали блуждать.
— Ребёнком вы жили в «Санта-Анджеле», — утвердительно сказала Лотти. Она вспомнила, что видела его имя в регистре в Риме. — Хотите, чтобы я поверила, что вы и есть сын Сьюзен Салливан?
— В это сложно поверить, знаю. Сам не мог поверить. Тот священник говорил так убедительно по телефону. Сказал, что чуть позже приедет в Ирландию и привезёт доказательства.
— Как он вас нашёл?
— Сказал, что к нему обратилась женщина с просьбой помочь найти её ребёнка. Она назвала ему дату, и он нашёл какие-то записи об усыновлениях или что-то такое. По крайней мере, он так говорил.
— Как по мне, так звучит странно, — сказала Лотти, а сама думала о регистрах на своём рабочем столе. Она снова встала и начала вышагивать по комнате.
— Я говорю вам то, что знаю. Я был в тюрьме пять лет, моё имя было в новостях, так что, думаю, было не так уж сложно в этой стране найти уголовника. — Он хмыкнул.
Лотти съёжилась. Отец Ангелотти был куда лучшим детективом, чем она. Как могли в школе, где работал Харт, не проверить его судимость? Кому-то прилично достанется из-за этого.
— И он назвал мне её имя. Потом всё время извинялся, сказал, не стоило ему говорить мне его.
— Вы виделись с этим священником?
— Нет, — ответил Харт, поднимая голову. Снующие глаза казались опустошёнными. — Он сказал, что приедет в Ирландию. Спросил, хочу ли я встретиться со своей родной матерью. Он хотел знать, согласен ли я, прежде чем поговорить с ней. Мне было как-то всё равно.
— Так что вы встретились с отцом Ангелотти?
— Нет, я его не видел.
— Тем не менее, мы нашли его тело в саду Джеймса Брауна. Весьма странно, вам не кажется?
— Я не виделся со священником. Никогда. Я не убивал его. Так что не могу объяснить вам этого.
— Странно и то, что вы сожительствовали с Джеймсом Брауном.
— Совпадение.
— Я не верю в совпадения, — сказала Лотти.
Она изучала Харта — казалось, он тщательно выстраивал свою стратегию.
— Ладно, — сказал он. — Когда священник впервые связался со мной, он сказал мне, что к нему обратился Джеймс Браун от имени этой женщины. Я провёл собственное исследование и узнал, что эта женщина, которую он упомянул, Сьюзен Салливан, работала в Совете здесь, в Рагмуллине. Я поискал в интернете: узнал, где и с кем она работала. Погуглил нескольких из них и наткнулся на Джеймса Брауна на этом сайте знакомств. Эта часть была правдой, и мы действительно нравились друг другу. Мне было жаль, когда я узнал, что его убили.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не поверю этому ни на секунду, — сказала Лотти. — Так зачем вы убили своего любовника?
