Элпин вспомнила этот случай. После него ее тошнило несколько дней. Но по крайней мере, она спасла маленьких лисят.
— Ублюдок! — выругался Малькольм.
— Он наконец-то изменился, — заметил Сальвадор. — Теперь он любит детей.
— Да. Он все еще в Ирландии с младенцем-внуком. Боже, ну и паршиво же он вел себя с Элпин.
— Кстати об'Элпин: что она здесь делает?
— Мы поженились. Она беременна.
— Что?
Элпин больше не могла слышать это. Она пошла в кухню. Дора уже была там. Она сбивала масло.
Приказав служанке приготовить еще одного цыпленка и убрать в комнате Сальвадора, Элпин спросила:
— А где Иланна?
— Она пошла на Дворничий пустырь, понесла обед Саладину.
«Бедный Саладин, — подумала Элпин. — Его личная жизнь в таком же ужасном состоянии, как и моя».
Снова пропела труба, предупреждая о приезде гостя. На этот раз наверняка вернулась леди Мириам.
Потребность в одиночестве привела Элпин в соколятгоо. Она накормила птиц, налила им воды и, усевшись на трехногий табурет, задумалась о том, что ей не следовало сообщать Малькольму о своей беременности. Но, как всегда, когда решались важные вопросы и были замешаны мужчины, у нее не оставалось выбора.
«Если ты дашь нам еще один шанс, — сказал он, — наш брак будет удачным». Но не следовало даже мечтать об этом: она давным-давно связала свою судьбу с плантацией «Рай» и намеревалась бороться до конца.
Совенок запищал. Элпин скормила ему кусочек мяса. Она представила, как Малькольм, заходя сюда, отвлекается от своих обязанностей. У нее не получалось увидеть его таким. Как может эгоистичный интриган любить это темное, спокойное место и считать его своим убежищем? Как может она тосковать по такому человеку?
Черт бы побрал Малькольма Керра! Он слишком долго держал ее здесь и разбил ее жизнь. Черт бы побрал и ее саму — почему ей не хочется покидать Килдалтон?
Снаружи раздался шум. Пустельги забеспокоились. Элпин неохотно вышла из соко-лятни. Заслонив ладонью глаза от солнца, она направилась обратно в замок. У ворот собралось человек двадцать солдат. Все стоявшие на укреплениях смотрели на северную дорогу. В воздухе витало предчувствие чего-то важного.
Неужели приезд леди Мириам мог вызвать такую суматоху? Если нет, то кто же тогда явился в Килдалтон? Элпин вспомнила об ужине и забеспокоилась, хватит ли его на всех.
Она тут же одернула себя. Это не ее замок и беспокоиться не о чем. Чтобы усыпить подозрительность Малькольма, она продолжит выполнять работу по дому. Будет решать проблемы по мере их возникновения и не станет переживать, если что-то будет не так.
Когда Элпин подошла к ступеням, двери открылись. Наружу вышел Рэбби. За ним шел хмурый Малькольм. Он был в берете, на боку висел меч.
Увидев Элпин, он сбежал по ступеням.
— Я как раз шел искать тебя.
Что-то было не так. Элпин поглядела на него снизу вверх.
— Зачем ты взял оружие? Малькольм повернулся к Рэбби:
— Иди на Дворничий пустырь. Приведи с собой Саладина.
Когда солдат ушел, Малькольм взял Элпин за руку.
— Я взял меч, ибо он может мне пригодиться. Пойдем со мной. К нам приехали гости.
Элпин заупрямилась.
— Гости приехали к тебе, а не ко мне. Я просто работаю на тебя.
— Элпин, — проворчал Малькольм, сжав ее локоть, — этот гость имеет прямое отношение к тебе.
За спиной грохотали копыта. Всадники приближались.
— Никто и ничто в Шотландии не имеет ко мне отношения.
Он посмотрел мимо нее.
— Даже Комин Мак-Кей?
Глава 20
Верхом по четверо в ряд горцы въезжали в ворота Килдалтона. Яркое утреннее солнце играло на мечах и боевых щитах. Во главе огромного отряда воинов ехал их вождь, облаченный в сдержанный черный с зеленым тартан. Его берет украшали три орлиных пера, но и без этого знака отличия, только по развороту плеч и гордой посадке головы, можно было определить, что Комин Мак-Кей — предводитель отряда.
Элпин охватил внутренний трепет при виде человека, который считал себя вправе распоряжаться ее судьбой. Сначала дядя вырвал ее из лап нищеты только для того, чтобы заявить, что от нее одни неприятности. Потом Чарльз, слабый и малодушный, оставил ее на произвол судьбы и на милость гораздо более серьезного противника.
Элпин почувствовала грусть, вспомнив, что больше всего зла принес ей именно ее любовник: он изменил течение ее жизни и похитил ее сердце.
Она чувствовала себя разбитой, испуганной, одинокой.
Малькольм обнял ее за плечи и привлек к себе:
— Какую комнату мы ему отведем?
Вопрос поразил ее. Она стоит перед жизненно важным выбором, а Малькольм говорит о каких-то комнатах. Она в гневе подняла голову и посмотрела ему в глаза:
— Можешь разместить его хоть в конюшне, мне все равно.
Он посмотрел на нее с мягким сочувствием и улыбнулся:
— Просто этот человек ищет свою внучку.
А я — тот, кто ее нашел.
Он отвлек ее от неприятных мыслей и заставил подумать о сегодняшнем дне. В его словах звучало участие, так понравившееся ей.
— Я отведу ему комнату рядом с комнатой Саладина.
Он подмигнул:
— Прекрасный выбор. Думаю, нам удастся поймать сразу двух зайцев.
Услышав, как звякнул его меч, она спросила:
— Ты не боишься его? Он смотрел на ворота:
— Нет, я думаю, ты с ним справишься, Элпин. Меня беспокоят его люди.
Она вновь взглянула на гостей: ворота миновали уже по крайней мере пятьдесят человек. Она взглянула на человека, ехавшего впереди, и вдруг почувствовала ответный взгляд очень знакомых глаз.
Комин Мак-Кей спешился и направился к ним, позвякивая шпорами и размахивая руками: он двигался быстро и легко для человека его возраста. Когда он пристально взглянул на нее, Элпин почувствовала, что сердце готово выскочить из груди.
По сравнению с Малькольмом он не казался высоким, но был в отличной форме, подвижен и держался с большим достоинством. Он носил тартан так же, как и Малькольм: через плечо, скрепив серебряной брошью в виде руки, сжимающей кинжал. Его сумка была сшита из шкурки барсука и украшена замысловатой вышивкой и красивыми золотыми кистями.
Он снял берет и обнажил копну вьющихся, совершенно белых волос. Брови и окладистая борода еще отливали природным медно-ры-жим цветом. Следуя обычаю горцев, он носил тонкие косички на висках.
Ее дед.
Он остановился в ярде от них. Глаза его были того же цвета, что и у нее. Он прищурился и вдруг в этих глазах блеснули слезы.
— Ты знаешь, кто я такой, девочка?
Все ее опасения взметнулись, как туча воронов на поле битвы. Губы дрогнули.
— Да.
Он раскрыл объятия и улыбнулся:
— Тогда оставь скорее этого парня с низин и обними своего родственника.
