городе люди ищут уединения и покоя, а не безумного веселья. Им не приходится скучать днем, так что ночь они проводят отдыхая. Они дают передышку чувствам, не перегружают их.
Это тоже результат безделья, только иного рода. Безделье не скуки, а безделье от ярких впечатлений.
Почему-то моряки после тяжелого перехода не стремятся завалиться в постель и дрыхнуть, обожравшись дурмана. После штормов, схваток с пиратами, ужасов плавания они наоборот стремятся окунуть свой разум в пучину безумия. Может быть, чтобы забыться.
Богатые гости собирались в отдельных комнатках. От общего зала их отгораживали ширмы или занавеси. В этих закуточках было чуть веселее, чем в общем зале. Уединившись, люди смелели и позволяли себе радостный шум.
Чужаков они не любили, но спорить с человеком, у которого в руках топор, почему-то не пожелали.
Виал узнал, где искать Фартеша, почти сразу. Но даже после этого, он напугал еще две компании. Репутация – ее необходимо поддерживать. Пусть эти пьяные, одурманенные люди запомнят гражданина из Циралиса, что с топором гуляет по их городу. И ни стража, ни телохранители не защитят тиринцев от Косса Виала.
Было бы уместно измазаться в крови – Виал не подумал. Он совсем забыл о том, какие впечатлительные тиринцы. Они как актеры в масках: все их эмоции усилены масками, нарочитые и шумливые.
Если уж тиринцы боятся, то делают это откровенно, от души!
Наниматель спрятался в отдаленной комнате, которая выходила окнами во внутренний двор. Когда-то этот двор был ухоженным садом. Виал предположил, что заведение раньше было простым домом богача, но тот толи разорился, толи решил стать сводником. В общем, теперь тут собирались пьянствующие маразматики, уставшие от жизни.
Пройдя через заросший двор, Виал остановился возле широкого окна. Занавесь защищала гостей от насекомых, но не закрывала полностью обзор. Появившийся из ниоткуда человек был им хорошо виден. Виал дождался, когда смолкнут разговоры, как на него обратят взор пять пар глаз. После этого он демонстративно разрезал топором занавесь.
Грубая материя легко поддалась. Благо торговцу не довелось испортить заточку о чей-нибудь череп. Зато сейчас у него может возникнуть такая необходимость.
– Господин Фартеш, – оскалился Виал, перебираясь в комнату, – я пришел, как и было оговорено.
Тиринец переглянулся с соседями, отставил серебряную чашу с вином и открыл было рот.
– Не надо, – Виал поднял руку, – Я знаю, зачем вы меня пригласили. Вы хотели оплатить мои услуги, как вы сказали три тысячи сиклей.
– Три тысячи…
Фартеш не спрашивал, а просто повторял. Сумма была ровно в три раза больше, чем они договаривались. Виал просто не стал сильно наглеть, хотя поначалу думал потребовать пять тысяч серебряных.
– Мелочь, я понимаю, не стоило отвлекать вас из-за такой ерунды. Но раз вы сами просили явиться, так я пришел.
Виал развел руками. Топор он все еще держал, не убирал в чехол. Словно не угрожает, но рад был бы пустить его в дело.
В комнате было темно; угли в жаровне больше давали тепла, чем света. Духота страшная. От пяти пьяниц воняло козлами, они явно не собирались мыться в этом месяце.
С кем пил Фартеш, Виал не разглядел. Но наверняка это влиятельные, богатые люди. Его наниматель не станет торговаться у них на глазах, ведь так не принято. Это покажет, что их коллега не так богат, как хочет казаться. Это среди чужаков тиринцы торгуются за каждый медяк.
– И что касается груза, – продолжил Виал, – я проследил за разгрузкой, весь товар, все…
– Выйдем! – поспешно сказал Фартеш.
Он схватил что-то из-под стола. Виал расслышал прекрасный звон, который так желал услышать, и он позволил себе улыбку. Все равно никто не разглядит его физию в темноте.
Проследовав в коридор за нанимателем, Виал получил свои деньги. Именно три тысячи, как и требовал, хотя в мешке явно было больше. Раз меняла таскает с собой столько наличности, для него это действительно медяки. Надо было требовать больше.
Фартеш расставался с деньгами, явно недовольный тем, что его нашли и отвлекли от развлечений. Он скривился, отсчитывая обозначенную сумму. Говорить им было не о чем, оба молчали. Виал пристально следил за тем, как из одного кошелька в другой перекочевывают монеты. Тиринец, казалось, с каждой прощался, подолгу держал монетку в руках.
К слову, местные сикли были намного меньше серебряных монет цивилизованных народов. Словно с ноготок мизинца, но зато они содержали больше драгоценного металла и меньше меди. На аверсе было изображение верховного бога варваров, а на реверсе – орел, словно в подражание монет из Гирции. Надпись едва читалась, Виал знал, что там написано: "из святого города Тиры".
На рынках Циралиса эта монета стоит больше, чем государственные деньги.
Передав деньги, Фартеш позволил себе высказаться:
– Убирайся! Больше не обращайся ко мне за помощью.
– И не подумаю, – фыркнул Виал. – Когда-нибудь боги приведут твой корабль в мои воды. Помни об этом, и как поступил.
– Я тебе заплатил! Даже больше, а ты мне еще угрожаешь?!
Виал ухмыльнулся и топором отодвинул менялу в сторону. Пусть знает свое место этот моллюск. Угрозы торговца из Циралиса намного весомее, а если тиринцу потребуется помощь, он забудет об обидах и снова предложит работу. Ведь никто другой не согласится.
Покинуть здание не составило труда. Никто не попытался перехватить чужака с деньгами здесь. Виал знал, что проблемы возникнут за стенами. В верхнем городе соблюдают подобие порядка. Стараются обходиться без убийств и грабежей, даже проклятиями не разбрасываются. Зато среди ремесленников, докеров и бедноты – пожалуйста, сколько угодно. Даже специально оттаскивают неугодных за стены, чтобы хорошенько их отметелить.
Виала это не беспокоило. Его так взбесило поведение Фартеша, что он только искал повода для драки.
Пройдя за ворота – платить не пришлось, Виал по главной улице спустился почти до порта. Место для сражения лучше выбирать самому. Так поступают не только полководцы, но и пираты. Виал ушел на второстепенную улочку, направился к сточной канаве. Это место идеально для засады. Со всех сторон его окружают стены, выход через арочный проход, закрытый на ночь. Пахло мочой, дерьмом и зеленью – стены украшали
