Закончу мысль. Я не говорил - "Запад, помогайте Вьетнаму, Запад, спасайте Китай или Россию, или еще кого-нибудь". У Запада много своих проблем. Дай Бог вам правильно свои проблемы решить! Но при этом разрешите быть реалистами. Да, Парижское соглашение было карточным домиком, вот как дети, маленькие дети, в карты даже не играя, складывают две карты так, две так, и пятая сверху. Я жил в то время в Советском Союзе - и не только я, ну просто все люди, с которыми я говорил, знал, все удивлялись, не понимали что за великий дипломат Киссинджер? Ясно было, что если нет контрольной комиссии, если в ней нет одного нейтрального члена, который перевешивает голосование, это вообще не соглашение. И ясно, что если бы сегодня Южный Вьетнам наступал на Северный, то стоял бы гром в небе, что Южный Вьетнам нарушил перемирие, а теперь Северный наступает, - и английский "Нью Стейтсмен" пишет: "Скорей бы это кончалось, ну скорей бы это там умиротворилось и национально объединилось!" То есть скорей бы нам вообще этой проблемой не заниматься. Иностранцам предлагают скорей уезжать из Вьетнама и из Пномпеня - мы, мол, за вашу жизнь не ручаемся... И уезжают. Уезжают свидетели, уезжают те люди, которые могли бы увидеть, что будет после того, как войдут войска-победители. И значит, на 30 лет откладывается рассказ о тех расстрелах, которые там произойдут, и о том, сколько миллионов человек загонят в коммунистические лагеря восстанавливать весь Вьетнам. Я говорю на основании нашего опыта, мы эту закономерность до того хорошо видим, что я осмеливаюсь утверждать это, господин Даниель! Я второй день уклоняюсь от вопросов г-на д'Ормессона - что я думаю о Западе, потому что я не изучением Запада занят главным образом. Но когда я вижу, что происходит процесс мне известный, а во Вьетнаме происходит процесс, совершенно мне понятный, то я смею говорить с ответственностью о том, что там происходит" (II, стр. 198-199).
Хотя Солженицын великодушно освобождает Запад от ответственности за происходящее в покинутых последним районах мира, от сопротивления идущему там замещению ситуации открытой, чреватой реформами, ситуацией безнадежно закрытой, - в действительности (и в подтексте солженицынских реплик это слышится) такое сопротивление - кровное дело Запада, предопределяющее и его будущее. Но западный левый "слепоглухой" во всех этих сложнейших процессах видит только французское колониальное прошлое и американские бомбежки Северного Вьетнама, не воспринимая общеисторического смысла событий. Солженицын же, опять выступая более западником, чем иные его интервьюеры-французы, из чувства собственного достоинства и солидарности с подвергаемыми тотальному порабощению народами, отказывается за себя и за них просить у Запада помощи. И даже не говорит лишний раз, что речь идет и о его, Запада, будущем.
Зато ясно и четко представлена последняя мысль в коротком и страстном монологе "Третья мировая?.." (I, стр. 203-205). Второе десятилетие течет после произнесения этого монолога, но и его злободневность не ослабевает, а обостряется.
По Солженицыну, третья мировая война возникла в исходе второй, когда Запад начал свое всеобъемлющее отступление перед экспансией сталинского СССР. И эта война, по мнению Солженицына, уже проиграна.
"Третья Мировая война началась немедленно за Второй, даже перекрывая ее конец, она началась в 1945 году в Ялте под расслабленными перьями и ложными идеями Рузвельта и Черчилля, спешивших начать победу с уступок Эстонии, Латвии, Литвы, Молдавии, Монголии, миллионов советских граждан, насильственно возвращаемых на смерть и в лагеря, созданием недееспособной Организации Объединенных Наций, отдачей во власть безграничного насилия Югославии, Албании, Румынии, Болгарии, Польши, Венгрии, Чехословакии, Восточной Германии. Третью Мировую потому не узнали, что она вошла в мир не как прежние - не с посылки громогласных разрывных нот, не с налетов тысяч бомбардировщиков, - она вступила в мир вкрадчивой невидимкой, она ввинтилась в его рыхлое тело под псевдонимами - то демократических преобразований при 100%-ном единодушии народа; то холодной войны; то мирного сосуществования; то - стабилизации положения; то - признания реальностей; то - разрядки; то - торговли (к усилению наступающего противника). В попытке любой ценой избежать Третьей Мировой войны - Запад именно ее и впустил в мир, дал покорить, разорить два десятка стран и совершенно изменить вид Земли" (I, стр. 203. Курсив Солженицына).
Не в том ли суть этого высказывания, что мир нельзя покупать "любой ценой", что следовало во что бы то ни стало остановить экспансию коммунистического тоталитаризма, сменяющего гитлеровский? Даже в том случае, если пришлось бы драться - не лично со Сталиным, к несчастью, а с недавним своим союзником - советским солдатом, только что подвижнически освободившим себя и Европу от Гитлера. Теперь, после истекшего более чем сорокалетия, трудно даже представить себе, насколько Запад был далек тогда психологически от такого поворота событий. Как враги и выродки воспринимались Западом все те, кто в какой бы то ни было форме, из каких бы то ни было побуждений, на какое бы то ни было время оказались связанными с нацистами. Их даже не подвергали тривиальной демократической процедуре расследования этих форм, побуждений и грехов, а силой и скопом выдавали на расправу судье, не более справедливому, чем Гитлер. На Западе, в том числе, и в значительной степени, в среде старой ("первой") русской эмиграции, воцарился культ Сталина, возглавляемой им системы и отождествляемого с ними народного подвига. Включить в эту систему половину Европы казалось не катастрофой, а прогрессом, раскрепощением. Вспомним, каким недоверием, какой блокадой окружали тех, кто, подобно Ю. Марголину, В. Кравченко и многим другим эмигрантам-беженцам военных и первых послевоенных лет ("второй волны"), пытался рассеять эту самоубийственную эйфорию - восторг перед надвигающимся порабощением. Третья мировая война, по Солженицыну, была проиграна и шла к своему победному для коммунизма концу уже в середине 1970-х гг. (I, стр. 203). Мне же видится, что она еще в самом разгаре: хотя трагически многое сдано без боя или почти без боя, у Запада еще есть, что защищать, если он очнется. От чего очнется? От все той же идеологической и психологической эйфории: сегодня восторженно идеализируются лозунги антиколониализма, антиамериканизма, мира и социализма, под камуфляжем которых коммунизм проводит свою откровенную и замаскированную, прямую и опосредствованную экспансию. Солженицын зовет Запад остановиться в своей ползучей капитуляции, осмотреться и трезво оценить свое положение. Он говорит:
"Когда теперь мы оглядываемся на эти 30 лет, - мы видим их как долгий извилистый спуск - только спуск, только вниз, только к ослаблению и упадку. Могущественные западные державы, победительницы в двух первых мировых войнах, в этот мирный 30-летний период только ослаблялись, только теряли союзников - реальных или возможных, роняли их уважение к себе, только отдавали беспощадному врагу - территории, население, великий многолюдный Китай - своего крупнейшего союзника во Второй Мировой войне, Северную Корею, Кубу, Северный Вьетнам, теперь и Южный, теперь и Камбоджу, вот на грани Лаос, Таиланд, Южная Корея, Израиль, в ту же пропасть уносится Португалия, бессильно ждут своей участи Финляндия, Австрия, не способные защитить себя и справедливо не надеясь на защиту со стороны. Уж не перечислить тут мелких стран Африки и Аравии, ставших марионетками коммунизма, и многих других, даже европейских, спешащих угодливым заискиванием продлить свое существование. И ООН, не только не удавшаяся, но самая дурная демократия Земли, игрушка безответственных сил, стала эстрадой для высмеивания Запада, отразила в себе это крутое падение мощи его.
Итак, если державы-победительницы превратились в держав побежденных, отдавших в сумме столько стран и столько населения, сколько не отдавалось ни в одной капитуляции, ни в одной войне человеческой истории, - то не метафора сказать: Третья Мировая война - уже была - и закончилась поражением Запада" (Курсив Солженицына).
И ниже:
"Когда отважный Израиль насмерть защищался вкруговую - Европа капитулировала поодиночке перед угрозой сократить воскресные автомобильные прогулки.
Еще два-три таких славных десятилетия мирного сосуществования - и понятия "Запад" не останется на Земле" (I, стр. 203-205).
Перед этим упомянуты несколько случаев, когда Запад проявлял твердость и СССР отступал: Греция - в 1947 году, Западный Берлин - в 1949-м, Южная Корея - в 1950-м (упущен кубинский ракетный кризис 1962 года, а позднее прибавился инцидент на острове Гренада). Продолжает защищать себя - с экономической и технической (продажа оружия) помощью США - Израиль, постоянно находящийся под смертельной угрозой своему существованию и жизни своих граждан.
Насколько дальнозорким был Солженицын в 1975 году, когда утверждал, что
