Библиотекарь прямо-таки млел от приветливости хозяйки дома. Он внимательно осматривался.
— Не возражаю, миссис Коуплендл! У вас очень уютно, мэм! Я пару раз бывал в гостях у мистера Коуплендла. Но тогда чувствовалось, что в доме нет женской руки! Прихожую не украшали эти милые акварели и гравюры! — Он, походя, делал Мелиссе комплименты, отмечая ее вкус и домовитость, что заставило женщину насторожиться. Однако внешне она никак не проявляла напряженности и осторожности. Судя по комплиментам, библиотекарь явился на разведку. Он должен выяснить, не имеет ли Мелисса виды на кого-нибудь, кроме него! Ее обычную любезность и вежливость, он воспринимал как знаки внимания. И поэтому делал ложные выводы из своих взаимоотношений с вдовой доктора Коуплендла.
— Спасибо, мистер Хопкинс! Проходите! Филипп, посмотри, кто почтил нас с тобой визитом?! — Мелисса остановилась возле буфета, достала чистое столовое белье. Жестом предложила гостю вымыть руки, предупредительно держа полотенце наготове.
Мистер Хопкинс с готовностью стал возиться возле умывальника. Тотчас же от охватившего его смущения уронил скользкий брусок мыла в раковину. С трудом поймал его, принялся намыливать свои сухие, но сильные, длинные пальцы.
— Погодите, мистер Хопкинс! — Мелисса помогла ему расстегнуть манжеты и немного засучить рукава. — Так будет лучше?!
Благодарю, мэм! — гость продолжил гигиеническую процедуру. А Мелисса с улыбкой наблюдала за тем, как начинает злиться Филипп. Она прекрасно понимала, что старик обо всем расскажет Кристиану. И была довольна произведенным эффектом. Ей было понятно: мистер Хопкинс пришел не только для того, чтобы посмотреть, как выглядят его карточки и таблички в ее кабинете.
Джеймс Хопкинс явился с дальним прицелом. Он ей давно симпатизировал. А в последнее время особенно и не скрывал этого. Когда Мелисса высказала однажды желание произвести учет книг в ее доме, Хопкинс с явным удовольствием вызвался ей помочь и почти полгода трудился над каталогом ее библиотеки.
Джеймс Хопкинс, высокий худощавый мужчина, всегда аккуратный и подтянутый, с хорошей стрижкой, тщательно выбритый, скромно, но добротно одетый, хотя и производил на Мелиссу благоприятное впечатление, был, по ее мнению, излишне костлявый и излишне скучный. Он отличался особой деликатностью в обращении с читательницами, которых в последние годы становилось все больше. Женское образование в стране переживало период расцвета: кто-то увлекался самообразованием, кто-то совершенно серьезно готовился к поступлению в колледж или даже в университет, чтобы получать профессиональное образование.
С особым уважением и почтением мистер Джеймс Хопкинс относился к женщинам-медикам и учителям. И всегда проявлял готовность помочь, если это было в его силах. Он тратил много времени на составление библиографических справочников по медицине. И Мелисса всегда с благодарностью думала о мистере Хопкинсе, когда пользовалась ими.
Усаживая библиотекаря, Мелисса задвинула стул, стоящий во главе стола.
— Здесь всегда сидел Бенджамин! А вы, мистер Хопкинс, располагайтесь здесь! — она предложила стул, на который усаживала в свое время Кристиана. От нее не укрылось недовольное выражение лица Филиппа, с которым тот наблюдал за ее действиями. — Что с тобой, Филипп? Чем ты недоволен?
— Извините, мэм! Можно, я пойду к себе? А то буду стеснять вас! — старик положил себе в судок картофель, сверху водрузил две котлеты. В маленькую миску отложил салат. — Извините, мистер Хопкинс! До свидания!
— Ну, что ж, Филипп! Иди к себе! — согласилась Мелисса, понимая, чем вызвано такое поведение старика.
И она была недалека от истины. Филипп считал, что никто, кроме его друга Кристиана Бентона, не имеет права претендовать на руку и сердце Мелиссы, пользоваться ее вниманием и любезностью.
Чувствовалось, как расслабился и успокоился гость. Словно с уходом старого слуги с него свалились оковы, сдерживающие его. Он оправился от смущения, движения его стали более уверенными и ловкими, внимание к Мелиссе более свободным и искренним.
— Вы прекрасная хозяйка, миссис Коуплендл. Доктору очень повезло, что именно вы были его женой! — библиотекарь выглядел восторженным романтиком. — Понимаете, миссис Мелисса, — сделал первый робкий шаг к сближению холостяк, — вы были самой замечательной супружеской парой в нашем городе! Все мы были потрясены трагической гибелью вашего мужа!
— С мистером Коуплендлом, то есть с Бенджамином, мы занимались общим делом. Я очень люблю медицину, в особенности акушерское дело! — завела Мелисса свою любимую песню.
Как воспитанный человек, Джеймс Хопкинс не посмел прервать ее рассказ невежливой репликой.
Но Мелиса поняла, что делать ей предложение он пока не будет, и даже вкусный обед не мог победить выражения скуки в его глазах.
Пообедав, они отправились в кабинет Мелиссы. Там мистер Хопкинс немного оживился, заговорил о своих любимых каталожных карточках, разделителях и прочей чепухе, которая, возможно, и облегчает жизнь читателю. Но Мелисса вдруг представила, что разговаривает о них с мужем каждый вечер. Она одернула себя внутренней репликой: «Размечталась, дорогая! Ты опережаешь события! Никто еще и не собирается делать тебе предложение!»
Но разговор о библиотечных делах показался ей скучным. Так же, как нестерпимо нудными выглядели в его глазах ее рассуждения об эмансипации и акушерской практике. Утомленные неинтересным общением, они расстались, Мелисса проводила явно разочарованного жениха до двери и отправилась спать. Но заснуть никак не могла. Ее мучила бессонница. И она понимала ее причину — она скучала без Кристиана. Ей страшно хотелось его видеть! И еще было ясно — она слишком сурово обошлась с ним сегодня.
Глава 11
Кристиан сидел в сторожке Филиппа, задумчиво перебирая и снова перечитывая свои письма. Наверное, он должен был поступить совсем просто. Признаться ей сразу, зачем приехал в дом доктора. Или, сообразив, что опоздал и доктор покоится на Восточном кладбище, собраться и навсегда покинуть Туин-Фолс. А он втерся в доверие к одинокой женщине, подарил ей надежду на романтические отношения, околдовал ее своими любовными чарами и бросил, не задумываясь о том, что оставляет ее с разбитым сердцем и без надежды на будущее.
— Зачем ты вернулся, Крис?! — в который раз вопрошал Филипп с горечью в голосе. — Она так страдала! Она даже от огорчения запустила в меня чашкой! А потом извинялась и плакала! Зачем ты вернулся, Крис?
— Не знал, что она прочитала письма! Что же до твоих упреков, то пойми: я не создан для семейной жизни! И ничего ей не обещал!
