Для ялтинского цикла, который и составил публикацию в № 10 «Юности», наиболее характерны для автора — является первое и последнее, хотя и миниатюра «Московская толчея» сразу же привлечет внимание очередного Чайковского своей новой сверхэкономичностью и так далее.
Последнее стихотворение — все на повторах и написано в тот момент, когда найдена «Небесная крыша» — то есть крыша мира, тот самый Памир, близ которого мы с Вами живем.
Вторая строфа — отделка на и тех звуковых повторов, к-р-ч.
Первое стихотворение «Мой день расписан по минутам…» продолжает знаменитую лермонтовскую «Русалку». У Лермонтова было пять «о» подряд.
Русалка плыла по реке голубойОзаряема полной луной.
Пастернак пробовал:
«О, вольноотпущенница. Если вспомнится…» Я тоже выступил: четыре «о» подряд.
Прочь этот ворох старых писемИх шорох — гром.
Здесь на две строки целых пять «о». Стихотворение родилось тогда, когда была найдена новинка «шорох — гром» с тремя «о».
Стихи пишут по законам звуковых повторов — что я и показываю во всем ялтинском цикле.
Стихотворение о Чехове — давнее мое желание рассчитаться с родственниками Чехова за этот музей, за этот дом-комод, где М.П. Чехова жгла чеховские письма и вымарала все, что казалось ей опасным для семьи.
«Дом-комод» — это музей родственников Чехова, а не его самого. К сожалению, меня не было в Москве (я был в больнице и не настоял на том, чтобы оставить последнюю строку).
«Юмористики лишила»: А.П. Чехов, после Сахалина (с 1890) прожил целых 14 творческих лет, не написал ни одного юмористического рассказа, хотя именно ими он и вошел в литературу.
Это общеизвестные данные, и именно с Сахалина Чехов оставил все это.
Ивану Степановичу шлю привет, а также Вашим дочерям.
Ваш В. Шаламов.
Поздравляю всю Вашу семью по-старинному, что было когда-то весьма модно — с наступающим Новым годом! Шлю наилучшие приветы.
Ваш В. Шаламов.
1957 — 1976
Переписка с Руженцевым С.В
В.Т. Шаламов — С.В. Руженцеву[180]
октябрь 1958 г.
Дорогой Сергей Владимирович.
В великой нерешительности приступаю к разговору о твоих стихах. 14 стихотворений за 20 лет? Одно это говорило, что это не стихи. И действительно, стихов там нет вовсе. Этим не надо огорчаться и вот почему. Талант это количество, прежде всего. Именно в этом (в непобедимом желании работать еще и еще) и скрыто подлинное содержание определения «талант — это труд». Точнее всех тысяч и тысяч определений таланта знаменитая формула Шолом-Алейхема, что «Талант — это такая штука, что, если она есть, так она есть, и если ее нет, так нет». Самую толковую статью, на тему «Как писать стихи» я встретил в одной областной газете несколько лет назад. Там было объяснено значение общего образования, разносторонности интересов и т. д. — как необходимое для поэта (кстати сказать — не очень — ибо говорят, Крылов ничего не читал, кроме поваренной книги, а из наших современников — Ксения Некрасова, безусловно поэт самой чистой пробы, ничего не читала вовсе.) Статья называлась очень правильной фразой: «Научиться писать стихи нельзя».
О воспитании любви к слову, квалифицированной любви. Надо писать, упражняться. Ты вырастешь как потребитель. А стихи пусть пишутся, только им не надо придавать значение.
Второе. Я часто думаю, что нет никакой техники в искусстве. Есть только зрение художника. И если бы я видел, как Пушкин, то и писал бы, как Пушкин. Обладал бы слухом Блока — писал бы, как Блок.
Любить стихи — надо. Значение их неизмеримо. И хотя общественный резонанс прозаической вещи кажется значительно больше, чем резонанс поэтического произведения — все же это лишь внешнее преимущество.
По теории стиха много книжек у Тимофеева Л.И., теперь академика. Недавно вышел «Очерк теории и истории русского стиха». Практического значения для поэта, конечно, эта книга не имеет. Ибо даже такое явление, как рифма, большие поэты объясняют по-разному, каждый по-своему.
Есть ли у нас заочные институты литературы и журналистики? Дорогой Сергей Владимирович, в отличие от большинства литераторов, я считаю, что работа в газете (а также журналистика) писателю ничего не дает, во всяком случае меньше, чем работа где-либо в суде или на предприятии. Газета скорее портит писателя, и недаром Гладков ополчился против очеркистов. Поэтому эти понятия надо разделить.
Попробуй написать в Лит. институт им. Горького (по литературе) и на факультет журналистики МГУ (по газетной работе).
Болезнь моя не дает мне пользоваться телефоном, поэтому напиши им сам.
Очень хорош твой интерес к словесным предметам, к книгам, к стихам и самому чудесному, что есть в жизни — человеческому слову.
Не надо жалеть, что не пишутся стихи. У тебя будет непобедимое желание писать. И в то же время писать не так, как писали поэты, которых ты знаешь и стихи которых помнишь. И если ты сумеешь создать новость, ты — поэт.
Других путей никаких нет, пробы эти научат чувствовать слово, его весомость. Эти пробы пригодятся в прозе.
1958
Переписка с Чеджемовой Е.А
В.Т. Шаламов — Е.А. Чеджемовой[181]
Москва, 12 декабря 1959 г.
Дорогая Елизавета Алексеевна.
Очень рад был получить Ваше милое письмо. Кстати, разрешилась и загадка — кто приходил с рюкзаком за плечами и ушел, не дождавшись меня. Я думал, что кто-нибудь с дальнего юга — от Гали,[182] или с дальнего севера из моих старых знакомых, но все оказалось гораздо ближе. Хорошо, что Вы были с Юлией Георгиевной в последние дни ее жизни. Совсем недавно, в ноябре, она прислала мне открытку, написанную твердым, ясным почерком, ничуть не говорящим о физической или умственной слабости.
Юлии Георгиевне я многим обязан. Она стоит на большом повороте моей жизни. Именно Юлия Георгиевна была тем человеком, который рекомендовал меня на первую в моей жизни настоящую работу — на кожевенный завод. Такое ведь не забывается, хоть я ее и мало знал после.
Отвечаю на Ваши вопросы. Мне 52 года. У меня есть дочь от первой жены, родившаяся в 1935 году. Она окончила строительный институт и вышла замуж. У моей второй жены, Ольги Сергеевны Неклюдовой, есть сын от первого брака — ему 18 лет. Он живет с нами, окончил школу, работает и учится на курсах иностранных языков.
Сам я сейчас не работаю по инвалидности — и инвалидность моя такого сорта, что никаким транспортом я пользоваться не могу и никуда не езжу (болезнь Меньера в числе других болезней у меня). Сижу дома и варю суп. Так что приезжайте лучше Вы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
