— Сейчас все узнаю...
Свернувшись калачиком, прижимаюсь к Арену, дую ему на шею. У него мурашки ползут от щекотного ощущения, он целует меня в лоб. Только доносящиеся до меня эмоции подсказывают, что что-то не так, что-то Арена тревожит и раздражает.
— Арен, что случилось за прошедшие две недели? — Приподнимаюсь на локте. — Давай-давай, рассказывай, я почувствовала, что тебе что-то очень не понравилось. Не заставляй меня нервничать.
Арен вздыхает:
— Фламиры.
— Что с ними? — поглаживаю его по груди.
— Отец собирался, прежде чем отправлять Элора в Киндеон, разобраться с заговором Фламиров, арестовать кого надо, Шарона прижать.
— Но?
— Прежде, чем он успел это сделать, Шарон Фламир обвинил ректора Дегона в пособничестве культу Бездны, шпионаже против Эерана и краже семейного боевого артефакта, того самого, который Дегон использовал в битве с Безымянным ужасом. И что удивительно, представил доказательства связи Дегона с Культом.
— Но ректор же раскаялся, он нам помогал и артефакт использовал всем на благо.
— Он Фламир, глава рода Фламиров обладает правом его судить, а пока глава рода проводит такой суд, сам он не подсуден. Они собрали в Старой столице большой совет драконов правящих родов и...
Понятно же, что Шарон Фламир оттягивает свое наказание, и так жалко ректора Дегона: он столько хорошего сделал, меня за разграбление сокровищницы не покусал. И теперь его треплют на каком-то суде.
— Что «и»?
— Отцу эта ситуация не нравится, Элор считает ее провокацией с неясными целями, на Жэнарана Кофрана, нашего главного свидетеля, покушались, он сейчас в тяжелом состоянии, целители борются за его жизнь, а суд над Дегоном превратился в шоу. И это все не похоже на Шарона Фламира: трусоват он для таких масштабных и скандальных интриг.
— Да что они все не уймутся никак? — мотаю головой. — Одно дело, когда они пытались убить меня, считая, что я всего лишь избранная, и у Изольды есть шанс стать твоей женой, но теперь после битвы с Безымянным ужасом пора бы смириться с тем, что золотые драконы останутся на троне империи.
Арен поглаживает меня по разметавшимся волосам, разглядывает лицо.
— Шарон боится потерять власть. Но глупо было надеяться, что я спущу попытку тебя убить. Рано или поздно, я бы докопался до истины и отомстил, даже если бы пришлось делать это незаконным путем.
Меня умиляет его решимость, острое ощущение, что я для него бесценна. Но это отвлекает ненадолго:
— Так что там с Жэнераном, как Вильгетта? — вздыхаю: наверняка она переживает за папу.
— Сейчас он под хорошим присмотром, она рядом с ним.
— А ректор Дегон? Чем для него закончится суд?
— Даже если Шарон признает его виновным в пособничестве Культу, мы сможем освободить Дегона, амнистировав за заслуги перед империей и Эераном. Но кража артефакта из семейной сокровищницы — дело иное и находится в ведении рода.
— Возможно, Шарон надеется выторговать себе поблажки? — предполагаю я. — В обмен на смягчение приговора Дегону — смягчение приговора ему. Вроде мы все с ректором в неплохих отношениях... кстати, а почему он против моего обучения в Академии?
Последний вопрос Арен пропускает мимо ушей:
— Сработало бы, если бы мы не собирались лишить Шарона и его старшего сына, отдававшего приказ убить тебя, статусов главы рода и наследника. Да и на второго сына Шарона дело уже заведено. В этом случае единственный подходящий по силе и возрасту Фламир — Дегон, уж себя-то он сможет от наказания избавить.
— Тогда, возможно, Шарон хочет убить Дегона? Этакая гадость на прощание?
— Возможно. Но суд нужен Шарону, чтобы оттягивать собственное наказание.
Вздыхаю, и Арен вздыхает тоже. Не нравится нам эта суета Фламиров.
— Пойду сокровищницу проведаю, — сажусь на постели. — Это так успокаивает.
— Согласен, — тоже садится Арен и поглаживает меня по спине. Улыбается. — Все будет замечательно, Шарон не сможет тянуть суд вечно.
— Это радует.
Арен подскакивает и подает мне руку, помогает встать. Если он постоянно будет так делать, к концу срока я совсем разнежусь и буду не в тонусе. Арен подхватывает меня на руки и несет в ванную к тайному ходу в сокровищницы. Надо немного придерживать его порывы: мне тоже шевелиться следует. Но пока я спрашиваю:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Так где сейчас твои родители, братья?
— Мама с отцом в Старой столице, Лин в лагере демонов возле перехода между мирами, Элора отправили принимать казначейство и военное министерство Нового Дрэнта. Риэль с ним. Под маскировкой.
— Хм, а я надеялась, букет поможет ему понять.
Арен плавно спускается вниз шахты:
— Ты забываешь, что Риэль — серебряная драконица, сейчас она может воздействовать на Элора голосом. — До моей сокровищницы Арен меня доносит, и когда двери распахиваются, являя мою прелестную коллекцию, я почти перестаю его слышать. — А раньше, до использования абсолютного щита, она могла неосознанно влиять на Элора даже сквозь его щит правителей, ведь связь избранных между ними постепенно формировалась и делала щит уязвимым к ее воздействию.
Соскальзываю с рук Арена. Золотые монеты приятно позвякивают под моими ногами, я первым делом проверяю сердца коллекций: и платок Арена, и браслет на месте и все так же восхитительны. Прижав их к груди, перевожу дыхание — когда они в руках, мне намного спокойнее. А уж какой Арен счастливый от того, что я довольна, словами не передать.
— Тебе креслице принести? — спрашивает он заботливо. — И я могу подносить тебе сокровища, чтобы ты не устала.
— Арен, я сильная.
— Но ты такая... такая... — Он с самым трепетным видом обводит меня руками, будто не знает, как объяснить свои ощущения, — хрупкая.
— Просто ваза хрустальная, — не удерживаюсь я от усмешки и, приподнявшись на цыпочки, чмокаю Арена в губы. — Арен, выдохни и успокойся, со мной все хорошо, я жива, здорова и вполне бодра. И могу обойти сокровищницу своими ногами.
— Не могу перестать беспокоиться, — покаянно вздыхает Арен и мягко обнимает меня за талию. — Ты же самое дорогое, что у меня есть.
А вот это слышать приятно до урчания, и это волнение Арена за меня такое очаровательное.
На осмотр сокровищ у нас уходит несколько часов. В моей в конце концов появляется принесенная Ареном софа и столик с фруктами. Фрукты Арен обнюхивает и пробует на вкус, прежде чем угостить меня.
— А вдруг ягодка попадется не свежая? — объясняет он свои манипуляции.
По своей сокровищнице Арен носит меня на руках, и протестовать бесполезно — у драконищи приступ заботы.
Он даже явившуюся к нам в спальню Пушиночку ловит в радостном полете ко мне и обнюхивают оторопевшую от такого обращения малышку. Встряхивает:
— Не прыгай на Леру, обращайся с ней осторожно.
Похлопав ресницами, Пушиночка кивает. Только после этого Арен отпускает ее на пол и позволяет обнять меня.
«Я так хотела к вам попасть, — хныкает Пушиночка мысленно. — А меня вулкан не пускал, это нечестно, я тоже хотела на брачные недели!»
Какой хороший вулкан.
А вот ради ужина в широком семейном кругу мне приходится постараться: Арен отказывается идти со мной к родителям или приглашать их в башню, к Элоранарру и Линарэну это тоже относится. С одной стороны, этот вечер можно было бы провести вдвоем, но нутром чувствую — уступлю сейчас, и Арен воспримет это принципиальным согласием на затворничество, после чего весь срок близко ко мне никого не подпустит.
Нет-нет, знаю я этого драконищу, поэтому стою на своем, а Пушиночка деловито кивает, поддерживая мои просьбы. И расстраиваюсь как можно искреннее — иначе Арена, ощущающего мои эмоции, не проймет.
— Арен, я так по всем соскучилась, я хочу их видеть, — даже слезу пускаю.
И Арен тает:
— Ну, хорошо, хорошо, поужинаем у нас на нижних этажах.
От моей искренней радости он расцветает. Немного стыдно за манипуляторство, но, в самом деле, не запираться же здесь.
