— Если ты сделаешь замеры, а затем сядешь за стол, распишешь табличку, и потратишь на расчеты минут двадцать, то сам придешь к таким выводам. Я инструмент. Многофункциональный калькулятор с имитацией личности. Чем умнее и сильнее ты — тем эффектнее я.
— Значит на мой вопрос, ты не ответишь?
— О, это запросто. Но нового от меня, ты не услышишь. Беспокоиться о родителях, и поправить их финансовое положение — это замечательная мысль. Желать силы, власти и бессмертия это естественно… Поставить ради этого на кон собственную жизнь — это рискованно. А как тебе стоит поступить я не знаю. Но очень, очень хочу помочь тебе, во всем, чего бы ты не пожелал.
Голос Гисс был такой трогательный и милый, что я невольно улыбнулся. Знает, что и как сказать, чтобы подбодрить. Психолог не нужен… Разве что психиатр.
— Спасибо красавица, — поблагодарил я симбионта, и ощутил вместо ответа импульс самодовольства, — Да, да. Я помню, что ты такая, какой я хочу тебя видеть.
Вечер провел за медитациями — логика и Гисс твердили, что это необходимо. Кроме прочего, симбионт отметила рост моих энергетических каналов, и то что прогресс появляется при высоких нагрузках — чем больше прилагаешь усилий тем больше становится объем, словно мышцы качаешь. По этому, я добросовестно напрягался, раз от раза, создавая псионический щит. Аналогия эта как оказалось, работала в обе стороны — при нагрузках накапливалась "усталость" каналов. Так же как и мышцы, при интенсивных нагрузках, они теряли пропускную способность, или могли даже начать спазмировать, совсем лишив доступа к энергии. Спать завалился уставший, зато выспался отменно.
С утра смотался в банк. Скрепя сердце разменял на рубли пять десятков эргонов, раскидав их по разным счетам. Переоделся в свою старую одежду, показавшуюся сверх неудобной… Так стопе.
— Гисс, сбацай мне, что-нибудь на земной манер, — попросил я скидывая джинсы.
По телу пробежалась волна из морфирующего симбионта, а я подошел к зеркалу, разглядывая свое отражение. Узкие бежевые штаны, свободная белая рубаха, терракотовый расстегнутый пиджак с подвернутыми рукавами, и задранными лацканами, кроссовки. Даже селфдеск был органично декорирован под кожаный браслет.
— Как то это странно выглядит…
— Именно так сейчас выглядит молодой состоявшийся мужчина. Побрейся, постригись и образ будет завершен.
— А может…
— Футболку и джинсы?
— Ну…
— Поверь мне. Анализ показывает, что этот образ идеально тебе подходит, а чувство дискомфорта исключительно с непривычки.
В общем я согласился. Только стричься и бриться я решил уже на родине. Уверен и в хабе найдутся соответствующие специалисты, но обойдутся их услуги определенно дороже. По той же причине затянул и с завтраком. Поэтому, оказавшись на Земле, я первым делом зашел ближайший макдак и с аппетитом сожрал большой бургер, а уже после закруглил ближайший барбершоп.
— Здравствуйте, — поздоровался со мной, чересчур ухоженный парень.
Маленький салон на два посадочных места пустовал. Мягкие новые кресла, все блестит и сверкает. В первый раз буду стричься в подобном местечке…
— Привет. Сможешь сделать так, чтобы это, — я указал на голову, а затем на одежду, — Соответствовало этому.
— Конечно. Есть какие-то предпочтения? Фэйд, кроп, грандж?
— Чувак, давай ты прекратишь, ругаться матом? Покажи мне в картинку, а я ткну в неё пальцем. Уверен они у тебя есть.
Так и оказалось — журнал с прическами лег на стеклянный журнальный столик, и я задумчиво стал водить по картинкам пальцем.
"Вот эта", — голос Гисс прозвучал приглушенно, но четко — звуки рождались прямо в голове.
— Это, — обозначил я усаживаясь в кресло.
Парнишка оказался крепким профи, все про все заняло минут двадцать.
— Начисто или эффект легкой небритости? — задал вопрос барбер.
— На твое усмотрение, — отмахнулся я, и парень достал инструменты, оставив мне немного щетины.
Новый образ по итогу не разочаровывал… Хотя глядя в зеркало, я с трудом мог себя узнать.
Родителей удалось застать дома — выходной как ни как. Дверь открыла мама и долго смотрела на меня, рассеяно моргая.
— Боже мой, Егорка это точно ты? — наконец спросила она.
— Неужели все так плохо? — смеясь, обнял её я.
Отстранившись, она теперь уже совсем не к месту пустила слезинку.
— Жених.
— Франт, — услышал я из глубины коридора, — Что же заранее не предупредил? Вдруг бы мы на дачу смотались?
— Если бы да кабы…
Отец подошел и крепко пожал мне руку.
— Мне кажется или ты покрепчал.
— Хорошая еда и ежедневные физические нагрузки творят чудеса, — ответил я.
— Ладно проходи, хватит в коридоре теснится. Есть хочешь?
Мы прошли в зал, и я с разгона плюхнулся в свое любимое кресло.
— Не только что перекусил. А от чая не откажусь.
Минут двадцать болтали о "погоде". Обсуждали последние новости, в которых я безбожно «плавал». Включили телевизор, и под заунывный вой какого-то неизвестного мне певца, пили чай с шоколадными конфетами. Я подбирал слова, пытаясь начать серьезный разговор. Но в итоге тупо протянул отцу пластиковую карту.
— Кстати насчет тесноты. Держи.
— Что это? — папа уставился на нее как на ядовитую змею.
— Деньги на покупку жилья, — улыбнулся я, — Подъёмные на новой работе.
— Прям сразу на покупку? И причем здесь мы? — упрямо игнорировал каточку отец.
— Прям сразу. Я теперь на хорошем счету. И мне эти деньги в ближайшее время не понадобятся. Ма, помнишь ты хотела свой дом? И жить чтобы, и огород под боком…
— Егор, это огромные деньги, — пролепетала она, не смея надеяться.
— Здесь лимит в двадцать пять миллионов.
— Слишком много, — нахмурился отец.
— Для меня это теперь норма. Сопоставимо с моим полугодичным заработком.
— Куда ты влез Егор? На госслужбе столько не платят, а частники…
— Топ менеджеры в компаниях могут столько и за месяц зарабатывать, — перебил я его.
— Топ менеджеры не инженеры. Надо быть поистине уникальным специалистом, чтобы тебе так платили.
— Па, не могу рассказать детали, но поверь, я и есть уникальный специалист. Один на сто тысяч. Повезло, конечно, и заслуга не совсем моя, но я и правда… — запнулся, подбирая слова, — Обладаю некими качествами, что ценят мои работодатели.
Отец недоверчиво уставился на меня. Он никогда не верил в лотерею и считал, что только заработанное упорным трудом, может быть для тебя наградой. Пережитки советского прошлого и ранних девяностых — если живешь лучше, чем прочие — то или украл или обманул.
— Ох не нравится мне все это…
— Андрей, мальчик в коем веке в гору пошел, а ты ему такие слова! — возмутилась мама, и бочком, так бочком протиснулась между нами.
Карта, что все еще оставалась у меня в руках, перекочевала к ней.
— Марина!
— Что, Марина? Тебе что человек с улицы деньги предлагает? Или ты из принципа будешь в нищете жить?
— Да разве мы в нищете…
— Ну не в богатстве точно! Когда мы последний раз на море были? А за границей, то хоть раз бывали? Даже в Турции и то не приходилось — все на дом откладывали… А тут…
— А тут, может и вовсе ворованное! — рявкнул папа, подтверждая мои умозаключения.
Не, ну это уже ни в какие рамки не лезет! Я вскочил зверем глядя на родителя.
“Егор, притормози, сделай глубокий вдох”, — раздался голос в голове, — “Он это не со зла”.
Последовал совету. Но дрожь в голосе сдержать не смог. Одно дело, когда такое чужой ляпнет — нахрен послал, и пошел дальше насвистывая. Другое — когда близкий такое сморозил…
— Знаешь, пап… А ладно, пойду я, — резко развернувшись я быстрым шагом направился к выходу, но на полпути был остановлен, железной хваткой.
— Что? — на этот раз рявкнул я.
Повисла долгая пауза. Развернувшись я видел непривычное, для этого, вечно уверенного в себе человека, выражение лица — растерянность и досаду. Он настолько привык быть для всех примером и опорой, что сейчас не мог подобрать слова.
