Разговор продолжался.
— Как дела в Джэксонвилле после прихода северян?
— Есть важные новости. Ты, конечно, знаешь, что Дюпон занял Сент-Огастин?
— Знаю, и тебе, разумеется, известно, почему я должен об этом знать.
— Ах, да! Эта история с фернандинским поездом случилась для тебя очень кстати: ты мог доказать свое алиби, и военному суду пришлось тебя оправдать.
— Что он сделал крайне неохотно… Ну, да нам с тобой уже не в первый раз удается выпутываться таким образом…
— И надеюсь, также не в последний. Однако тебе, может быть, неизвестно, с какою целью федералисты заняли Сент-Огастин? Это сделано не столько для того, чтобы овладеть столицей графства Сент-Джонс, сколько для того, чтобы организовать блокаду побережья Атлантики.
— Я об этом слышал.
— Ну, так вот! Дюпону мало было установить контроль над побережьем от устья Сент-Джонса до Багамских островов: он решил повести борьбу с военной контрабандой и в самой Флориде. С этой целью он снарядил две шлюпки с отрядом матросов под командованием двух офицеров эскадры. Ты что-нибудь слышал об этой экспедиции?
— Нет.
— Когда же ты покинул Черную бухту? Вероятно, вскоре после того, как был оправдан?
— Да, двадцать второго марта.
— Ну так вот, как раз двадцать второго марта все и случилось.
Надо заметить, что Зерме также ничего не было известно о событиях близ озера Киссимми, о которых капитан Гауик рассказал Джилберту во время их встречи в лесу. И вот теперь одновременно с испанцем она узнала о том, как подожгли лодки федералистов, как перебили их самих, так что спаслось едва ли человек двенадцать, которые и принесли коммодору Дюпону весть об этой катастрофе.
— И поделом!.. — воскликнул Тексар. — Это им за Джэксонвилл… Эх, заманить бы нам побольше этих проклятых северян в самую глубь Флориды! Они останутся тут все до единого!
— Все до единого, особенно если заберутся в Эверглейдские болота. Кстати, мы очень скоро их здесь увидим.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Дюпон поклялся отомстить за смерть своих офицеров и матросов. Он отправил новую экспедицию на юг графства Сент-Джонс.
— Как? Стало быть, сюда идут федералисты?..
— Да, но теперь их гораздо больше, они хорошо вооружены, стали осторожней и остерегаются ловушек.
— Ты встретился с ними?
— Нет, нас было слишком мало, пришлось отступать. Но, отступая, мы постепенно завлекли их в эти края. Надо собрать рассеянную здесь милицию и разом обрушиться на них, — и ни одному тогда не спастись!
— Откуда же они идут?
— Из Москито-Инлет.
— А какой дорогой?
— Через кипарисовый лес.
— Далеко ли они теперь, как ты думаешь?
— Думаю, милях в сорока от острова Карнерал.
— Прекрасно! Надо заманить их возможно дальше на юг и, не теряя времени, собрать милицию. Если нужно будет, мы завтра же удерем отсюда к Багамскому проливу… А там, если на нас уж очень насядут, прежде чем мы успеем собрать своих сторонников, мы найдем надежное убежище на Багамских островах.
Все, что говорилось за дверью, для Зермы было чрезвычайно важно. Если Тексар покинет остров, захватит ли он с собою пленниц, или же оставит их в вигваме под надзором Скуамбо? В последнем случае ей следовало бы отложить побег и дождаться отъезда испанца. Может быть, тогда будет больше шансов на то, что ее попытка увенчается успехом. Что, если к тому времени отряд северян, уже вступивший в Южную Флориду, выйдет к берегам озера Окичоби где-нибудь поблизости от острова Карнерал?
Но едва блеснувшая надежда тут же разлетелась прахом.
На вопрос собеседника о том, как он думает поступить с ребенком и мулаткой, Тексар, не задумываясь, ответил:
— Если придется бежать, я увезу их с собою на Багамские острова.
— Перенесет ли девочка лишения, связанные с этим новым путешествием?
— Перенесет, конечно… К тому же Зерма постарается оградить от них ребенка.
— А если девочка все же умрет?
— Пусть лучше умрет, только бы не возвращать ее отцу.
— О, ты, видно, здорово ненавидишь этих Бербанков!
— Да, ведь и ты ненавидишь их не меньше!
Зерма едва удержалась, чтобы не распахнуть дверь и не встретиться лицом к лицу с двумя негодяями, столь похожими друг на друга не только голосами, но и своими преступными наклонностями, своей бессовестностью и бессердечием. Ей, однако, удалось совладать с собою. Она решила до конца дослушать разговор Тексара и его сообщника. Потом они, возможно, уснут, и тогда она попытается устроить побег, ставший неизбежным, ибо ее и Ди могли увезти отсюда.
Очевидно, испанец был совсем не в курсе событий, а потому продолжал расспрашивать своего собеседника.
— Ну, а что нового на Севере? — осведомился он.
— Ничего особенного. Но, по-видимому, одолевают все-таки северяне. Вопрос о рабстве решится, вероятно, не в пользу рабовладельцев.
— А нам-то что! — равнодушно произнес Тексар.
— Нам-то, конечно, все равно. Ведь мы с тобою в сущности ни за Юг, ни за Север!
— Нам важно, пока обе стороны дерутся, стоять за тех, у кого можно больше поживиться.
В этих словах был весь Тексар: ловить рыбу в мутной воде гражданской войны, — только к этому и стремились оба негодяя.
— Ну, а что произошло за последнюю неделю во Флориде?
— Ничего такого, о чем бы ты не знал. Река до Пиколаты по-прежнему в руках Стивенса.
— Не собирается ли он подняться вверх по течению Сент-Джонса?
— Нет, пока не слыхать, чтобы канонерки стремились проникнуть в южную часть графства. А вообще-то я думаю, что оккупации скоро конец, и тогда вся река будет в руках конфедератов.
— То есть как?
— Ходят слухи, что Дюпон хочет уйти из Флориды, оставив лишь два или три корабля для блокады ее берегов.
— Неужели?
— По крайней мере этот слух держится упорно… А если так, то федералисты скоро оставят Сент-Огастин.
— А Джэксонвилл?..
— Разумеется, и Джэксонвилл!
— Черт возьми! Вот было бы здорово!.. Я мог бы тогда снова собрать комитет и занять свое прежнее место. Ведь это федералисты его у меня отняли. А! Распроклятые северяне! Только бы мне вернуться к власти, я бы им показал!..
— Еще бы!
— И если только Джемс Бербанк со всей своей семейкой не уберется вовремя из Кэмдлес-Бея, если они не удерут от меня, тогда уж я с ними расправлюсь!
— Вполне одобряю! Ты столько натерпелся из-за этой семейки… да и я вместе с тобою. Я хочу того же, что хочешь ты, и ненавижу тех же, кого ты ненавидишь. Ведь мы с тобою — одно…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
