— Он прослужил в Королевской Гвардии шестьдесят лет.
— Когда это? Я ни разу…
— Сир Доннел Синедольский?
— Это имя я, кажется, слышал, но…
— Аддисон Хилл? Микаэль Мертинс, Белый Филин? Джеффори Норкросс, прозванный Несдающимся? Красный Роберт Флауэрс? Что вы можете сказать мне о них?
— Флауэрс — имя бастарда. И Хилл тоже.
— А между тем оба они в свое время командовали Королевской Гвардией. Все это записано в книге. Есть в ней и Роланд Дарк — до меня таких молодых рыцарей в Королевской Гвардии еще не было. Свой плащ он получил на поле брани и погиб час спустя.
— Как видно, воин он был не из важных.
— Не скажите. Он погиб, защищая своего короля. Белый плащ носили многие отважные рыцари, и почти все они ныне забыты.
— Значит, они и не заслуживали иного. Героев, лучших из лучших, будут помнить всегда.
— И злодеев тоже. — Глядишь, про кого-то из нас и сложат песню, подумал Джейме. — А также тех, в ком есть нечто и от героя, и от злодея. Вроде него. — Он постучал по раскрытой странице.
— О ком это вы? — Сир Лорас вытянул шею. — Десять черных кружочков на алом поле. Не знаю такого герба.
— Он принадлежал Кристону Колю, который служил при Визерисе Первом и Эйегоне Втором. — Джейме закрыл Белую Книгу. — По прозванию Своевольный.
Серсея
Экие жалкие людишки, думала королева, глядя на трех человек, преклонивших перед нею колени. Кому только не улыбается счастье.
— Ваше величество, — тихо промолвил Квиберн, — малый совет…
— Совет подождет. Они будут только рады, услышав от меня о смерти изменника. — Вдали колокола Септы Бейелора вызванивали свою скорбную песнь. По тебе, Тирион, колокола не будут звонить. Я обмакну твою уродливую башку в смолу, а хилое тельце брошу собакам. — Встаньте, — сказала Серсея будущим лордам, — и покажите, что принесли.
Они поднялись, оборванные и безобразные. У одного чирей на шее, и все они не мылись по меньшей мере полгода. Мысль о том, что такое отребье может сделаться лордами, забавляла Серсею. На пирах их можно будет сажать рядом с Маргери. Главный развязал кожаный мешок, запустил туда руку, и приемный чертог королевы тут же наполнился запахом мертвечины. Голова, извлеченная из мешка, позеленела и кишела червями. Пахнет, как от батюшки. Доркас зажала рот, Джаселину стошнило, но королева даже не поморщилась.
— Вы убили не того карлика, — выговорила она наконец — отчетливо и со злостью.
— Как не того, — осмелился подать голос один оборванец. — Беспременно он. Подгнил только малость.
— И новый нос себе отрастил, — заметила Серсея, — да еще какой здоровенный. Тирион лишился носа в сражении.
Трое дуралеев переглянулись.
— Про это мы знать не знали, — сказал предъявитель головы. — Глядим, карлик идет, ну и…
— Он сказал, что он воробей, — вмешался дурак с чирьем, — а ты говоришь — врет он, мол. — Это было обращено к третьему.
И ради этих-то скоморохов я заставляю ждать свой малый совет, с гневом подумала королева.
— Вы попусту потратили мое время и убили невинного. Вам самим следовало бы головы отрубить. — Но если она это сделает, другие могут испугаться, и Бес ускользнет. Лучше воздвигнуть пирамиду из голов мертвых карликов, чем дать такому случиться. — Прочь с моих глаз.
— С позволения вашего величества, — сказал тот, что с чирьем. — Прощения просим.
— А голову-то оставить? — спросил тот, кто держал ее.
— Отдайте ее сиру Меррину. Да нет же, в мешок спрячь, недоумок. Выведите их, сир Осмунд.
Трант вынес голову, Кеттлблэк выпроводил оборванцев. Только завтрак Джаселины, оставшийся на полу, свидетельствовал о том, что они здесь побывали.
— Уберите это сейчас же, — приказала ей королева. Эта голова — уже третья, и она по крайней мере действительно принадлежала карлику. Предыдущую сняли с какого-то уродливого ребенка.
— Не тревожьтесь, карлика непременно найдут, — заверил ее, вернувшись, сир Осмунд. — И тогда ему настанет конец.
Настанет ли? Прошлой ночью Серсее приснилась старуха с желваками на щеках и каркающим голосом. В Ланниспорте все звали ее Магги-Жабой. Знай отец, что она мне сказала, он вырвал бы ей язык. Но я никому не говорила об этом, никому, даже Джейме. Мелара решила, что если мы промолчим о ее предсказании, то и сами со временем забудем его. А забытые пророчества не имеют никакой силы.
— Мои осведомители ищут следы Беса повсюду, ваше величество, — сказал Квиберн. Его новая одежда, весьма напоминавшая мейстерскую, была, однако, не серой, а белой — безупречно белой, как плащи королевских гвардейцев. Подол, рукава и жесткий высокий ворот были вышиты золотом, талию опоясывал золотой кушак. — В Староместе, в Чаячьем городе, в Дорне, даже в Вольных Городах. Куда бы он ни бежал, мои шептуны разыщут его.
— Вы предполагаете, что он покинул Королевскую Гавань. Но он вполне может прятаться в Септе Бейелора и раскачиваться на колоколе, производя этот ужасный трезвон. — Доркас помогла королеве подняться. — Пойдемте, милорд, мой совет ждет. — Она оперлась на руку Квиберна, и он повел ее вниз по лестнице. — Вы уже справились с тем небольшим делом, которое я вам поручила?
— Да, ваше величество. Сожалею, что это заняло столько времени. Уж очень у него голова большая. Насекомые долго трудились, очищая ее. Зато для черепа я приготовил ларец черного дерева с серебром, обитый изнутри бархатом.
— Хватило бы и мешка. Принцу Дорану нужна голова, а в чем он ее получит, ему наплевать.
Во дворе колокольный звон стал еще громче. Сколько шума из-за какого-то верховного септона — долго ли еще нам это терпеть? Это, конечно, приятнее для слуха, чем вопли Горы, но все же…
Квиберн как будто прочел ее мысли.
— На закате колокола умолкнут, ваше величество.
— Рада слышать — но откуда вы это знаете?
— Моя служба как раз и заключается в том, чтобы знать.
Она кивнула. Варис нас всех заставил поверить в свою незаменимость. Какие же мы были глупцы. Как только королева известила о том, что место евнуха займет Квиберн, прежние шептуны не замедлили представиться новому начальнику, чтобы впредь продавать свои услуги ему. Все дело было в серебре, а вовсе не в самом Пауке. Квиберн будет служить короне ничуть не хуже. Она заранее предвкушала гримасу, которую скроит Пицель, когда Квиберн сядет на свое место.
Во время заседаний у дверей зала совета всегда стоял один из рыцарей Королевской Гвардии — на сей раз сир Борос Блаунт.
— Что-то вы нынче бледны, сир Борос, — любезно заметила ему королева. — Съели что-нибудь нехорошее? — Джейме велел ему пробовать блюда, приготовленные для короля. Борос терпеть не мог напоминаний об этом своем позоре, и его обвисшие щеки тряслись, когда он отворял двери перед королевой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
