улыбка кажется зловещей. Зачем так улыбаться? Если понадобилась смета, он составит ее – на столько, на сколько требуется, здесь у него все в порядке. Только за прейскурантом придется съездить. Все время возил с собой, а сегодня выложил, потому что разговора о смете не было, потому что в подобных случаях чаще всего обходятся без смет. Можно напомнить бухгалтеру, что сметы положено составлять до начала работ, если уж он такой законник, но Орехов пока терпит.
Опять лишний бензин, лишние километры на счетчике. «Много ездишь, значит, сшибаешь по мелочам». Легко Тарасову рассуждать. Все-таки лучше, если бы на месте бухгалтера сидела женщина. Хотя и с ними бывают осечки. Три года назад нарвался он на одну. Даже имя запомнил – Марина Владимировна (в народе Марина Влади). Массивная, словно стекающая со стула, дама. Даже не бухгалтер, а всего-навсего кадровичка. Шел затянувшийся пуск на одном из северных рудников. Чтобы не сидеть зря, он договорился о временном устройстве на работу и принес к ней заявление, подписанное влиятельными людьми. Шел после предварительного звонка, с легким сердцем и обаятельной улыбкой, а она: «Как вам не стыдно получать деньги за одну и ту же работу из двух организаций?» И уже как самый последний козырь: «Хотите, я вам свои личные сто рублей отдам?» Что ему оставалось делать… Доведись до Тарасова, тот бы не моргнув сказал: «Давайте».
Но тогда у Орехова была полоса невезения, а сейчас – пруха. Тем более все чисто – аккорд сделан хорошо и вовремя, деньги честно заработаны.
Он приносит смету, составленную строго по правилам, и бухгалтеру придраться не к чему. Но смета без виз – обыкновенная бумажка. А визировать не у кого, «лучший друг» энергетик успел скрыться. В улыбке бухгалтера есть что-то садистское.
Орехов проходит мимо кассы. Близок локоток… Но бог с ними, с деньгами, никуда они не денутся. Времени жалко.
Пустая беготня выматывает намного сильнее тяжелой работы. Орехов заезжает домой поужинать, ложится на минутку отдохнуть и просыпается без четверти десять. Не то что встретиться, даже позвонить Леночке некогда – Тарасов наверняка уже клянет его последними словами.
15
Начальство надежнее всего ловить по утрам, поэтому Орехов возвращается в город, не проведав своих работников на даче, – за двумя зайцами не угнаться, сначала надо гнать того, который ближе.
Энергетик уже знает о его мытарствах. Не дожидаясь упреков, он забирает у Орехова смету и сам идет в бухгалтерию. Своему всегда проще договариваться. Энергетик быстренько все утрясает, но деньги можно будет получить только после четырех. Еще один день потерян. Так-то они достаются, левые рубли.
Времени до четырех еще много, и Орехов едет к себе на службу. Надо внушить начальству, что будущую неделю полезнее провести на объекте безвылазно. Если все получится, он запряжет Гену на пять дней – и с отделкой можно расквитаться. Еще он прикидывает, что не лишне будет заскочить вечером на дачу и попробовать уговорить ребят остаться на выходные.
Но поездка на дачу отпадает. Гена заявляется сам.
– С какой стати? – спрашивает недовольный Орехов.
– За газоанализатором приехал.
– Ну и послал бы Славика.
– Как я могу его послать, если он мой начальник?
– Он что, уже командовать начал?
– Вот еще не хватало. Просто у меня дела в городе. Но ты не беспокойся, мы вчера тройную норму выгнали, – говорит Гена, а потом уточняет: – Я стройку имею в виду.
Такие вести, пусть и с намеком выложенные, не могут не радовать.
Потом к ним подходит Бельский. Лицо у него праздничное.
– Что же ты не приехал на вчерашнюю игру?
– Некогда было. Замотался, – с неохотой отвечает Орехов, но не удерживается и спрашивает: – Ну и как Вадим, не сильно вас обидел?
– А почему обязательно он? К Олегу Васильевичу друг приезжал, и мы расписывали «классику», а там свои законы.
– И друг шефа вас ободрал.
– Глупости. Он из начинающих, дилетант из второй лиги.
– Кто же тогда выиграл?
– Я, – признается Бельский и, склонив голову в полупоклоне, смотрит на Орехова, словно хочет добавить: «Вот так-то, Боренька, учись, пока я жив».
В кабинете Олега Васильевича Орехов узнаёт, что Бельский затемнил на тройной бомбе и ему пришла девятерная игра. Случай такой же редкий, как пять угаданных номеров в спортлото. Орехову подобного не выпадало ни разу. Но каков Бельский…
Ситуация веселит Орехова, и он не может отказать себе в удовольствии растолковать ее Гене.
– Видел, как зайчился Бельский, когда рассказывал про свою победу?
– Видел, а что?
Гена любит наставления такого рода и слушает всегда с интересом, чувствуется, что парень хочет разобраться в механизме взаимоотношений. Потому Орехов и объясняет – приятно все-таки сознавать, что уроки твои кому-то нужны.
– Очень интересный случай. Человек за одну сдачу сорвал такой дикий куш, после которого, даже при сильном желании, нельзя проиграть.
– Значит, повезло.
– В том-то и дело, что всего-навсего повезло, а он сразу же возомнил себя великим игроком.
– Индюк. Но куш все-таки ему достался.
– А у тебя губа не дура, как я посмотрю. В преферансе, между прочим, человек раскрывается полностью. Достаточно посмотреть, как он играет, и можно ставить диагноз, уже видно, кто он – авантюрист, дурак, трус, эгоист и так далее, – полный спектр.
Ушки у Гены – топориком, усваивает урок. Орехов мог бы и продолжить, однако не все сразу. Ему еще хочется переговорить с Вадимом, посмотреть, как воспринял фаворит чужую удачу. Но некогда. Время подходит к четырем, и надо торопиться в кассу.
Наконец деньги получены.
Он едет к Новоселову. Заждался, наверное, волнуется. Но что стоят его ожидания по сравнению с простаиванием перед кабинетами, и какие могут быть волнения – имя его нигде не упоминается, подписей его нет ни на одном документе. Орехов останавливает машину недалеко от инспекции и звонит по автомату. Он действует строго по инструкции, разработанной Новоселовым. Дал о себе знать и ждет, посмеиваясь над игрой в конспирацию. И тупым, и трусливым, и жадным кажется ему Новоселов. Разумеется, при встрече он будет корректен. Зачем плевать в колодец? Полезнее потерпеть, особенно если это не очень обременяет.
Новоселов пересчитывает деньги. Более наглого грабежа Орехов не видел. И хоть бы на грамм неловкости, не говоря уже о благодарности, берет как должное.
– Вы как там, чисто сработали?
Орехов понимает, о чем спрашивают, но позволяет себе поиздеваться и начинает объяснять, как чистили котел, рассказывать технологию процесса. Слишком баловать Новоселова тоже нельзя. В конце концов, он никуда не денется: и делать ничего не может, и, опять же, трусоват…
– Я другое имею в виду, – перебивает
