— Хорошо! — согласилась привратница. — Я позову сейчас Марию, но, думаю, это совсем не та Мария, о которой речь… Придется обождать…
И окошко закрылось, звякнул с той стороны крючок.
Глеб задумался: странно все это… Можно ли забыть про Марию в таком маленьком монастыре?
Наконец крючок опять звякнул, и окошко открылось. Глеб поднял глаза и едва не отшатнулся: старое, сморщенное, сухое лицо цвета воска показалось в проеме оконца. Глубоко сидящие черные глаза, похожие на угли, смотрели на него.
Старуха спросила:
— Что тебе нужно, юноша? Зачем тревожишь покой обители?
— Я пришел за Марией.
Старуха осмотрела его внимательно:
— Мария — это я. Но, думается мне, что пришел ты не за мною.
И она посмотрела на него сочувственно.
Глеб на минуту растерялся:
— Да, уважаемая, я пришел не за вами… Она была совсем девочка. Она была больна и слаба. И мы оставили ее для лечения…
Какое-то просветление мелькнуло в глазах старухи:
— Ах, да! Я что-то припоминаю… Но той девочки у нас нет. И давно уж нет…
Глеб слышал, как привратница подсказала тихонько старухе:
— Кажется, и я теперь припоминаю… Но та девочка как будто умерла… Иначе она была бы с нами, сестра…
У Глеба все похолодело внутри.
Старуха раздумывала, смотрела на Глеба с сожалением. Потом сказала:
— Наверное, юноша, тебе лучше будет поговорить с настоятельницей, — и она обратилась к привратнице: — Коли такое дело, впусти его, сестра.
Двери со скрипом раскрылись, и Глеб, ведя за собой коня, вошел в монастырь.
Очень тяжело стало на сердце у Глеба. И ноги были будто деревянные, он едва их передвигал.
Привратница повела его знакомой ему цветочной аллеей. И привела в то же самое место. И опять Глеб увидел ту настоятельницу, одетую очень просто. А она, как и в тот день, выщипывала козий пух. Коза, зажатая у нее между ног, блеяла от боли.
Все это было как наваждение. И Глеб даже думал: уж не сон ли, не кошмар ли ему снится.
Едва подняв глаза, игуменья узнала его. И сказала каким-то бесцветным голосом:
— А Марии здесь нет…
Глеб едва выдохнул:
— Где же она? Она умерла тогда?..
Настоятельница улыбнулась:
— Нет, почему же! Она не умерла. Она быстро поправилась. Но оставить ее здесь мы, увы, не смогли. В ней оказалось слишком сильно мирское…
— Я не понимаю, о чем вы говорите, уважаемая.
Игуменья пояснила:
— Она слишком рвалась из этих стен. Удивительно, но в этой тихой обители, среди этих цветов… она угасала. Я потом поняла, отчего. Она слишком любила вас и рвалась за вами. Но вы, мне кажется, были уже далеко…
— Где же она?
Игуменья отпустила козу:
— О, здесь недалеко!.. В соседнем селении живет женщина по имени Невена. Хорошая женщина, набожная, богобоязненная. К Марии относится, как к дочери.
Глеб облегченно вздохнул, поблагодарил игуменью и покинул монастырь.
Конь быстро домчал его до селения — большого, утопающего в садах.
Встречные крестьяне останавливались при виде нарядного всадника, скачущего по дороге, а иные и кланялись ему, ибо принимали его за князя или боярина.
В селении Глеб подъехал к одному дому, к другому. Но в них никого не было. И Глеб не знал, у кого спросить, где живет женщина по имени Невена. Он медленно ехал по улице, поглядывая по сторонам.
Вдруг в одном из садов Глеб увидел девушку, которая была занята тем, что подвязывала к колышкам виноградную лозу. Глеб подъехал к воротам и залюбовался этой девушкой — так она была хороша, так красивы были ее обнаженные руки и так споро она управлялась со своей нехитрой работой.
Глеб окликнул девушку:
— Скажи, красавица, в каком из домов живет женщина по имени Невена?
Девушка выпрямилась и взглянула на Глеба:
— В этом доме она и живет.
Глеб порадовался такой удаче и, думая, что говорит с дочерыо этой самой Невены, попросил:
— А нельзя ли позвать ее…
Девушка оставила свою работу и подошла ближе. Красота ее поразила Глеба. В жизни он не видал таких красивых девиц. И подумал: благословенна земля, на которой вырастают такие красавицы… У девушки были тяжелые русые волосы и огромные синие глаза — ясные, проницательные, как бы заглядывающие собеседнику в самое сердце, как бы видящие значительно больше, нежели видят обычно глаза.
Глебу даже стало как-то не по себе от взгляда этой девушки. Будто дрогнуло его сердце.
Девушка улыбнулась:
— Невена в поле сейчас. А вы, господин, что-то хотели? Кого-то ищите?
— Ты угадала, красавица, — Глеб не скрывал, что любуется ею. — Эта добрая женщина воспитывает девочку, которую я разыскиваю и хочу у нее забрать.
И Глеб оглядел двор поверх головы девушки, надеясь увидеть Марию.
— Девочку? — переспросила красавица.
— Да. Если ты тут живешь, то должна знать, о ком я говорю. Ее зовут Мария.
Девушка улыбалась, глаза ее прямо-таки излучали тепло. Она сказала:
— Если вы ищите Марию, господин, то зачем спрашиваете про Невену?
— А как же иначе? — удивился Глеб.
Тут девушка рассмеялась звонко и счастливо:
— Мария — это я и есть!.. А ты, Глеб, неужели не узнал меня сразу, как я узнала тебя? Неужели я так переменилась?
Глеб опешил. Он действительно не узнал ее; он по привычке искал глазами худенькую бледную девочку, горемычного человечка весьма болезненного вида. А предстала ему красавица, каких не видывал свет, настоящая царевна!..
Глеб всмотрелся в черты девушки. Да, это была Мария… Теперь наконец он признал ее. Изумленный, он долго не мог сказать ни слова.
На руке девушки он заметил свое кольцо — серебряное колечко, которое некогда надел ей на худенький пальчик. Она была тогда в бреду, ее мучил жар. Кольцо ей было в тот давний день велико и не держалось на пальце.
А сегодня — как раз впору.
Мария так и сияла под его взглядом.
Глеб подал ей руку и посадил ее перед собой на коня. И сказал:
— Я возвращаюсь, Мария. И приехал за тобой.
Она прижалась всем телом к его груди и обняла его за плечи.
— Я знала, что ты вернешься, и сшила тебе пояс.
Взволнованный, очарованный, совершенно счастливый, Глеб плохо помнил, как они ездили на поле и говорили с Невеной, как плакала женщина, понимая, что расстается с Марией навсегда, как потом собирала старушка в корзину наряды Марии…
Глеб смотрел и смотрел на девушку и не верил своим глазам. Он забыл обо всем на свете и видел только Марию, а может, Мария стала для него — как весь свет…
Они медленно ехали из селения по дороге на север.
Вот-вот должен был показаться за лесочком, за холмами монастырь.
Мария спросила:
— Помнишь, давно-давно мне было видение, будто мы с тобой вдвоем едем на коне? И нам хорошо, и вокруг поют птицы…
— Помню. Это было, и правда, давно.
Мария засмеялась:
— И вот мы едем. И нам хорошо. И вокруг действительно поют птицы…
Все-таки она была еще ребенок. Так подумал Глеб.
А Мария продолжала:
— Меня не обманывают видения. И хотя у тебя было много женщин, жена у тебя одна — я.
Глеб смутился и не знал, что ответить. Потом предложил:
— Если хочешь, правь конем сама. Вот уздечка… А мне все равно, куда ехать, — лишь бы ты, красавица, была рядом…
Марию очень порадовали такие слова, и она, с нежностью заглядывая Глебу в глаза, ответила:
— Тогда я буду править в церковь.
Глеб отлично понимал, для чего невесте церковь, и передал Марии уздечку.
Они ехали некоторое время молча. Потом Глеб спросил:
— А не было ли в твоих видениях, душа моя, чего-нибудь о славных побратимах?
Мария посмотрела на него светло:
— Это было давно. Я не помню, — она опустила глаза и глядела теперь на дорогу. — А разве они не с тобой? Разве с ними что-то случилось?
Глеб все еще любовался своим вновь обретенным сокровищем:
— Думаю, что они погибли.
— Погибли? — девушка бросила на него недоуменный взгляд. — Тогда кто же там впереди? Кто это едет нам навстречу?..
Глеб посмотрел вперед. И сердце его тревожно забилось.
Был уже вечер, из долин выползал туман. Языки тумана пересекали дорогу. И по этим молочно-белым языкам, как корабли по морю, плыли два всадника. Поначалу они даже представились Глебу призраками — так плавно двигались, будто парили над самой дорогой, и так огромны они были, окутанные туманом.
Всадники тоже их заметили и остановились.
Конь под Глебом и Марией настороженно стриг ушами.
И были всадники все ближе. Глеб смотрел на них, силясь разглядеть их черты в клубах наплывающего тумана, силясь узнать. И, кажется, узнавал. Очень знакомыми были их лица.
Всадники, дабы мимо них нельзя было проехать, поставили коней посередине дороги. А Глеб все еще думал, не привиделось ли ему в тумане то, что он очень хотел увидеть. Говорят, так иногда бывает.
