в последние десять лет. Ухаживать за цветами доставляло ему удовольствие и часто позволяло забыть свои тяжелые мысли. А мысли его действительно были тяжелы. Почти сто пятьдесят лет назад народное восстание, активно спонсируемое заграничными спецслужбами, захлестнуло тогда ещё королевство Каритарию и буквально за несколько недель уничтожило сложившийся порядок вещей. Оланский не испытывал иллюзий насчет причин восстания. В те времена верхушка страны прогнила насквозь, а когда-то великие аристократические роды превратились в паразитов на теле страны. Семья Олан тогда была не самым значительным родом и была задвинута на границу в прямом и переносном смысле. Это и спасло их от первой волны мятежа, а потом их спасли вовремя собранные верные войска. В итоге ситуация в стране сложилась патовой, мятежников было больше, и они были сильнее, однако полностью продавшихся лидеров уже успели истребить или заставили потерять власть, а новые не хотели править пепелищем, которое осталось бы на месте провинций аристократов по мере борьбы с их высокопрофессиональными армиями.
Поэтому спустя полгода противостояния между двумя сторонами был заключен секретный договор. Этот договор позволял мирно окончить войну, и за разоружение своих отрядов аристократам предоставлялась амнистия, а президентом теперь становился один из них, которого выбирали между собой выжившие роды. Конечно, были и выборы, и остальные процедуры, но, по правде, они несли лишь номинальный характер и позволяли выбрать наиболее подходящую кандидатуру.
К сожалению, баланс продержался недолго. Союз аристократов распался раньше, и власть стала понемногу утекать от президента к парламенту, постепенно превращая страну в более эффективную парламентскую республику.
Но вот прошло сто пятьдесят лет, и республика тоже прогнила, как когда-то королевство. Как среди парламентариев, которые, накопив капиталы, начали зарываться, считая себя выше остальных людей, так и среди аристократов, которые позабыли понятие чести и стали ничуть не лучше тех, кто довел страну почти до краха в прошлом, начались брожения на самой верхушке.
Но больше всего раздражала Бернарда невозможность изменить хоть что-то, ведь власть президента стала окончательно номинальной, и способа изменить этого не было. До недавнего времени.
— Так, значит, они не знают, что это было? — спросил Бернард, подстригая цветы.
— Нет, ваша светлость. Есть множество версий, но пока ни одна из них не подтвердилась. Мы продолжаем мониторить ситуацию.
— Это хорошо. А что говорят наши аналитики?
— Они пока не уверены, но смогли подготовить это, — и Солун Пенкарский протянул своему господину папку с документами.
Сняв перчатки, Оланский принял её из рук своего вассала и, открыв папку, углубился в чтение. Взгляд его летал по строчкам, и спустя уже пять минут он закончил чтение. Захлопнув её, он, нахмурившись, заговорил больше для себя, чем для своего друга и сторонника:
— Значит, неизвестный аппарат, бойня и стрельба в Мусте, а теперь ещё и в Лубно. В последних двух случаях были замечены рыцари в странных доспехах. — Он поднял взгляд на вассала. — Их личности нигде не засветились?
— К сожалению, нет, хоть мы и просмотрели все записи с камер, даже там, где есть лица, они размыты, будто засвечены, как и фигуры, хотя с семьюдесятью процентной вероятностью один из объектов — девушка.
— Мы должны их найти раньше других.
— Я понимаю, ваша светлость. Мои люди уже занялись поиском похожих случаев в стране, может, где-то ещё остались следы. Оперативники уже работают на месте, пытаются проверить возможных посетителей.
— Главное, внимание на «союзников» не привлеките. И когда найдете их, быть предельно вежливыми, не стоит превращать наших возможных союзников во врагов, и сразу же сообщите мне.
— Как прикажете, дир Олан, — ответил Солун и, поклонившись, покинул оранжерею, где снова зазвучал работающий секатор.
Глава двадцать третья. (Возвращение.)
На следующий день Лена проснулась в постели одна. Как она и ожидала, деятельная натура подруги, несмотря на все передряги, подняла Марию из кровати, и, судя по звукам, раздававшимся со стороны, где в номере была небольшая кухня, девушка занималась готовкой, ну, или ещё чем-то похожим. Сама Северская чувствовала себя немного разбитой после вчерашней ночи, а раннее по её внутренним часам время ещё больше уменьшало желание девушки выбираться из кровати. Но, напомнив себе, что всё-таки это не её квартира и кровать, девушка, сдерживая зевок, приподнялась со своего ложа. В окно из-за неплотно прикрытых штор пробивался свет, но это сейчас больше раздражало девушку, чем радовало, несмотря на то что солнце, казалось, прогнал кошмары и притупил горечь от вчерашних событий.
Поднявшись, девушка, захватив свои вещи, направилась в ванную. Отражение, которое оно увидела в зеркале, ей не понравилось. Кожа будто потеряла свой лоск, волосы немного потемнели, а под глазами залегли тени. В глазах снова был огонёк, который, казалось, исчез навсегда, но, смотря на него, девушка больше не чувствовала страх, он показался ей естественным продолжением тела. Сосредоточившись на нём, девушка пожелала погасить его, и, к её удивлению, получилось у неё это с легкостью, и, заинтересовавшись, Северская попыталась снова зажечь его. Не сразу, но спустя несколько секунд её радужка начала плыть и постепенно разгораться в пламя. Оно становилось всё сильнее, а в глубине зраков начало зарождаться что-то, чего она понять не могла. Но они настолько заворожили её, что девушка не могла оторвать от них взгляда. Казалось, она вот-вот что-то поймет, что-то познает, но внезапно раздавшийся звук бьющегося стекла заставил девушку обернуться.
В дверях застыла Мария, и её глаза были распахнуты от ужаса. Сама девушка, после того как Лена повернулась к ней, начала бледнеть, начав походить на жертву вампира из фильмов. В какой-то момент её рот распахнулся и оттуда вырвался не очень громкий вскрик, который, правда, почти сразу застрял у неё в горле, не в силах преодолеть сжавшееся горло. Но этого вскрика хватило, раздался оглушительный треск, и в спальню влетел Маркус, держа в руке пистолет из его боевой формы. Увидев и оценив происходящее, он рванулся к Марии и одним движением откинул её в сторону, убирая девушку из поля зрения Северской. Это помогло, Тихонова наконец смогла начать дышать, хоть это и давалось ей с трудом.
Однако трудности парня на этом не закончились. Хоть он и смог убрать с пути девушку, сам Виалий оказался прямо перед Леной, чьи сила явно вышла из-под контроля. Дернувшись, парень замер, но спустя пару секунд сжал зубы и сделал шаг вперед. Чтобы преодолеть три шага до Лены, ему потребовалось почти полминуты, однако он смог-таки дойти до неё и
