Сталин поморщился. Выпускник духовной семинарии в Тифлисе — он прекрасно знал жизнеописание Иисуса Христа. Он изучал иногда библейские тексты. Ему нравились некоторые выражения, с одной стороны, своей краткостью и обозначенностью. Но с другой — таящие тайный смысл, позволяющие различные их толкования. Иные из мудрых потаенных постулатов он использовал иносказательно в своих речах и выступлениях.
В Апокалипсисе, написанном евангелистом Иоанном, в образе зверя, была показана Римская империя. И он, Сталин использовал этот образ, характеризуя затаившегося пока врага. Милитаристскую Германию. Фашистское государство. Кажущимися бредовыми, идеи Гитлера, изложенные им в своей книге «Майн кампф».
Будучи убежденным атеистом, вождь не отвергал возможности существования такого человека, как зачинателя новой религии в глубокой древности. Но выдавать себя сегодня за человека жившего, без малого, две тысячи лет назад… Значит, очередной самозванец.
Русь вообще славилась самозванцами. Сколько их было в ее истории — лжецарей и лжецаревичей, лжекнязей, лжеатаманов, лжесвятых, лжемагов…
Кому понадобилась эта фальсификация? Выползла из недр НКВД. Значит… Ягоде?
Сталин вспомнил, что в октябре прошлого года ему уже докладывали о какой-то банде гипнотизеров, творивших немыслимые чудеса, издевавшихся над советскими людьми и, в конце концов, оставивших подчиненных Ягоды с носом. Их так и не задержали тогда. Главарем у них был человек с иностранной фамилией. Воланд, кажется. Память у вождя была великолепная.
Он разозлился и вновь стал набивать трубку табаком, кроша папиросы и роняя крошки табака на пол.
Чем вообще занимаются эти чекисты? То, гоняли по Москве шайку каких-то мошенников-циркачей, устроив при этом несколько пожаров и дотла спалив Дом писателя. И писали загадочные справки и докладные, показывая свою беспомощность. То доказывают, что самая продуктивная рабочая сила — заключенные. И опоясали всю страну сетью лагерей. Нет, Ягода уже выдохся. Пора, что-то решать…
Ягоду нужно убирать. Не физически, пока. Хотя, уже и об этом им было, в принципе, принято решение.
Но кем его заменить? Вышинский? Ежов? Берзин? Смирнов?
Вышинский. Умен, чрезвычайно эрудирован, аполитичен, похоже, честен. Не показушно искренен в своей ненависти к врагам народа, а, следовательно, и врагам его, Сталина. Выполнит волю вождя, опасаясь за свое меньшевистское прошлое. Но… Пожалуй, испорчен принципами законности, полагает их незыблемыми в любой обстановке.
Нет. Во главе, вскрывающего гнойники, ведомства должен быть человек с задатками хирурга, единственное оружие которого безжалостный скальпель, а единственная цель — бесконечный поиск гнойников, врагов здорового организма.
К тому же Вышинский на последнем совещании в НКВД высказался, что средневековые методы оценки доказательств, лишь по признанию самого преступника, порочны и не могут ставиться во главу угла. Не возражал против применения методов физического воздействия к определенной категории врагов народа и завизировал постановление Политбюро по этому вопросу. Но все же сказал публично, что признание, вырванное под пыткой, не может быть царицей доказательств.
А, как быть, если враг очевиден, но не оставил материальных следов своей вражеской деятельности? Ведь они сговариваются тайно, не ведут стенограммы своих контрреволюционных сборищ, не скрепляют своими подписями протоколы и решения о перевороте и его, Сталина, устранении. Таятся, готовятся и ждут своего часа. Как доказать, что ждут?
Нет. Вышинский не годится. Возможно его дальнейший удел — дипломатическая работа. Но, посмотрим, как пройдут судебные процессы против Бухарина, Рыкова и их приспешников.
Ежов? Этот, пожалуй, подойдет. Секретарь ЦК. Усилим партийное влияние в карательных органах. Исполнителен до несуразности. Безусловно, предан. Худощавый коротышка, с влажными глазами собаки, ловящей малейшее желание своего хозяина.
Сталин любил людей маленького роста за их честолюбие, амбициозность, рвение. Сам он, вопреки распространенному мнению, не страдал маленьким ростом. По меркам того времени, его сто шестьдесят восемь сантиметров, можно было с полной уверенностью, отнести к среднему росту. А, в сравнении с тем же Ягодой или Ежовым, он вообще выглядел гигантом. Кроме того, величавая осанка уравнивала его и с людьми более высокого роста.
Решено. Пусть Ежов проведет и чистку наркомата, особенно, его верхушки. Что-то многовато там людей с еврейскими носами. Расплодил Ягода. Дать Ежову максимум два года на зачистку всего государственного аппарата. И партийного. Но только с согласия соответствующих партийных руководителей.
Надо успеть. Войны не избежать. Он бросил взгляд на стопку книг, на углу стола. Большинство из них были о войнах: Ф. Фош «О ведении войны», Н. Евсеев «Августовское поражение в Восточной Пруссии в 1914 году», И. Жордан «Великое противостояние на Сомме»…
Надо успеть до войны. Громадной репрессивной гребенкой прочесать все закоулки необъятной страны. Возможно, кто-то из потомков назовет меня жестоким…
Но это необходимая жестокость. Или, вернее — жестокость необходимости.
А писаки и говоруны, именно, в этом их значении, впустую болтающие о гуманизме, всегда были и будут. Вроде этого слюнтяя Томского. Нет, не слюнтяя — двуличного. Забыл, что творил, будучи председателем Туркестанской комиссии.
Видеть проблему, готовую необратимо взорваться и начинать рассуждения о путях ее решения. Это не наши методы.
Нет человека — нет проблемы…
Сталин решительно придвинул к себе докладную НКВД по человеку, выдающему себя за Иисуса Христоса.
— Суд им еще нужен. Умники. Фальсификаторы, — злая усмешка тронула его желтоватые, снизу, от постоянного курения трубки, усы.
Он взял из круглого пенала красный, до игольчатого состояния, заточенный карандаш, и крупными буквами написал: — «Без экспертизы. Пропустить через ОСО при НКВД СССР. Сталин».
И сразу же забыл о странном человеке. Точнее, не забыл — вождь никогда ничего не забывал. Он просто отодвинул его в сторону за ненадобностью — на его взгляд, назревали дела поважнее и гораздо серьезнее.
ОСО (Особое совещание) при НКВД СССР являлось внесудебным органом и вправе было рассматривать уголовные дела заочно, без присутствия подсудимого и участия других участников судебного процесса. Оно состояло из заместителя наркома НКВД, уполномоченного НКВД при РСФСР, начальника Главного Управления Рабоче-Крестьянской милиции, а также Генерального прокурора СССР или его заместителя. Его приговор обжалованию не подлежал и исполнялся немедленно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
