глазами. Он давно знал, что действовал ей на нервы своими заявлениями в международных СМИ, противоречившими ее интересам. Снова и снова он публично выступал с теорией о том, что мнимые преступления, совершенные русскими, которые возлагались на Путина, на самом деле были результатом деятельности западной разведки, чтобы дискредитировать Путина. Происходит это уже много лет, особенно часто с 2018 года, с момента отравления газом бывшего российского агента Сергея Скрипаля и использования отравляющего газа в войне в Сирии. Западная мировая политика построена на гигантской лжи.
Теперь Ветров язвительно обратился к Анжеле:
– Европа находится на грани краха, несмотря на влияние США!
Абель и Шлангенбадер сидели рядом, как прилежные ученики.
– Россия заплатит высокую цену за свою атаку на либеральную систему ценностей, – произнес Шлангенбадер.
Ветров задумался, осознавал ли Путин, какое оружие Запад использует против него, когда вмешался в военный конфликт на Украине. Переоценил ли он возможности России, как считали многие? Недооценил ли он реакцию Запада? Или он, как всегда, имел преимущества и ждал ошибок противоположной стороны, чтобы послать ее в нокаут?
Ветров устал разговаривать со стенами. Он замолчал, вспомнив свое нынешнее положение. А потом спросил присутствующих, когда его освободят. И как на него повлияют объявленные санкции? Будет ли запрещен въезд в определенные страны, объявят ли его там персоной нон грата, будут ли заблокированы его счета?
Незадолго до полуночи Ветрова поместили в одиночную камеру.
Ничего не помогло: ночь он проведет здесь. На следующий день его ожидали дальнейшие допросы.
Когда он лежал на койке, натянув на себя тонкое одеяло, дверь его камеры распахнулась. Палач появился лично? В ярком свете, падающем из коридора в камеру, стоял пожилой господин.
– Вставай и иди домой! – Ветров едва мог сдержать радостный вопль. Перед ним стоял Поль Ревэ.
Несколькими часами ранее конференция в Немецком обществе внешней политики в Берлине подошла к концу. Некоторые гости гадали, нужно ли осаждать робота Бориса как живого новичка в своих рядах – в конце концов, работа в сети была их повседневным хлебом – или они выставят себя на посмешище?
Борис безмятежно гудел и отправился семенящими шагами в буфет. Его окружили, трогали, стучали по нему. В его шарообразной голове двигалась камера. Она сосредоточилась на одном человеке, и сразу же запустилось программное обеспечение для распознавания. С помощью сканера Борис опознавал окружающих людей.
Профессор Эберхард Шнайдер, ветеран изучения стран Восточной Европы, преградил путь роботу.
– Сорок лет назад я спросил у так называемого компьютера каменного века, кто сменит генерального секретаря Брежнева. Компьютер выдал правильный ответ: Андропов. Теперь я спрашиваю, кто последует за Путиным? – Шнайдер вытащил свой блокнот, чтобы записать ответ.
Несколько тревожных секунд казалось, что у робота не будет четкого ответа. Тем временем искусственный интеллект исследовал Всемирную паутину. За этим последовал ответ, которого никто не ожидал, за исключением странной, одетой в темное, фигуры в зале, которая затем быстрыми шагами направилась к выходу и, никем не замеченная, исчезла под покровом черной ночи. Больше имя Хирен никому ничего не сказало.
Прилетев в Москву ни свет ни заря, Ветров сел в машину своего двоюродного брата. Невыспавшийся Глеб Павлик выглядел панически встревоженным. На его лице был написан ужас:
– России конец, Георгий! Мы не использовали историческое временное окно, чтобы попасть в лучший мир. Санкции США толкают нас теперь обратно в старый ров, из которого мы сможем выбраться только через несколько поколений. Обвал фондового рынка, если еще и цена на нефть упадет, Россия погибла! Уровень жизни населения уже резко падает, богатые покидают страну первыми, все панически скупается, потому что никто не знает, появятся ли завтра импортные товары в магазинах. Западные компании удирают под нажимом Америки.
Ветров, уставший от событий прошлой ночи, попытался его успокоить. Политолог Федор Андреев, сидевший на заднем сиденье, возразил:
– Такая огромная страна, как Россия, наделенная всеми важнейшими природными ресурсами, которая простирается на обширной территории в восьми часовых поясах, не может быть поставлена на колени внешними санкциями. После Октябрьской революции весь мир был против России, а страна выжила.
Но полностью разочаровавшийся Павлик больше в это не верил.
– Мечта Путина о великой державе рухнула, мы можем только обломки в кучу смести и радоваться, если Россия сохранит свою территорию!
– Неправда, Путин – великий стратег, он всегда хладнокровен и знает, что делать, – возразил Андреев.
Сотрудник администрации президента отвез Ветрова прямо в Кремль на своей служебной машине. Там его отвели на верхние этажи администрации. В небольшой комнате ожидания он подошел к окну и посмотрел вниз на Красную площадь. Взгляд его надолго задержался на куполах собора Василия Блаженного. За эти годы он не раз слышал рассказы о том, что где-то в этой церкви должна быть спрятана потерянная библиотека Ивана Грозного.
Без сомнения, мировая политика следовала плану, который был закодирован в письме Генриху. Человечество опять приближалось к крайне опасному противостоянию. Вместе со своими друзьями на Западе и в России Ветров сплошь и рядом анализировал, расследовал, вдумывался в странные пророчества. Сколько спецслужб обломали на них свои зубы? Действительно ли они показали посвященным путь будущей мировой политики? И где находился код к их пониманию?
Через некоторое время Ветрова провели в просторный кабинет, стены которого были украшены изображениями леопардов. Его хозяин, генерал, был воплощением спокойствия. Он терпеливо ждал, пока подадут чай. Затем повернулся к Ветрову и начал беседу с удивленного вопроса, почему европейцы дают американцам себя так запугать.
Ветров уточнил: существовала ли конкретная стратегия западной политики России? Примыкала ли она к модели более ранней немецкой политики в отношении стран Востока?
Высокопоставленный военный улыбнулся: для этого, пожалуй, уже слишком поздно. Россия всегда предлагала сотрудничать Западу, но все предложения были отклонены. Генерал подсчитал российские инициативы на пальцах своей руки: предложение Путина о модернизации ОБСЕ в 1999 году, речь Путина в конце холодной войны в Бундестаге в 2001 году, драматический призыв Путина на Конференции по безопасности в Мюнхене в 2007 году, идея Медведева об общем пространстве Ванкувер – Владивосток в 2008-м, берлинская речь Путина о едином экономическом пространстве 2010 года, его призыв к совместной энергетической и экологической программе в 2019 году.
– И было ли хотя бы одно конструктивное встречное предложение Запада России, кроме того, что Москва должна согласиться с планами Запада?
Ситуация была крайне серьезной. Ветров это явственно почувствовал. Россия отвернется от Европы и посвятит себя дальнейшему строительству Большой Евразии. Однако, если бы Запад был готов к этому, Москва приветствовала бы созыв нового Венского конгресса по образцу 1815
