Благодаря кампании, посвященной борьбе с Актом о гербовом сборе, Адамс сумел разработать стратегию, нащупать мостик, связывающий его идеи с реальностью. Его статьи теперь были направлены на то, чтобы вызвать у людей чувство справедливого гнева. Демонстрации, которые он организовывал — чистой воды театральные представления, — тоже нужны были для того, чтобы разбудить и закрепить чувство гнева у представителей среднего класса и бедных слоев населения, основных движущих сил будущей революции. Изобретение Адамса — бойкоты — также имели определенную цель: привести в ярость британцев и спровоцировать их на необдуманные и поспешные действия. Силовые меры, примененные ими в ответ на бойкот, разительно контрастировали с мирными действиями колонистов — англичане выглядели теперь именно такими бездушными тиранами, какими их изображал Адамс. Адамс позаботился и о том, чтобы посеять раздор между самим англичанами, ослабляя при этом обе фракции. По сути дела, в Акте о гербовом сборе и Чайном законе не было ничего из ряда вон выходящего, но Адамс, умело манипулируя, смог использовать их в своих стратегических целях, вызвать возмущение и наметить линию раскола между двумя сторонами.
Важно понимать: к разумным доводам никто не прислушивается. Все и так с ними согласны, поэтому ничто не меняется; вы ломитесь в открытую дверь. На войне, если хотите завладеть вниманием людей и влиять на них, нужно сначала освободить их от тех уз, которые связывают их с прошлым и заставляют противиться изменениям. Вы должны понимать, что эти узы, как правило, не физические, а психологические и эмоциональные. Обращаясь к чувствам людей, вы можете добиться, чтобы прошлое предстало перед ними в новом свете, чтобы они увидели его, как что-то деспотичное, надоевшее, аморальное, некрасивое. Теперь у вас есть пространство для маневра, появляется возможность внушать свежие идеи, изменить восприятие людей, взывая к только что народившемуся чувству любви к себе. Сейте семена нового, ставьте новые цели, укрепляйте новые связи. Если вы хотите убедить людей присоединиться к вам и следовать за вами, сначала отделите их от их же прошлого. Примеряясь к своей цели, поинтересуйтесь тем, что держит их в прошлом, каков источник их сопротивления новому.
Место соединения — самая слабая часть любой структуры. Сломайте его — и вы сумеете разделить людей изнутри, открыть их для сомнений и перемен. Разделяйте и властвуйте—заставьте людей колебаться и сомневаться, чтобы вы смогли завладеть их мыслями.
Заставьте неприятеля поверить, что подкрепления нет… отрезайте его от мира, атакуйте с фланга, принуждайте отступать — есть тысячи способов заставить вражеских солдат поверить, что они изолированы. Подобным образом изолируйте их эскадроны, батальоны, бригады и дивизионы — и победа ваша.
— Полковник Ардан дю Пик (1821–1870)
КЛЮЧИ К ВОЕННЫМ ДЕЙСТВИЯМ Сотни тысяч лет назад наши предки в сильнейшей степени страдали от ощущения собственной слабости и незащищенности. Зверям в том враждебном и неприветливом мире помогали выжить и уцелеть подходящий окрас или умение быстро бегать, к тому же их защищали острые клыки и когти, а густая шерсть спасала от зимних холодов. Людям — существам, лишенным подобных защитных средств, — не в пример труднее было выживать, противостоять подступавшим со всех сторон угрозам и опасностям, особенно в одиночку. Надежду на спасение давало только одно — объединение в группы с себе подобными.
В группе — будь то семья, род, племя — легче было дать отпор хищнику, да и охотиться удавалось более эффективно. Ведь если рядом свои, они всегда подстрахуют, не дадут напасть на тебя сзади. Группы становились больше, и появилась возможность применять и совершенствовать великое изобретение человечества — разделение труда, позволявшее освобождать некоторых членов группы от выполнения ежедневной тяжелой работы по добыванию хлеба насущного, ради того, чтобы они могли уделять больше времени и энергии выполнению других обязанностей, требовавших особых умений. Эти разные роли позволяли более эффективно использовать время и силы, поддерживать друг друга, и в результате вся группа в целом становилась сильнее.
На протяжении веков и тысячелетий человеческие группы становились все крупнее, структура их — все более сложной и разветвленной. Учась жить в поселениях и городах, люди обнаружили, что можно избежать неизбежной опасности и нужды. Жизнь в обществе себе подобных предоставляла также и некие более тонкие формы психологической защиты. Шло время, и люди начинали забывать о тех страхах, из-за которых они когда-то сбивались вместе, в племена. И лишь в одном человеческом объединении — в армии — тот изначальный ужас оставался таким же сильным, как прежде.
В древние времена стандартным и общепринятым способом ведения войны был рукопашный бой, кровавая драма, участники которой постоянно сталкиваются со смертью не только лицом к лицу — она подкрадывается сзади, грозит со всех сторон. Военачальники с тех давних пор научились строить солдат в плотно сомкнутые ряды. Ощущая локоть своих соратников слева и справа, веря, что они не сбегут, бросив его, своего товарища, перед лицом опасности, солдат мог уверенно и бесстрашно выходить навстречу врагу. Римляне развивали эту стратегию, ставя молодых и неопытных солдат в первые ряды, самых испытанных и храбрых бойцов — сзади, а в середине между ними размещали всех остальных. Это означало, что самых слабых — тех, кто с большей вероятностью мог дрогнуть, впасть в панику, — окружали надежные и опытные, поддерживая и вселяя чувство уверенности. Не было в те времена армии более сплоченной, чем римские легионы.
Изучая историю войны, известный военный писатель XIX века Ардан дю Пик отметил необычный феномен: в некоторых самых знаменитых сражениях (таких, например, как победа Ганнибала над римлянами в битве при Каннах или Юлия Цезаря над Гнеем Помпеем в Фарсальском сражении) бросается в глаза, насколько несоразмерны потери двух сторон — несколько сотен у победившей стороны против многих тысяч у проигравшего. Дю Пик объясняет, что такое происходит в случае, когда, благодаря стратегическому маневру, армии победителя удается захватить неприятеля врасплох и разбить его сплоченные ряды. Видя, как все вокруг рушится, теряя ощущение уверенности и поддержки, чувствуя себя оторванными от остальных, солдаты впадали в панику, бросали оружие и бежали — а солдат, показавший неприятелю спину, становится легкой мишенью. Тысячи и тысячи были уничтожены именно таким образом. Получается, что эти славные победы были, по сути дела, победами психологическими. Войско Ганнибала при Каннах было намного меньше, чем у неприятеля, но, заставив римлян почувствовать себя беззащитными, он заставил их дрогнуть и отступить.
Это явление вневременное: солдата, который чувствует, что теряет поддержку тех, кто стоит рядом с ним, охватывает непереносимый примитивный ужас. Он страшится оказаться в одиночку перед лицом смерти. Многие великие военачальники умело превращали этот ужас в стратегию. Мастером в этом деле был Чингисхан: используя невероятную подвижность своей конницы, он перерезал врагам коммуникации, изолировал отдельные части их армий, заставляя чувствовать себя беззащитными, брошенными. Он намеренно и целенаправленно сеял ужас. В числе многих других стратегию разделения и изоляции очень эффективно применяли Наполеон и Мао Цзэдун с его партизанскими отрядами.
Наша природа не изменилась за долгие тысячелетия. Даже в самых современных и цивилизованных глубоко внутри таится тот же древний страх остаться в одиночестве, без поддержки, перед лицом неведомой опасности. Сегодня, в силу разных причин, люди становятся все более разобщенными, между нами нет прежней сплоченности, но от этого наша потребность в обществе и поддержке товарищей только делается сильнее. Нам важно сознавать опору и защиту. Лишите нас этого ощущения, и на смену ему немедленно придет примитивное чувство ужаса от сознания собственной слабости и незащищенности. Стратегия разделения и изоляции никогда еще не была столь эффективна, как сегодня: отделите неприятеля от коллектива, группы — заставьте почувствовать отчуждение, одиночество, незащищенность, — и вы лишите его силы. Этот момент слабости дает вам великолепную возможность загнать его в угол, а потом либо обольстить, либо привести в ужас, чтобы он признал свое поражение.
В 1960-е годы одним из самых верных и преданных сподвижников Мао Цзэдуна был его министр обороны Линь Бяо. Никто не восхвалял китайского вождя, не осыпал его лестью так, как это делал Линь. И все же в 1970 году Мао заподозрил, что лесть была лишь средством скрыть истинные намерения: Линь мечтал занять его место. То, что Линь занимал пост министра обороны, делало его особенно опасным, ведь в его руках были сосредоточены все рычаги управления армией, все связи с военными.
