Как будто кто-то обещал, что оно будет! Не проберись во дворец этот Ван Ли, князь и не узнал бы, что все дело не в его личной испорченности, а во вселенской миссии. Что в действительности он не тиран и самодур, до поры просто не осознававший своих скрытых наклонностей. В действительности он спаситель человечества! От кого? От врага человечества, конечно. От кого еще? Вот только кто спасет людей от самого спасителя, когда он победит врага? Да и что для них будет лучше – «спастись» или жить под вражьей властью – тоже вопрос. Пока что «мессия» Сергей Павлович только разрушал и убивал. С целью объединения и возрождения, то есть с благими намерениями, но средства на пути к цели он использовал исключительно карательные. Никакого сиюминутного блага для земной цивилизации в этом не просматривалось. А отдаленные перспективы в быстро меняющейся ситуации становились более чем туманными. Как можно ссылаться на заботу о грядущем, если его попросту не будет? Или будет, но все нынешние полюса поменяют в нем заряд? Благо превратится во вред, а веские на сегодняшний день аргументы и убедительные мотивы станут пустым звуком…
Почему это происходит? Кто враг? Кто идет навстречу? Когда она состоится? Ван Ли сказал «после метаморфозы». Что это значит? После чьей метаморфозы, князя или Галактики? И то и другое происходило с пугающей быстротой. Сергей осознавал это в полной мере. Холодный, жесткий и рациональный Преображенский уже давно «гармонично» слился с Сергеем прежним: благородным и добрым. В соотношении десять к одному. Кто и зачем запустил процесс этой метаморфозы, для князя осталось загадкой. Может быть, и никто. Может быть, так подействовала близость к высшей власти. Вскружила голову перспектива стать Великим. Во всяком случае, другого разумного объяснения он пока не находил. Абстрактная воля Провидения или Высшего разума в качестве альтернативного варианта им отвергалась. Отвечать за собственные недостатки, хотя бы перед самим собой, Сергей умел и до «перерождения».
«Никогда тебе не узнать ответа, – мелькнула мысль. – Поскольку его пока нет. Он только зарождается, и масштабы его будут непостижимы. Это все равно что пытаться представить себе океан, увидев каплю воды. Или понять, что такое гора, по одной песчинке. Или постичь сущность человека по зародышу, состоящему всего из десятка клеток».
Последнее сравнение почему-то обеспокоило Сергея особенно сильно. Ведь тот, кто теоретически шел ему навстречу, необязательно двигался из пункта «А» в пункт «Б». Он мог идти во временном смысле. Как, например, «грядут» перемены или «надвигаются» неприятности. Это мог быть такой же, как Сергей, человек, которому в определенный момент суждено «прозреть» и вступить в противоборство с Преображенским. Или высшее существо, для физического рождения которого в Галактике и создавались условия. Об этом он однажды уже беседовал с Горохом. Дополнительный разогрев звезд и планет мог действительно оказаться подготовкой. Только не к вторжению неизвестной армии. Не «артподготовкой» перед наступлением, а подготовкой «колыбели». И в этом случае зарождающийся противник был Преображенскому не по зубам. Даже со всеми «прозрениями» и кинжалами.
Вспомнив об оружии, Сергей невольно коснулся его рукоятки. Это было нелепо! Если Нечто или Некто рождается в пламени термоядерных реакций, да еще охватывает своим присутствием – и это только зародыш! – Галактику вплоть до самых дальних Колоний… как можно победить его при помощи кинжала?! Пусть и необычного, загадочного…
Оружие вдруг сверкнуло граненой головкой рукояти, словно бы вспыхнуло серебряным светом изнутри. Преображенский чуть вытянул клинок из ножен. Его металл сверкал, как серебристо-белое солнце. Взглянув на этот блеск, князь вдруг почувствовал уверенность. То, что зарождалось сейчас в двух соединенных Рубежом Галактиках, было грандиозным, непостижимым, невероятно и бесконечно огромным… Человек относительно этого выглядел как вирус в сравнении со всей Солнечной системой. Однако Ван Ли говорил, что от князя не требуется побеждать. Он должен просто выстоять. А кто может похвастаться большей живучестью, чем вирус? Живым его, правда, можно назвать с натяжкой, но ведь он несет в себе нити ДНК, кирпичики белковой жизни. Он заражает жизнью космос! И этому ничего не могут противопоставить ни звезды, ни черные дыры, ни бездна световых расстояний…
Видимо, мысли Сергея потекли в верном направлении. Клинок умерил сияние. Князь со щелчком задвинул его в ножны и снова обратил взор на экран. Он уже знал, что выстоит. Верил, что выстоит. В любых метаморфозах… Преображенский удивился, насколько легко открылась ему суть прощальной реплики Ван Ли. Никаких тебе «в последний критический момент» или «вдруг». Просто в процессе раздумий пришло понимание. В центре Солнечной рождается новая форма жизни. Или ее составная часть, что не принципиально. Потому-то и образовался… кокон? Да, скорее всего эта сфера служит чем-то вроде кокона. Что за бабочка выпорхнет из него? Это вопрос вопросов. И не прихватит ли она с собой оставшихся внутри людей? В начале была вспышка. Что будет в финале? Взрыв? Желтые карлики обычно не превращаются в новые, но это обычно… Да и необязательно это. Будет достаточно еще одной вспышки, ну, двух…
Вспышки… Что это? Снова радужные волны… Проход? Огромный, даже невооруженным глазом видно, что вполне достаточный для крейсера. И затягивается медленно. Рискнуть?
– Крейсер, рассчитать прыжок!
– Расчет произведен. Вероятность успешного маневра девяносто два процента.
– Полный вперед!
* * *
Солнечная система была объята золотым заревом. Оно не ослепляло, но создавало непередаваемое ощущение ирреальности. Отовсюду лился мягкий свет солнечных лучей, отраженных от сферы. На его фоне не было видно светлячков планет и спутников. Только само Солнце выделялось сияющей крупинкой в золотом море «внутреннего космоса». Изнутри сфера казалась не такой плотной, как снаружи. Сергей вдруг понял, что просто не задумывался над этим, но, и глядя на кокон снаружи, он видел под его поверхностью светлую точку Солнца. Теперь он различал расплывчатые контуры звездных скоплений и пару десятков наиболее крупных звезд. Это немного успокаивало. «Внешний космос» все же существовал, а значит, мир пока не рухнул окончательно. И пока там, снаружи, будут серебриться эти тусклые точечки, не умрет ни надежда, ни вера… В отличие от любви…
Дыру в сфере проделал старый списанный танкер. Он подошел к преграде по инерции. А разгоняли его четыре крейсера дивизии «Кречет». Они же вывели в брешь полицейскую станцию гиперсвязи и аварийный портал серии «Пони». Пропускная способность этих ворот была минимальна – корабль в час. Но ограничений по размерам или инертной массе для «Пони» не существовало. Он исправно разгонял до гиперхода любые посудины. Все это вполне укладывалось в схему экстренных мероприятий по программе «Антиоккупация». Сергей никогда не думал, что эта программа будет востребована…
Капитан флагмана полицейской группы порекомендовал князю торопиться. Дыра затягивалась. Сами полицейские, после установки выносного оборудования, рассчитывали вернуться с помощью того же нехитрого маневра. Внутри сферы на траверзе комплекса «станция – портал» дрейфовали еще пять старых барж и один толкач. Принимать блоки информации с выносного модуля предстояло гиперрелейной станции-дублеру. Все это было жутко неудобно: получать и передавать сообщения, словно по почте, в коротких промежутках между аннигиляцией очередного корабля-камикадзе и смыканием субстанции кокона. Но сфера не позволяла установить нормальную прямую гиперсвязь, а волны электромагнитного спектра – частично проникающие сквозь кокон – в качестве средства связи никуда не годились.
– Когда крейсеры вернутся, не потребуется делать большие дыры, – сообщил шкипер толкача. – Я буду тут висеть только для экстренной проводки. Как дежурный ледокол. А постоянную связь наладят канониры крейсеров. Будут болванками периодически постреливать. Сомкнулась прореха – выстрел. Пока смыкается – передача…
– Голь на выдумку хитра, – одобрил Воротов. – Как там дома? Паника сильная?
– Скорее – прострация. – Шкипер невесело усмехнулся. – Сами представьте: то звезды были на небе, а теперь вдруг сияет оно, как шторм в ионосфере. Днем – солнце, ночью – зарево. Полярный день просто. На всех широтах всех планет. Какая психика выдержит? Но истерик не особенно много. Не взрыв же, как тогда на Солнце. Даже красиво… Вот народ и ходит обалдевший. Не знает, как реагировать. То ли с ума сходить, то ли не обращать внимания.
– А ученые что?
– А от них разве добьешься правды? Умными словами сыплют да гипотезы строят…
– А что думают флотские? – вмешался Преображенский. – Ты сам, например.
– Так ведь мы, ваша светлость, люди не слишком просвещенные. Дело свое знаем, а что до теоретической математики и астрофизики… Воспринимаем их только в виде готовых программ, таблиц и алгоритмов.
