Сложная, многоходовая комбинация, которая должна была обязательно нейтрализовать мощь вражеской атаки и позволить Синему не только выйти из пиковой ситуации с наименьшими потерями, но и кое-что приобрести: главный враг – Хаос – теперь перестанет учитывать Безликого в своих раскладах, открывшись тем самым для его ударов.
Однако в реализацию даже самых хорошо продуманных планов порой вносят коррективы внешние обстоятельства или неожиданные действия врагов. Абсолют недостижим, а он, Хозяин Судьбы, не всеведущ. Он не смог предугадать появление этой проклятой «пленки». План пришлось менять на ходу, что всегда чревато. Он тогда попробовал прорвать эту преграду заклятьем, но не смог, а потому сделал вывод, что чистой мощью это заклятье не одолеть. Вывод неправильный. Как говорится, вопрос цены, а точнее – количества этой самой мощи. Того неприкосновенного запаса Силы, отобранной им у Изабеллы Линарес (а главным образом – части Безликого Черного, содержащейся в ее душе), который он планировал употребить на правдоподобную имитацию собственной гибели, никак не могло хватить для прорыва «пленки». И ему пришлось пожертвовать частью себя – вложить в удар часть своей сущности, причем весьма приличную.
Правдоподобие вышло на совершенно немыслимый уровень, но вот расплата… Безликий весь сейчас состоял из боли. И не только физической, но и душевной, которая нещадно терзала его как самый искусный палач. Это было не эфемерное страдание, которое человек может испытывать, например, от потери кого-то из близких, а вполне реальная боль от утраты части своей сущности. Никто во Множестве Миров не смог бы сотворить подобное и остаться в живых. Разве что Первосозданный, если бы решился. А Хозяин Судьбы решился и смог. Более того, все еще обратимо: он прибегнет к помощи самой Судьбы, того обломка оникса, что скрыт под залом Совета, самих стен замка. Пройдет время, и он восстановит… почти все. Небольшая часть его утеряна безвозвратно вместе с остатком сущности Безликого Черного и Силой Изабеллы. Что это за часть, ему еще только предстоит узнать, но Синий с большой долей достоверности мог предположить, что это еще один кусочек его прежнего «Я», того, что осталось от предыдущего воплощения. Не памяти, но души. Впрочем, рано или поздно он бы ЭТО все равно потерял. Так стоит ли переживать?
Но это все – будущее, а настоящее представляло собой дикую боль, холод и почти полное бессилие. Надо лежать, обратившись для внешнего мира в ничто, в пустоту. Лежать и ждать, пока чужие не покинут окрестности замка. Когда это произойдет, Безликий мог только догадываться: его маги-сенсоры не работали, да и будь иначе, он не решился бы их использовать, ибо это означало – выдать себя. Правда, замок сам скажет ему, когда станет безопасно.
Все-таки он придумал хороший план: прибытие эдемитов не позволит Хаосу убедиться в его гибели, а появление Сил стабильности помешает эдемитам заняться мародерством. А то, что подобная идея придет в голову даже Лианэли, он не сомневался. Эдемиты есть эдемиты: когда это они проходили мимо возможности безвозмездно поживиться в сокровищнице чужих знаний или артефактов? Что же до слуг Первосозданного, то при всей своей беспринципности в замок они не пойдут – законы Равновесия не позволяют ни одной Силе стать абсолютом. А между Наместником и абсолютной властью над Множеством Миров стояла лишь Судьба, которая, как благоразумно решил в свое время Создатель, не подчинялась первой созданной им сущности.
Замок будет в безопасности. Так что лежи, Безликий, и терпи. Можешь слегка подвывать от боли – все равно тебя никто не услышит. Переждать… Потом связаться с Ровэном. Он один узнает о том, что ты жив. Для всех остальных это пока останется тайной. А ты будешь действовать предельно аккуратно, словно шагая по тонкому льду. Копить силы, следить, думать и вновь следить… Впитывать информацию как губка, чтобы потом, когда придет время, распорядиться ею надлежащим образом. И в тот миг, когда ты восстанешь из мертвых, всех, кто сейчас уверен в твоей кончине, ждет сюрприз. Кого приятный, а кого и не очень…
* * *
Санкт-Петербург.
– Ну и почему ты сразу не рассказал нам о звонке? – по лицу Петра Волкова было видно, сколь велико его недовольство старшим сыном.
– Я думал, кто-то из моих одноклассников прикалывается, – вяло оправдывался Миша. Он полностью сознавал свою вину.
– Взрослым голосом?
– Могли попросить кого-нибудь. Старшего брата, например.
– Все равно надо было рассказать. А принимать это во внимание или нет – уже наше дело.
– Я понял.
– Ладно, иди. Нам с мамой надо поговорить.
Дождавшись, когда за сыном плотно закрылась дверь, Петр Антонович задумчиво произнес:
– Надпись на зеркале… То, что она исчезла, меня очень смущает. Похоже, адепт постарался. А это уже не игрушки!
– Ты не думаешь, – осторожно сказала Ирина Николаевна, – что Мише просто почудилось? Стрессов у него было в последнее время немало: та история с машиной, три трупа у наших дверей, телефонный звонок… Вот нервы и начали шалить.
– Может быть, – не стал спорить Петр Антонович. – Но надо исходить из худшего предположения – что за нами кто-то охотится.
– Но зачем?! – всплеснула руками его супруга. – Кому мы могли понадобиться или помешать настолько, чтобы он привлек к делу адепта? Мы – самые обычные люди. Деньги у нас есть, но не так много, чтобы затевать подобное. Скажи честно – ты со своим бизнесом, случайно, не мог нажить себе серьезного врага?
Глава семьи пожал плечами.
– Да нет, дела идут ровно, без эксцессов и конфликтов. Конечно, конкуренты имеются, но таких психов среди них нет.
– А те трое в подъезде? Думаешь, они связаны со звонившим и автором надписи?
– Очевидно, да. В противном случае, пришлось бы предположить, что за нами охотятся сразу две преступные группы, а нам и одной за глаза хватит.
– Тогда, кто их убил?
– Спроси что-нибудь полегче! У меня голова пухнет от вопросов.
– Ну и что ты планируешь предпринять?
– Для начала – купим защитные амулеты для всей семьи и дополнительный оберег для квартиры. А потом я найму охранников для тебя и детей.
– А ты?
– Перебьюсь. Похоже, охота идет не за мной: пока что все странности происходили в мое отсутствие.
– Петя, мне страшно!
– Очень хочется сказать тебе «Не волнуйся, все будет хорошо!», но не могу.
* * *
Ну, вот и все. Конец. Не всему, правда, но многому. Его жизнь в очередной раз заложила крутой вираж. И что теперь прикажете делать? Действовать по старому плану? Зачем? Ради чего? Безликий мертв, – Ровэн был в этом уверен. Тогда кому нужны его старания? Слежка за Волковыми, поиски отца Сергия, опека над этим парнем? Будь у Сотникова хоть трижды великое и страшное предназначение, ему-то, Ровэну, какое до этого дело? Со смертью Хозяина Судьбы исчезли и связывающие вампира обязательства. К чему суетиться? Может, пришло время облегченно вздохнуть и зажить, наконец, в свое удовольствие?
Вот только хочет ли он этого? Ровэн Бланнард как-то отвык жить без цели. А можно сказать и Цели. Был Лонгар Темный со своей идеей вселенского господства. Был Безликий Синий и его грандиозные планы. Даже в то время, когда Ровэн, проклятый и преследуемый изгой, скрывался ото всех и покидал свое убежище только затем, чтобы утолить голод, у него была цель – выжить. Теперь не было даже этого. Спасибо Безликому, решившему все его бытовые проблемы: «Ноченосец», «лик», отремонтированный замок, деньги. Все это позволяло жить безбедно, спокойно и… скучно. Вампир не сомневался, что уже через месяц такой жизни начнет изнывать от тоски.
С какой ностальгией вспоминались ему захватывающие интриги и хитроумные комбинации Хозяина Судьбы! А что же остается теперь? «Продолжать его дело?» Это даже не смешно. Безликий был Игрок, а Ровэн, при всем уважении к себе, – лишь фигура в его шахматной партии. И это в лучшем случае. Что он сможет без могущественного покровителя? Хаос раздавит его и не заметит. Нет, как ни тоскливо, придется все бросить. Доставить Сотникова к его матери, сказать, что он больше никому и ничего не должен, и распрощаться. Да, именно так он и сделает.
«Ровэн», – легким, едва слышным отзвуком дотянулся до него телепатический зов Хозяина Судьбы.
«Я брежу, – подумал вампир. – Просто выдаю желаемое за действительное. Он мертв: я же почувствовал ту вспышку, а затем пустоту. Потом не мог дозваться его в течение нескольких часов. О чем это говорит? О том…»
«Ровэн!» – уже громче. Голос окреп, но доносился, словно из невообразимой дали да еще сквозь вату. Непохоже на галлюцинацию. Но как же тогда объяснить?..
«Ровэн!»
«Мессир?» – робко отозвался вампир.
«Да, это я. У меня мало сил, так что буду краток. Вынужден временно залечь на дно. Все считают меня мертвым, и это мне сейчас на руку. Действуйте по старому плану: Сотников, Волковы, отец Сергий. Со мной не связывайтесь. Я найду вас сам».
