неинтересно, тем более что эта задача, по-моему, невыполнима. Ты так и не сказала мне, как меня выследила, как узнала мой адрес в Дублине.
Карли потушила сигарету:
— Я уже сказала: все в свое время. Дашь мне ключ от твоего дома? Может, я захочу вернуться, принять ванну или переодеться.
— Я постирала твои вещи вчера вечером.
— Ай да умница.
— Не язви.
— Такая уж я теперь — зла на весь мир. На самом деле, чем ты со мной лучше, тем я становлюсь злее. Так что насчет ключа?
Нам пришлось вернуться назад за ключом для Карли. Уходя, я сказала ей, что буду ждать ее в шесть в баре «Маллиган». Уже выбегая из дома — я опаздывала в Тринити, — я столкнулась с Шоном, который рано встал, был явно с похмелья и не в духе.
— Как дела у моей прекрасной принцессы? — спросил он.
— Моя подружка всю ночь задавала храпака.
— Так пусть ко мне перебирается. Лучше делить ложе со мной, чем спать на полу в твоей конурке.
Как ни хотелось мне избавиться от Карли, на такую низость я пойти не смогла бы — предложить ей переселиться к этому псевдообаятельному невеже было бы не по-человечески, да и вообще отдавало дурным вкусом. Я просто отвела взгляд.
— Попробуй ее уговорить… Желаю удачи.
День прошел как в тумане. Однако на семинаре профессора Норриса я даже умудрилась довольно разумно отвечать. Потом я поработала в библиотеке. Долго плескалась в бассейне колледжа, заслужив таким образом право принять душ в раздевалке. Вовремя придя в «Маллиган», я обнаружила, что Карли уже там вместе с Шоном. По тому, как весело они смеялись, как много пустых стаканов стояло на столе, и по переполненной пепельнице перед Карли было ясно, что они пробыли здесь довольно долго.
— Вот и еще одна американская красавица, — объявил Шон, взмахом руки показывая бармену, чтобы тот налил мне пинту «Гиннесса».
— Это она у нас красавица, а я урод уродом, — фыркнула Карли.
— Чушь какая! — сказала я и обратилась к Шону: — Как вы оба оказались здесь?
— Пока ты постигала премудрости, я постучал к тебе в дверь и спросил Меган, не окажет ли она мне честь выпить со мной пинту-другую.
— А я имела неосторожность согласиться, — вставила Карли. Затем, повернувшись к Шону, она спросила: — Элис уже рассказывала тебе о своей подруге Карли Коэн, которая пропала и ее так и не нашли?
— Впервые слышу, — ответил Шон. — Ужасная история, кажется.
Глядя прямо Карли в глаза, я кивнула:
— Вы правы. Это было ужасно. Родители бедной девочки так и не оправились, это разрушило их жизнь.
— Наша Элис всегда на стороне родителей.
— Неправда. И я вообще не понимаю, почему мы об этом заговорили.
— Мне нравится тебя дразнить, — заявила Карли.
— Подразни лучше меня, — усмехнулся Шон, обнимая ее.
Карли закатила глаза, но руку Шона не оттолкнула. Она испытующе смотрела на меня. Я чувствовала себя крайне неуютно, гадая, почему всю свою агрессию она направляет именно на меня, но в то же время понимая: со времени ее исчезновения я была первой, кого она встретила из Олд-Гринвича, из старой жизни. Не поэтому ли она бросается на меня? Может быть, это ее способ излить всю свою желчь и обиду на тех, кто ее изводил? И еще мне нужно было узнать, кто дал ей мои координаты.
Когда Шон отлучился в туалет, я наклонилась к Карли и прошептала:
— Прекрати вести себя так, будто я твой враг. Ты прекрасно знаешь, что это не так. А еще ты должна сказать мне, как…
— Я, бляха-муха, ничего тебе не должна. Мне просто приятно смотреть, как ты дергаешься.
— Почему?
Вернулся Шон и снова одной рукой приобнял Карли. Он сразу заметил возникшее между нами напряжение.
— Ни к чему, девчонки, ворошить прошлое, — сказал он.
— У Элис много скелетов в шкафу. В том числе бывший дружок, которого выгнали из их крутого колледжа за то, что писал за других сочинения.
Я вытаращила глаза. Вот теперь я реально так удивилась, что почти забыла про злость.
— Черт возьми, как ты узнала?
— У меня свои источники.
Мне внезапно захотелось оказаться где угодно, только бы подальше отсюда. Прошли всего сутки, а я уже ясно понимала: если Карли останется здесь, моя жизнь превратится в сплошные проблемы.
На мое счастье, в бар вошли Диармуид с Шейлой. Диармуид в обычной своей панибратской манере тут же принялся расспрашивать Карли — или Меган, — откуда мы с ней знаем друг друга и где она побывала в своих недавних странствиях.
Карли, которая чувствовала себя как рыба в воде и не испытывала никаких неудобств, пустилась в подробный рассказ о «бегстве от настоящих фашистских репрессий Америки Никсона и от режима апартеида, навязанного нашим черным братьям и сестрам». Она многословно разглагольствовала о недавних баррикадах в Париже и о том, как она бросала коктейли Молотова в полицейских, пока те не применили слезоточивый газ на вокзале Сен-Лазар.
— Черт, это было потрясающе, — разглагольствовала Карли. — Мы кричали: Никсон убийца! — и весь мир это слушал. Точно так же, как слушали, когда пять недель назад наша группа радикалов устроила в Сантьяго акцию протеста против режима Пиночета.
Услышав это, я почувствовала, что куда-то падаю.
— Ты была в Чили? — перебивая Карли, спросила я.
— Я же только что сказала.
— Ты знала, что мой брат Питер тоже там?
Карли улыбнулась и закурила очередную сигарету:
— Еще бы не знать! Потому-то я сейчас и здесь. В Чили я была с Питером.
Глава шестнадцатая
В ту ночь Карли не пришла ночевать в мою комнату. К тому времени, когда я выходила из бара — вскоре после того, как узнала новость о Питере, — ее уже достаточно развезло от «Гиннесса» и «Пауэрс», чтобы не противиться сомнительному шарму Шона. Такие понятия, как свобода воли и личный выбор, были не чужды Карли, не говоря уже о Меган Козински, в которую она себя переплавила. Было очевидно, что она в состоянии сама решить, переспать ей с Шоном — таким же болтливым, потным и не очень здоровым, как она сама, — или нет. Ведь нельзя отрицать, что в то же время этот тип обладал неким грубоватым обаянием, ему свойственны были непринужденность, очевидный интеллект и умение ввернуть в речь красивый оборот. Я даже думать не хотела о том, что именно убедило Карли отправиться на ночь к Шону. Просто порадовалась, что матрас на полу остался пустовать и, следовательно, я могу спокойно спать до
