— Нет. Речь идет о политических проблемах…
Ники насторожился.
— Ты имеешь в виду князя-регента? — отрывисто спросил он. — Тебе известны его намерения, о которых он еще не сообщал? Относительно внутренней организации нового государства?
Наталья крепко сцепила руки на коленях и сказала:
— Это связано с одним из решений Александра, а не с новым государством.
— Тогда в чем дело? — Ники еще больше нахмурился. — Он написал тебе в Ниццу? Или передал сообщение через сестру или мать?
— Он сообщил через мою сестру. — Во рту у нее внезапно пересохло. — Я уверена, это ненадолго. Как только Александру объяснят истинное положение дел, он…
— Какое положение, о чем ты? — Ники весь напрягся и замер.
Наталья глубоко, прерывисто вздохнула.
— Из-за того, что я виделась с Гаврило в Сараево за день до убийства эрцгерцога, австрийцы потребовали моей выдачи…
Ники глубоко втянул в себя воздух и смотрел на Наталью расширившимися глазами.
— ..Александр опасается, что это может стать достоянием гласности, и тогда мировая общественность решит, что Карагеоргиевичи были связаны с заговором с целью убийства Франца-Фердинанда. Поэтому он мне запретил возвращаться в Сербию.
— О Боже!
Наталья не обратила внимания на это восклицание и быстро продолжила:
— Все это мне рассказала Катерина, но я ей не верю. Александр не мог объявить меня персоной нон грата. Скорее всего это идея премьер-министра. Александр, по-видимому, считает, что я вполне счастлива в Англии, и потому согласился на это, но когда он узнает, как я мечтаю вернуться на родину, он изменит свое решение…
— Но до конца недели этого не случится!
Наталья с болью посмотрела на дорожную сумку и сказала:
— Вместо Белграда мы могли бы поехать в Загреб и там подождать, пока…
— В Загреб?
Она кивнула:
— Я знаю, в Белграде сейчас происходят самые важные события, но Загреб — твоя настоящая родина, и мы могли бы находиться там, пока мой отец и твои друзья из нового правительства не объяснят Александру…
— Как же ты можешь поехать в Загреб? — сказал Ники, прервав ее. — Хорватия и Сербия теперь входят в объединенное государство. Если тебе запрещен въезд в Сербию, то, значит, и в Хорватию тоже. Ты не можешь поехать и в Загреб!
Наталья смотрела на него широко раскрытыми глазами, осознав наконец всю трагедию своего положения.
— Нет… — прошептала она ошеломленно. — Этого не может быть.., не может…
— На самом деле это так, — Сказал Ники. — Ты попросила сестру поговорить с Александром по ее возвращении домой?
Наталья покачала головой, все еще пытаясь оправиться от нового удара.
— Нет.
Ники пожал плечами и принялся укладывать свои вещи.
— В таком случае чем быстрее ты с ней свяжешься, тем лучше, — сказал он, кое-как запихивая одежду в дорожную сумку.
Наталья ошеломленно наблюдала за ним.
— Ты меня не понял, — сказала она. — Если нельзя вернуться в новое королевство, мы можем подождать в Лондоне, пока Александр не даст разрешения на мое возвращение в Белград.
— Ты — персона нон грата, — сказал он. — А я нет. И не останусь в этой чертовой стране ни на один день! Я не намерен торчать в Лондоне, дожидаясь решения твоих проблем.
Он начал застегивать замок на сумке, а Наталья, чувствуя, как взволнованно бьется ее сердце, снова повторила:
— Ты не понял, Ники. Я не могу оставаться без тебя в Лондоне, потому что.., потому что…
— Почему? — Ники усмехнулся, и по выражению его лица она поняла, что он подумал о сексе.
— Потому что у меня будет ребенок, — кратко сказала она.
Улыбка сошла с его лица.
— Это не слишком удачная шутка.
— Я не шучу.
Он нахмурился, не отрывая от нее взгляда, и Наталья почувствовала раздражение. Все складывалось не так, как она предполагала. Она думала, он будет гораздо больше расстроен, узнав о том, что она не может вернуться в Белград. И, конечно, не ожидала, что его планы останутся прежними. Но менее всего она рассчитывала сообщить ему о ребенке в такой совершенно неподходящий момент. Ей представлялось, что они нежно обнимут друг друга и Ники будет взволнован и рад, услышав эту новость.
Он нахмурился еще сильнее.
— Так, значит, ты беременна?
Наталья кивнула:
— И поэтому не могу оставаться в Лондоне одна. Как только я получу разрешение на въезд в страну, мы поедем вместе, и ребенок родится в Белграде…
Ники продолжал хмуриться.
— Ты еще не сказала об этом мужу?
— Нет. Но собираюсь рассказать сегодня вечером, когда вернусь домой. — Она оглядела маленькую неприглядную комнатушку. — Нам надо подыскать что-нибудь получше до отъезда в Белград.
— Ты уверена, что ребенок мой?
Вопрос был столь неожиданным и хладнокровным, что на мгновение Наталья подумала, не ослышалась ли она.
— Откуда ты знаешь, что ребенок мой? — повторил он. — Ты провела с мужем достаточно времени. Если ты беременна, вполне возможно, что это его ребенок.
— Нет! — Наталья едва не задохнулась от гнева. — Как ты смеешь делать такие предположения! Я забеременела еще до поездки в Ниццу! Еще до того, как Джулиан вернулся из Салоников!
— Это еще не значит, что ребенок от меня.
Наталья влепила ему звонкую пощечину. На секунду опешив, он нанес ей ответный удар, от чего она едва не упала на кровать.
— Негодяй! — прошипела она, восстанавливая равновесие, на ее ресницах блеснули слезы.
Ники равнодушно пожал плечами.
— Если ты беременна, то это еще не значит, что от меня, — повторил он. — Но даже если это так, для меня нет никакого политического смысла это признавать.
— Политического смысла? — Наталья смотрела на него, как на сумасшедшего. — Политического смысла? Речь идет о ребенке! О нашем ребенке! При чем здесь политика?
— Твой драгоценный двоюродный братец и его премьер-министр мечтают о королевстве сербов, хорватов и словенцев, имея в виду просто Великую Сербию. Однако есть иные влиятельные силы, которые считают, что будущее федеративное государство южных славян должно быть республикой, а не монархией.
— О чем ты говоришь? — Наталья забыла о ребенке и о намерении Ники вернуться в Белград без нее. — В новой конституции ясно сказано, что федеративное государство будет монархией! Это отражено и в названии: «Королевство сербов, хорватов и словенцев»!
— Это временное название, — сухо согласился Ники, — потому что без учреждения монархии новое государство вообще может никогда не родиться. Тем не менее остается место для маневра, и Хорватская националистическая партия намерена этим воспользоваться, чтобы соблюсти интересы Хорватии.
