- Ну, чем, как говорится, богаты! - Она поставила на стол свой поднос и принялась над ним колдовать. - Вот конфеты, вот сыр, сметана, сейчас блинчики подоспеют! Небось, проголодались с дороги-то?
- Не успели, - улыбнулся я, наблюдая за Настей.
Взгляд тётки остановился на мне и она удивлённо спросила:
- А вы что, так налегке и приехали?
- Что значит "налегке"? - прикинулся я, а внутри отхлопал себя по ушам: "Балбес ты, Шарик! О вещах-то и не подумал! Путешественник хренов!"
Насколько хватило моих театральных способностей, я выразительно шлёпнул себя по лбу и воскликнул:
- Ё-моё! А сумки-то! Так за дверью и стоят!
- Да вы обалдели! - побледнела тётка. - Не дай Бог, спёрли!
"Артист!" - услышал я вдогонку мысленную усмешку Насти.
Я кинулся к двери, опережая тётку и наскоро "сочиняя" пару гигантских баулов, набитых всяким тряпьём и продуктами питания. Когда я вывалился на лестничную площадку, сумки послушно стояли возле двери, дожидаясь, когда о них "вспомнят" нерадивые хозяева.
Одного я не учёл: рядом с возникшими ниоткуда сумками, выпучив глаза, стоял какой-то мужик с мусорным ведром. Наверное, сосед сверху.
Я весело подмигнул ему, схватил "заблудшее" имущество за не совсем удачно придуманные мною тонюсенькие ручки, которые с радостью вампира не замедлили впиться в мои ладони, и, кряхтя от натуги, заволок их в прихожую, захлопнув дверь перед носом всё так же обалдело стоявшего соседа.
- Сказала бы я тебе, кто ты, - покачала головой тётка. - Да уж ладно, не украли, и на том спасибо.
- Ну-к, Наталь Терентьевна, - я наклонился к сумке и вжикнул молнией, раскрывая её бездонное чрево. - Примерьте! - Я вытащил из её недр дорогущую песцовую шубу, приятно защекотавшую мне лицо своей белой с нежным голубым отливом шерстью. Я почти утонул в ней, подняв её над головой, чтоб подарок было лучше видно.
Тётка оторопела.
- Вов-ка... - понизив голос, простонала она. - Да ты обалдел! Такие подарки дарить! Ты что, убил кого-нибудь?! Или банк ограбил?!
- И как это вы догадались? - хохотнул я, довольный произведённым эффектом, и переглянулся с Настей.
"А мне завидно!" - услышал я. Глаза её тоже разгорелись при виде шикарного подарка. Видать, шуба мне и впрямь удалась.
"Уж кому-кому, а тебе-то грех завидовать! - отшутился я. - Будет на то твоя воля, я тебе таких сотню настругаю! Носить-не переносить!"
"Ловлю на слове!" - сверкнула Настя глазами. А вслух подбодрила тётку:
- Ну, что же вы?
- У меня уже и руки затекли! - поддакнул я. - Ну-ка! - Я набросил шубу тётке на плечи. - Не понравится, или мала будет - выбросим!
- Я те выброшу! - тётка просунула руки в рукава, запахнула шубу и повернулась перед зеркалом туда-сюда. - Ну, племянничек! - зачарованно пропела она. - Дай же я пацалую тебя!
- Не по адресу! - со смехом уклонился я. - Это Настин подарок! - И, зметив Настины удивлённые глаза, добавил: - Это она выбирала!
"Ну тебя и понесло!" - услышал я Настино полузадушенное, потому что тётка в этот момент уже повисла на ней в приступе благодарности.
В этот момент мой нос учуял запах горелого.
- По-моему, горим?.. - напомнил я тётке о позабытой на радостях кухне.
- Мама! - вскричала та, хватаясь за голову. - Блины-то!
И прямо в шубе она кинулась спасать то, что осталось от пострадавшего изделия.
- Ах, что тебя!.. - услышали мы её расстроенный возглас. Настя поспешила ей на выручку. - Вовка! - Голос тётки потешно взвизгнул. - Это всё ты! Совсем сбалберили меня своими подарками! - И она весело заскребла по дну сковородки, пытаясь отделить её от блина.
Услышав новое для себя словечко, я переспросил:
- Чего мы сделали?
- Погоди... Всё равно ничего не слышу... - Новая порция теста растеклась по сковороде, громко шипя.
Мгновение спустя, тётка вновь стояла перед зеркалом.
- Нет, ну когда такое было? - восклицала она в упоении, поворачиваясь то одним, то другим боком. - Васильевна точно от зависти помрёт! - заключила она, вероятно, имея в виду свою подругу, и, бережно сняв шубу, пристроила её на почётном месте в своём нехитром гардеробе. - Посмотрим, что ещё Толь Ванч скажет! - Это она про дядьку. - Так! - внезапно "протрезвела" она. - Это всё, конечно, хорошо, но чай-то наш, по-моему, совсем остыл? Айда к столу, гости мои разлюбезные!
*****
- Ну так как же насчёт "интересной" работы? - напомнил я, заскучав от переливания из пустого в порожнее во время трапезы. Все эти подробности о последних событиях её мирка, которыми потчевала нас неугомонная тётка, успели мне изрядно поднадоесть. Настя, я это чувствовал, тоже утомилась поддерживать вежливую беседу о неизвестных ей людях, но держалась стоически и виду не подавала. Я откинулся на спинку дивана и одним ухом тоскливо прислушивался к телевизору, который взахлёб бубнил что-то о предстоящей Олимпиаде в Москве.
- Куда ты так торопишься? - Тётка подлила мне ещё чаю, но, увидев мой протестующий жест, сказала: - Отдохните с дороги. Работа - не волк...
- Нам солнца не надо, нам партия светит! - продекламировал я в расчёте на чувство юмора. - Нам хлеба не надо - работу давай!
Но в этот раз чувство юмора у тётки почему-то дало сбой. Она как-то посерьёзнела и посоветовала:
- Ты только при батьке-то так не говори.
- Эт' почему же? Партейный, что ли? - Признаться, я был не в курсе.
- Да нет... - уклончиво ответила она. - Сочувствующий...
- Это дядь Толик-то сочувствующий"? - поразился я, припоминая его, мягко говоря, нелестные отзывы о власть предержащих.
- Представь себе... - скорбно поджала губы тётка и стала собирать посуду со стола. Настя подхватилась ей помогать.
"Ну чего ты привязался к человеку?" - поймал я её взгляд. - Не видишь, что здесь болевая точка?"
"Вижу".
Я уже и сам понял, что вторгся в область, куда посторонних не пускают, и пора сворачивать со скользкой колеи, а потому аккуратно напомнил:
- Так в чём же заключается работа?
Тётка сразу просветлела лицом:
- А сам-то как думаешь?
Но я только пожал плечами:
- Сытый желудок не способствует остроте мышления.
- Его кормить вредно, - поддакнула Настя с улыбкой.
- Это заметно, - тоже улыбнулась тётка. - Учтём. Пока всю работу не сделаешь, кормить не будем. Верно, Настёна?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
