Это было для него сладостной пыткой. Морган понимал, что не сможет долго противостоять ласкам Леони, и, еще немного помедлив, начал движение.
Леони тоже хотелось продлить эти мгновения сладостной близости, но ее влекли те же чувства, что и Моргана.
Темп нарастал. В яростном безумии встречались и расходились их тела. Губы Моргана приникли к уху Леони, и он тяжело простонал:
— О, Господи! Леони ты… такая нежная… такая прекрасная. Я сойду с ума!..
Тело Леони содрогнулось, и он ощутил, что уже подошел к пику наслаждения. Движения Моргана участились. Почти в безумии входил он в ее лоно, желая достичь того же, что произошло мгновением ранее с ней самой.
Леони почти не слышала его слов. Волна непереносимого наслаждения захлестнула ее, наполнила тело, проникла в каждую его клеточку. Потрясенная этим чувством, буквально пронзившим все ее существо, она все же ощутила, что и Морган уже испытал кульминацию наслаждения.
Даже когда силы полностью оставили его, Морган все еще сжимал ее в своих объятиях. Некоторое время они лежали, тесно прижавшись друг к другу.
Для Леони наступил мучительный момент. Страсть медленно отступала, и мысли возвращались к суровой реальности. Она понимала, что любит Моргана, и то, что произошло между ними, было ярчайшим проявлением этой любви. Но в то же время она считала, что для него это не более, чем обычное мужское вожделение.
Она была не права, думая так о Моргане, но не подозревала об этом. Когда он наконец оторвался от ее тела, то вынужден был признаться самому себе, что по-настоящему влюблен. Это было нелегким и не очень приятным признанием для него. Но он был честен по отношению к самому себе и не мог не признать, что все его поступки с того момента, как Леони вошла в его жизнь, были следствием ее непреодолимого очарования.
Морган мрачно улыбнулся про себя, вспомнив первые дни совместной жизни со Стефанией. Видно, таков уж его удел — влюбляться в женщин, которые лгут так же легко, как и дышат. Но на сей раз, мрачно сказал он сам себе, я буду готов к измене. Никогда ни одна женщина больше не обманет меня так, как Стефания. Никогда!
Он вновь стиснул Леони в своих объятиях и приник к ней яростным поцелуем, испугавшим ее. В этом поцелуе не было ни ласки, ни нежности. Его губы впились в нее, словно желая причинить боль, и Леони уперлась маленькими ручками в мускулистые плечи Моргана и постаралась освободиться.
Наконец ей удалось высвободить губы и выпалить:
— Мсье! Прекратите! Да прекратите же, прошу вас!
Слова «мсье» было вполне достаточно, чтобы Морган отпрянул. Улыбнувшись, он насмешливо произнес:
— Не находишь ли ты, моя милая, что пора прекратить называть меня «мсье»? «Мсье» — это слишком официально…
Морган осторожно обхватил губами сосок Леони и погладил его языком, от чего сосок сразу напрягся. Затем поднял голову и пристально посмотрел в лицо Леони:
— Надеюсь, наши отношения уже перестали быть официальными?..
Леони удивилась выражению его глаз и, смутившись легкости, с какой ее тело откликнулось на ласку, попыталась отодвинуться:
— О, нет, нет! — мягко сказал Морган, вновь заключая Леони в объятия. Его губы были всего в дюйме от ее губ, и он мягко приказал:
— Назови меня по имени. Скажи «Морган»! Леони пыталась сопротивляться. Обращение «мсье» оставалось последним барьером между ними.
— Скажи! — настойчиво повторил Морган, и его губы пламенем скользнули вниз по шее Леони. Она молчала. Морган, рассмеявшись, склонился ниже. Его губы продолжали свой путь к груди, а рука осторожно погладила ее живот.
Леони торопливо перехватила эту руку и, заикаясь, пробормотала:
— М-м-морган.
Его поразил звук своего имени, слетевший с ее губ. Особое очарование произнесенному слову придавал легкий французский акцент, несознаваемый самой Леони. Высвободив руку, он продолжал ласкать ее, дьявольски поблескивая голубыми глазами и настаивая:
— Скажи теперь «дорогой Морган».
Зеленые глаза гневно взглянули на него, и Леони протестующе процедила сквозь зубы, стремясь освободиться от рук, нежно поглаживающих ее живот:
— Нет!
Морган приподнял бровь.
— Нет? — спросил он с притворным удивлением. — Ну что же, сейчас посмотрим, нельзя ли как-то изменить твое мнение, а?
И, не давая Леони опомниться, Морган прижался к ее губам долгим нежным поцелуем, лаская пальцами ее сосок. Вначале он хотел только подразнить ее, но в какой-то момент времени ощутил, что эти мягкие губы, эта грудь слишком много для него значат. Со стоном Морган еще крепче впился в губы Леони, руки его продолжали лихорадочно гладить ее грудь. На мгновение прервав поцелуй, он прорычал:
— Скажи же наконец, черт побери! Скажи! Кровь бурно стучала в висках Леони, ее тело выгибалось навстречу Моргану, и, наконец, уступая его напору, она прошептала нежно и одновременно сердито:
— Дорогой Морган.
Тело его моментально запылало. Морган снова хотел ее, и немедленно. Он овладел Леони с неистовой поспешностью, вызвавшей у нее невиданное чувство полноты и потрясения. И все же несмотря на грубость, с которой Морган взял ее, Леони остро чувствовала его нежность к ней.
Когда Морган наконец оторвался от тела Леони, они не произнесли ни слова. Его руки продолжали ласкать ее разгоряченную плоть, а губы покрывали легкими поцелуями путь от виска к уголку губ. Казалось, Морган не мог остановиться, но безумная страсть, владевшая им мгновением раньше, уже ушла. Леони почувствовала, что эти нежные отголоски бурного чувства доставляют ей еще большее удовольствие.
При всем при этом она была измотана не только страстью Моргана, но и непрекращающейся борьбой со своими собственными чувствами. И, несмотря на то, что спор между ними был не окончен и Леони еще собиралась потребовать соблюдений условий договора, она ощутила восхитительное чувство умиротворения, обнаружив, к своему стыду, что хочет только одного — спать, спать, прижавшись обнаженным телом к сильному крепкому телу Моргана. Спустя всего несколько мгновений она заснула.
Морган не смог уснуть так же легко. После того, как ровное дыхание Леони поведало ему о ее безмятежном сне, он еще долго лежал, глядя на рубиновый шелк полога над кроватью. Голова Леони покоилась на его плече. Тело Моргана отдыхало, но мозг напряженно работал.
Да, совершенно неожиданно для себя он безумно влюбился в Леони Сант-Андре. Это было горькое признание. Его сознание отравляла мысль, что где-то существует настоящий муж Леони. Это ставило под вопрос их совместное будущее. Что теперь делать, черт подери? Пасть на колени и молить ее о любви? Просить, чтобы она вышла за него замуж? Морган презрительно фыркнул. Это было совершенно невозможно!
