появление нового вида стратегического неядерного сдерживания. В 1990-х гг. академик А.А. Кокошин фактически стал первым глашатаем формулы стратегического неядерного сдерживания в военной политике России, которое он считал важным дая обеспечения деэскалации конфликтов. Способность стратегического сдерживания заложена и в некоторых других неядерных средствах, в том числе в кибероружии: с их помощью можно не только совершить нападение, но и нанести удар возмездия с большим ущербом. Однако не только военными средствами может обеспечиваться сдерживание, но и угрозами «экономической войны», блокады, других жестких мер в отношении «оппонента» еще до порога применения ВС.
Политические элиты стран Запада не демонстрируют стремления развязать войну с участием других ядерных держав. Они пытаются добиться своих геополитических целей другими, прежде всего невоенными, средствами.
Поэтому при сохранении первоочередной роли стратегического ядерного сдерживания и появлении высокоточных обычных средств стратегического неядерного сдерживания в существенной мере возрастает значимость других доктрин сдерживания, которые выступают в качестве дополнения к первым двум видам сдерживания в современных военных конфликтах.
Эти доктрины, получившие названия доктрин «Принуждения» и «Сдерживания посредством отрицания», выступают в качестве важных инструментов ГВ как новой формы межгосударственного противоборства.
В общем случае эффективность доктрин в решающей степени определяется наличием технологий, способных обеспечить нужную степень влияния на противника и подчинение его своей воле. Для стратегического ядерного сдерживания это технологии изготовления ЯО и средств его доставки к цели, для стратегического неядерного сдерживания это дальнобойные высокоточные боеприпасы в обычном снаряжении.
Технологический прогресс наделяет неядерные вооружения стратегическими свойствами, что делает их действенными инструментами доктрин принуждения и сдерживания посредством отрицания. Речь идет о высокоточных вооружениях в неядерном оснащении, БПЛА различного предназначения, использовании космоса в военных целях, о кибервооружениях, которые являются оружием массового поражения, поскольку могут повредить критическую инфраструктуру государства, нарушить системы связи, командования и контроля над ВС, вывести из строя спутники и т. д. В перспективе способность нанести стратегический ущерб будет также определяться арсеналом лазерного оружия, обладанием технологиями ИИ.
Существенными возможностями для принуждения и сдерживания противника путем отрицания обладают санкции в экономической и финансовой сферах, технологии КВ.
Таким образом, формируется своеобразная «многослойная» модель сдерживания, элементами, или «слоями», которой являются доктрины:
• стратегического ядерного сдерживания;
• стратегического неядерного сдерживания;
• сдерживания посредством отрицания;
• принуждения.
«Многослойная» модель сдерживания отражает комплексные воз-можностидоктрин, основанные на угрозе применения стратегического ядерного и высокоточного неядерного вооружения дальнего действия, а также дополняющих их доктрин принуждения и сдерживания посредством отрицания.
Последние две доктрины основаны на использовании широкого спектра ГУ как «рабочих» инструментов ГВ, представляющей собой форму насилия, основанную на комбинированном применении военных и невоенных средств, включая средства и способы политико-дипломатического, финансово-экономического, когнитивного и военного воздействия на противника, прежде всего, без применения военной силы.
Комплексное использование «многослойной» модели сдерживания и принуждения предоставляет дополнительные возможности инициаторам современных конфликтов избежать развития их по силовому сценарию с целью не допустить втягивания собственных войск в мясорубку воен пых действий, сохранить ресурсы и инфраструктуру страны — жертвы агрессии, которая с использованием «мягких технологий» переводится под внешнее управление, избежать обвинений в агрессии со стороны международного сообщества.
Трансформация конфликтов ведет к расширению использования моделей сдерживания и принуждения, отражающих более медленную эволюцию событий в СЗ — ТДГВ. Временные параметры противоборства в СЗ не рассчитаны на использование стратегии «блицкрига». В такой модели технологический прогресс играет меньшую роль в сравнении с организационными, информационно-технологическими, управленческими, логистическими и некоторыми другими общими нематериальными изменениями, позволяющими применять современные технологии достижения политических целей с минимальным военно-силовым воздействием на противника за счет использования информационно-когнитивных технологий с опорой на «мягкую силу» и «жесткую силу».
При этом сочетание традиционных и «гибридных» доктрин сдерживания в современных военных конфликтах уже сейчас является детерминантом, определяющим фактором для всех вооруженных конфликтов. Применение доктрин сдерживания и принуждения опосредованно влияет на повышение порога перехода к использованию ЯО в случае разрастания конфликта между странами, обладающими таковым оружием; позволяет удостовериться в серьезности гипотетической агрессии со стороны вероятного противника и его готовности пойти на компромисс (противнику должно быть ясно, что если неядерными средствами его не удастся удержать от начала или продолжения агрессии, тогда переход к применению ЯО будет закономерным и неизбежным). Важная роль принадлежит этим доктринам в стратегии сдерживания в киберпространстве.
Заметим также, что если применение гибридных методов в военных конфликтах нового вида позволяет достигать поставленной цели без открытого военно-силового вмешательства (например, в цветной революции), то традиционные конфликты в обязательном порядке используют гибридные технологии, включая технологии принуждения и сдерживания посредством отрицания. Использование «многослойной» модели доктрин стратегического ядерного и неядерного сдерживания, а также сдерживания посредством отрицания и принуждения, представляет собой непростую задачу, особенно для России, окруженной государствами — членами НАТО, отличающимися антироссийской, а порой русофобской политической ориентацией, с различными уровнями социально-экономического развития, военных потенциалов и боеспособности ВС, людских ресурсов и т. п.
Сказанное выдвигает «многослойную» модель сдерживания и принуждения в число приоритетных объектов военно-научных исследований. Важным стимулом для таких исследований является понимание способности ГВ под воздействием различных факторов, нередко трудно прогнозируемых, трансформироваться из стадии не силового конфликта в полномасштабный военный конфликт вплоть до ядерного.
ВЫВОДЫ ДЛЯ РОССИИ
Доктрины стратегического ядерного и неядерного сдерживания, принуждения и сдерживания путем отрицания от Восточной Европы до Западной части Тихого океана направлены в первую очередь против России и Китая под предлогом ограничить надуманные намерения этих и некоторых других государств осуществить легкий пересмотр статус-кво.
Результирующий вектор доктрин, их синергия направлены на то, чтобы увеличить непосредственные затраты и сложности якобы планируемого захвата и удержания территории. Фактически использование такого механизма имеет целью укрепление военно-политической гегемонии Соединенных Штатов за счет более плотного привлечения союзников и партнеров к американским внешнеполитическим авантюрам. В США и НАТО важное внимание уделяется совершенствованию использования технологий сдерживания отрицанием в киберпространстве.
Обнаружив в начале XXI в., что Россия выходит из безвременья 1990-х, Вашингтон сделал ставку на доведение американо-российских отношений до состояния максимальной напряженности по всем фронтам и направлениям: политическим, дипломатическим, экономическим, социально-идеологическим (приобретающем национал-расистские черты), агрессивным кибернетическим, русофобско-пропагандистским, разведывательно-подрывным, военно-силовым, при этом сохраняя тенденцию количественного и качественного наращивания войск и усиления других видов давления в непосредственной близости от границ Российской Федерации.
На некоторые страны СНГ, государства Балтии и Восточной Европы делается главная ставка США в применении доктрины сдерживания отрицанием как важного элемента стратегии ГВ против России. Не случайно в государства СНГ Вашингтон осуществляет щедрые долларовые вливания под предлогом «поддержки демократии и культуры», которые фактически идут на создание в странах СЗ антироссийских плацдармов КВ (по терминологии НАТО). Некоторым государствам достаются и американское оружие, советники, биолаборатории, офицеров приглашают на учебу
