– Ну, как тебе этот нравится, мой друг? – спросил Кор у только что подошедшего Лачека.
– Что, тоже изрядной сволочью был? – пытался пошутить Палион, но при взгляде на обезглавленное тело позабыл о своем намерении и протяжно присвистнул.
Голова мертвеца была отделена от тела довольно необычным образом: то ли оторвана, то ли отгрызена. Если учесть, что Кергарн и ему подобные не стали бы опускаться до подобного варварства, а хрупсы, которых так боялся вампир, заглотили бы все тело, а не только невкусный, жесткий череп с минимальным количеством мяса, то среди подозреваемых оставались лишь оборотни-ренегаты, или «добрые люди» Терены, как Палиону было привычнее их называть. Лесные твари искусно маскировались под людей и даже приучили себя не терзать жертву когтями, а убивать при помощи оружия, по-человечески, но в пылу боя «темное» прошлое взяло свое. Кто-то из нападавших не удержался и откусил голову противнику. Все сразу стало сходиться, все мелкие камушки головоломки сразу стали на свои места. Ренегаты обладали звериной силой и не уступали вампирам по скорости. Шкура оборотня могла выдержать удар острых вампирских когтей, а более прочной чешуе вутера и меч был нипочем.
– Скажи, Кор, а сколько выходов у этого логова, сколько путей ведет в подземелье? – прищурившись в раздумье, спросил Лачек, развивая свою теорию до стадии твердой убежденности, а затем и неоспоримой истины.
– Три, – честно признался вампир, которому уже незачем было скрывать от человека-компаньона сокровенные тайны столичных кровопийц, которые он, кстати, узнал очень недавно и совершенно случайно. – Тот, по которому мы пришли, второй ведет наверх, в подземелье дворца, и третий…
– Что с третьим? – переспросил Палион, видя, что собеседник немного замялся.
– Можно сказать, что его нет, – с печалью вздохнул Кор. – Раньше он был вместо первого, но потом там хрупсы лежбище себе устроили.
– Тот дохляк, что на воротах висит, в коридор бежал, из которого мы пришли. Путь во дворец дальше по туннелю, но все равно выходить через ворота приходится.
– Не-е-е, что ты, не-е-ет! – громко забренчал мотавшимися на толстой шее цепочками и ожерельями Кор, до которого вдруг дошло, к чему клонил человек. – Это невозможно, там же лежбище хрупсов, убийцы не могли оттуда прийти!
– А давно эти хрупсы-пупсы здесь объявились, не раньше пяти-шести лет назад, поди? – сдавленно засмеялся Палион, уже знавший, что ответ может быть только положительным.
Пораженный весельем товарища Кор кивнул и Палион, не став тратить времени на дальнейшие расспросы, быстро направился к коридору, ведущему к лежбищу хрупсов. Найти путь оказалось гораздо проще, чем разведчик предполагал. Уже через две минуты он стоял возле распахнутой настежь решетки и валявшихся на земле сбитых замков. Последние сомнения отпали, друзья Терены прошли именно этим путем. Зверье их не тронуло, поскольку было таким же искусственным, как и они, как лесные гарбеши, болотные ползунки или сычихи. Ответ на один вопрос тут же породил целую серию «почему». Куда направлялись оборотни-ренегаты? Если во дворец, то что им было там нужно? Было ли нападение на вампиров спланированным действием, или упырей просто смели, как хлам, попавшийся дворнику на дороге? Кто они, эти «добрые люди», враги или союзники? К сожалению, ни трупы вампиров, ни ревущие где-то во тьме низшие твари, ни следы недавно прокатившегося по подземелью побоища не могли дать ответ на эти крайне важные вопросы. Единственное, что мог сделать сейчас разведчик, это продолжить свой путь во дворец.
Палион постоял немного, а затем развернулся и пошел обратно к тому месту, где он оставил мародерствующего вампира. К великому удивлению, Кор уже не сдирал с трупов драгоценности, а то, что он уже насобирал, куда-то пропало с жирных телес.
– Куда золотишко-то припрятал?
– А тебе зачем знать? – хитро прищурившись, ответил вампир. – Побрякушки мои, куда захотел, туда и запрятал. Делиться с чистоплюями и ротозеями не намерен, самому нужно было собирать!
– Вулак с ним, с золотишком-то, – тяжело вздохнул Палион, на которого оказывала крайне плохое воздействие гнетущая атмосфера залитого кровью и захламленного трупами подземелья. – Идти нам уже пора.
– Как, прямо так? – удивился вампир, намекая разведчику, что у них нет даже одного фигова листочка на двоих.
– А у тебя есть другие предложения? Не думаю, что окровавленные тряпки, снятые с мертвяков, будут смотреться лучше при дворе, чем абсолютная нагота. Хотя, с другой стороны, тебе бы стоило прикрыться. Я ко всякому жизнью приучен, но от твоих жировых складок у меня уже ком к горлу подкатывает.
– Подкатывает, так блюй! – мгновенно парировал вампир, достаточно наслушавшийся подобных речей насчет своей внешности. – Я портки грязные надевать не предлагаю, но вот если бы ты немного башку напряг, то догадался бы, что у вампиров, как и у людей, не только то шмотье имеется, что на них надето. Мы же в жилище, балда! Здесь же у каждого члена общины своя комната и свой гардероб, от тряпок дорогих ломящийся!
Как ни стыдно разведчику было признаться, но этот вроде бы очевидный, само собой разумеющийся момент он как-то совсем упустил. В поисках новых платьев путники забрели в комнату, используемую скорее не как жилое помещение, а как лазарет. По полу и по поломанным кроватям было разбросано множество фрагментов тел. Судя по всему, больных было двое, они были людьми и женщинами. Палиона поразило, почему находившиеся в плену у вампиров дамы были не съедены или не освобождены, а уничтожены с особой жестокостью. Однако ответ на этот вопрос дал отдохнувший от зловонных испарений коллекторов нос Кора.
– Пахнет Озетами, поклясться могу, Озетами тащит! – затараторил испуганно пятившийся к двери толстяк.
– Успокойся, они уже не воскреснут, – произнес Палион, на удивление быстро нашедший ответы на некоторые «почему».
Столичная община кровососов была уничтожена не случайно. Герцог Самвил всегда и везде легко находил общий язык с представителями кровососущей братии, что в Дукабесе, что и здесь, в столице. Теперь герцог стал большей частью Кергарна, баронесса Октана, тоже одна из частей, была задействована в хитром плане завоевания лиотонской короны, а две остальные дамы, в которых вселился Озет, остались не у дел. Они были своеобразным резервом, на случай, если баронесса и ее влиятельный друг потерпят фиаско. А где можно было надежно спрятать пока бесчувственные тела? Конечно, в подземелье среди вампиров. Столичные снобы, как их любил называть толстяк Кор, ценили дружбу с двоюродным братом короля, а когда он превратился в большую часть Озета, то просто оказались его покорными рабами. Они не могли ослушаться могущественного существа, обличенного к тому же и огромной властью среди людей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
