– Как ты думаешь, Маруся возьмет его на стажировку?
– Пусть он сначала выживет, – сухо звякнули одна о другую льдинки.
– Кстати, что-то мы расшумелись. Он хорошо держится, правда?..
Они понижают голоса, шушукаются, шуршат и хихикают. Как зовут эту птичку? Я вспомнил ее: это она встретила нас в том яблоневом саду. И это она пела, поклевывая ветку, и боль уходила. Но что из этого было бредом?..
Ей нравится Рыжий. И Морган ей нравится тоже.
А я, оказывается, хорошо держусь.
Глава 22. Дом-на-Границе
1.
Когда я открыл глаза, мне показалось, что вокруг нестерпимо светло. На самом деле, как я потом выяснил, лампы в комнате были потушены, а окна – тщательно занавешены. На открытые глаза будто кто-то насыпал песку, и очень хотелось пить. Я открыл рот. Из него вырвалось какое-то невразумительное сипение.
– Ага. Лежи, не дергайся, – сказал голос Моргана. Самого Моргана я не видел: почему-то не мог повернуть голову. Возле лица оказалась изогнутая трубочка, я жадно схватил ее губами и пролил на себя что-то прохладное – воду?
– Глотай, глотай. Вот так, – сказал невидимый Морган.
Проглотить жидкость оказалось трудной работой. Я закрыл глаза. В груди скребло.
– Так они и сказали, что ты сегодня очнешься, – сказал Морган. Выражения его голоса я не могу понять. – Все трубки отключили. Ну, почти все. Лежи. Там лекарство, сейчас опять заснешь. Тебе велено спать, не двигаться и глазами пока не смотреть. И не дышать глубоко.
– Кто? – спросил я. От движения губ у меня закружилась голова, в груди засвербило сильнее.
– Кто велел? Тебе это велела, друг мой, лучшая целительница из всех, сколько их есть в Стране. Как ты думаешь, кто?..
– Кто?..
– Ты не помнишь Машу? – помолчав, спросил невидимый Морган.
– Помню, – подумав, сказал я.
– Ну вот! – сказал Морган неторопливо. – А говорили – мозг поврежден!..
– Как? – спросил я.
– Ты еще не спишь? Спи. Как? Я не знаю, как. Тут такое было!.. Разрыв аорты – явление с жизнью слабо совместимое, даже во Фриланде. Нич-чо я бы там не смог со своим убогим шоковым набором. Если бы не Маша... – Морган остановился.
– Она тогда. Нас нашла.
– Что? Ах да, да нет. Нас нашла хранительша, хозяйка этого дома. Та – просто хорошенькая мышка. Аои-тян. Маша оказалась в этом доме, вот в чем нам повезло…
– А... птичка?
– Какая птичка?
– Ну... мышка.
– Птичка-мышка, – задумчиво сказал Морган. – Давай спи дальше.
2.
Когда я в следующий раз открыл глаза, то обнаружил себя лежащим в глубоком кресле в просторной прохладной комнате, где свет ложился узорной тенью на мебель, птицы галдели за распахнутым окном, а за столом сидела, склонив голову, фриландка с чудесными золотыми кудрями удивительной длины. Ее задумчивое склоненное лицо было освещено снизу, и по нему проходили блики и разноцветные тени от волшебного зеркальца, лежащего перед ней.
– Здравствуй, Галадриэль, – сказал я.
Аои вздрогнула и подняла голову.
– Салют, чемпион, – отозвалась она. – Сейчас ты снова закроешь глаза и уснешь.
Теперь она сидела со мной чаще всех. «На вас надежды больше нет, – сказала Маша Моргану и Баламуту. – Вы все время принимаетесь болтать, а ему пока вредно». Аои выдерживает режим железно: сидит перед волшебным зеркальцем и пресекает всякие разговоры. Или вообще молчком вяжет в углу. Сквозь полудрему я постоянно чувствую ее спокойное мирное присутствие.
Иногда мы все-таки говорим. Если я не наглею и не задаю больше пары вопросов подряд, то она спокойно неторопливо отвечает.
В какой-то момент Моргану разрешили сменять Аои на дежурстве и разговаривать со мной. Я начал вставать: два шага от кресла и два назад, а потом – долгий усталый сон. Я почти ничего не помнил из обстоятельств своего ранения, и Морган рассказывал: про побег через портал, про выстрел, про Дом-на-Границе. Про его обитательниц. По его словам выходило, что в Доме мы живем уже почти месяц.
– Вернее, это мы с тобой тут живем. А Рыжий как усвистал с первого дня в лес, так почти и не появляется. А еще за это время они приручили ЧП.
– А что Рыжий делает в лесу?
– Понятно что, – сказал Морган без интереса, – любовь крутит. Облез весь да выхудал, и глаза горят, чисто кошка бездомная. В мастерской еще это началось, помнишь, он еще нас познакомить хотел с этой своей барышней. Долгонько что-то у него в этот раз. Осень уж наступила.
Осень!
Нет ничего лучше, дорогой читатель, чем осень во Фриланде.
Тем более что времена года тут меняются непредсказуемо.
3.
