– Как хорошо! - хрипло шепнул он, и она почувствовала его жаркое дыхание на своей коже. Он передвинулся, готовясь войти в нее. Лицо его оказалось прямо над ее лицом, нос к носу, глаза его горели как уголья и не отрывались от нее.
Франческа пошевелилась под ним, устраиваясь так, чтобы ему войти глубже.
– Ну же, - шепнула она, и это было наполовину приказом, наполовину мольбой.
Он продвигался медленно, но решительно. Она чувствовала, как открывается навстречу ему, тянется к нему, и наконец поняла, что он полностью вошел.
– О Боже мой! - прохрипел он, лицо его было искажено от страсти. - Я не могу… я должен…
В ответ она изогнулась под ним, прижимаясь к его бедрам еще теснее.
Он начал двигаться внутри ее, и с каждым его рывком новая волна обжигающей чувственности разбегалась по ее телу. Она произнесла его имя, потом уже не могла говорить и только хватала воздух ртом, по мере того как темп становился все безумнее и отчаяннее.
А потом на нее накатила ослепительная, как молния, волна наслаждения. Казалось, все тело ее взорвалось, и она закричала, не в силах держать в себе чувство такого накала. Майкл врезался в нее все сильнее, снова и снова. В момент пика он выкрикнул ее имя, как если бы это была молитва и благословение, а затем тяжело повалился на нее.
– Я слишком тяжелый, - сказал он и даже сделал попытку сползти с нее.
– Не надо, - сказала она, и рука ее удержала его. Ей не хотелось, чтобы он сдвигался. По крайней мере пока. Скоро ей станет невмоготу, тяжело дышать, и ему волей-неволей придется сдвинуться, но пока что-то первобытное чудилось ей в их положении, и она еще не готова была распроститься с этой позой.
– Нет, - отозвался он, и ей почудилась улыбка в его голосе. - Я тебя раздавлю.
Он соскользнул с нее, но они не разомкнули объятий и остались лежать, прижавшись друг к другу. Спину ей согревало тепло его тела, и его рука крепко обнимала ее.
Он пробормотал что-то ей прямо в затылок - она даже не разобрала слов, но это было не важно, потому что она и так знала, что он сказал.
Скоро он погрузился в сон, и его тихое ровное дыхание мерно раздавалось над ее ухом, как колыбельная. Но Франческа не спала. Она чувствовала усталость и пресыщение, и дремота одолевала ее, но она не спала.
Сегодня было по-иному.
И ей не давал покоя вопрос: почему?
Глава 23
…совершенно уверена, что Майкл вскоре напишет тебе тоже, и все же, так как я считаю тебя своим очень близким другом, я решила написать тебе сама, дабы сообщить, что мы с ним поженились. Ты удивлена? Должна признаться, что я была поражена не меньше.
Из письма графини Килмартин Хелен Стерлинг три дня спустя после ее бракосочетания с графом Кшмартином.
- Ты выглядишь просто ужасно.
На что Майкл, обернувшись к ней, ответил суховато:
– Умеешь ты сказать приятное. - И вновь занялся яичницей и тостами.
Франческа уселась на свое место на другом конце стола. Со дня их бракосочетания прошло две недели; сегодня Майкл поднялся ни свет ни заря, и когда она проснулась, его сторона постели была совсем холодной.
– Я не шучу, - сказала она, встревоженно сдвинув брови. - У тебя и лицо сегодня одутловатое, и сидишь ты ссутулившись. Тебе надо сейчас же лечь в постель и отдохнуть.
Он закашлялся, да так, что затрясся всем телом, и заявил:
– Я чувствую себя прекрасно.
– Вовсе нет.
Он закатил глаза:
Ну вот мы женаты всего две недели а ты уже…
– Если тебе не нравятся жены, которые пилят мужей, не надо было жениться на мне, - сказала Франческа, мысленно прикидывая, сумеет ли она дотянуться через стол и пощупать его лоб.
– Я прекрасно себя чувствую, - твердо заявил он, взял лондонский «Тайме» - номер трех- или четырехдневной давности, но для шотландских приграничных графств такой номер считался самым свежим - и принялся подчеркнуто игнорировать ее.
Что ж, она умеет игнорировать людей не хуже, решила Франческа и принялась старательно намазывать мармелад на сдобную булочку.
Но он снова закашлялся.
Она заерзала на своем стуле, стараясь сдержаться и не сказать ни слова.
И снова он закашлялся, на сей раз так сильно, что вынужден был отвернуться от стола и согнуться.
– Май…
Он бросил на нее такой испепеляющий взгляд, что она закрыла рот, не договорив. И прищурилась.
Он кивнул ей с невероятно снисходительным видом, но весь эффект пропал, так как его снова сотряс приступ кашля.
– Ну хватит, - объявила Франческа. - Ты сейчас же ложишься в постель. Сию же секунду.
– Я прекрасно себя чувствую, - прохрипел он.
– Нет, не прекрасно. -Я…
– Ты болен, - перебила его Франческа. - Ты болен, Майкл. Ты заболел, захворал, занемог, занедужил - ты болен, и сильно болен. Я не знаю, в каких выражениях это можно объяснить понятнее.
– «Занедужил»! Уж ты скажешь, - буркнул Майкл.
– Ну, пусть не «занедужил», - сказала она, обходя вокруг стола и беря его за локоть, - но у тебя малярия и…
– Это не малярия, - сказал он, и вновь грудь его стал разрывать кашель.
Она заставила его подняться на ноги.
– Откуда тебе знать, что это не малярия? - спросила она.
– Я просто знаю, и все. Она поджала губы.
– Итак, твоя уверенность в правильности диагноза зиждется на…
– На личном опыте. Я болен уже почти год. Это не малярия.
Она между тем тихонько подталкивала его к двери.
– Кроме того, - добавил он, - еще слишком рано.
– Для чего рано?
– Для следующего приступа, - пояснил он устало. - У меня же только что был приступ, тогда, в Лондоне, два, что ли, месяца назад? Еще слишком рано.
– Почему же рано? - спросила она, сама удивляясь спокойствию своего голоса.
– Ну, потому что рано, - буркнул он. Но про себя он думал совсем другое. Он знал многих людей, у которых промежутки между приступами были и меньше двух месяцев.
Все они были очень больны.
Многие из них умерли.
Если у него промежуток между приступами стал короче, значит ли это, что болезнь побеждает?
Вот ведь насмешка судьбы! Он наконец женился на Франческе, но, возможно, умирает!
– Это не малярия, - сказал он снова с такой силой, что она даже приостановилась и посмотрела на него. - Не малярия, - повторил он.
Она только кивнула.
– Возможно, простуда, - сказал он.
Она снова кивнула, но у него было впечатление, что она просто успокаивает его.
– Я уложу тебя в постель, - сказала она мягко. И он не стал сопротивляться.
***
К концу дня Франческа была в полной панике. Температура у Майкла все повышалась, и хотя бреда у него не было и мыслил он ясно, было очевидно, что он очень-очень болен.. Он все твердил, что это не малярия, что он чувствует, что это не малярия, но сколько она ни пыталась добиться от него подробностей, он не мог объяснить, почему он это чувствует, - по крайней мере его объяснения не казались ей убедительными.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
